Англичанин замолчал, отпил из своего стакана, окинул взглядом внутренности автобуса. С его лица сошла улыбка, время иронии закончилось. Сэр Джон вынужден был признать, что немец прав. Если бы не удачный демарш Роммеля, никто в Британии не сел бы с ним за стол переговоров. Благодушие царившее в штабах всех уровней поражало его, единственного, по его мнению, здравомыслящего человека в округе. Все остальные вели себя как полные идиоты. Дошло даже до тотализатора, главной ставкой в котором было время начала отступления немцев. Стремительное крушение восточного фронта, как казалось, не оставляло африканскому корпусу никаких других путей решения проблемы – кроме отступления и эвакуации. Даже он ожидал, что в конце концов так и произойдёт. Конечно, Роммель известный сорвиголова, но любому безумию сопутствуют определённые границы. Наносить удар по противнику, который превосходит тебя в несколько раз просто самоубийственно. Так думали все, кроме самого сэра Джона, который, как ему казалось, сумел понять командира Африканского корпуса немцев. Нет, такой человек, как генерал Роммель, не мог уйти просто так, не напомнив противнику о своем существовании. Сэр Джон ожидал очередного безумства «"швабского задиры"» с нетерпением, предполагая возможный удар по Александрии. И когда панцеры Африканского корпуса вышли на её окраины, он с удовлетворением поставил галочку напротив одного из пунктов своего плана, который в конце концов должен был заставить немцев служить на благо Британии. Но дерзкий бросок германских танковых дивизий на Каир не входил в его планы и доставил ему несколько неприятных часов, когда ему казалось, что все намеченные им планы рушатся.
Визит немецкого подполковника всё поставил на свои места. Сэр Джон почувствовал себя в роли незадачливого любовника, который мучительно ищет способы овладения предметом своей страсти, не замечая того, что и сам предмет предпринимает такие же шаги. Но теперь все намерения выяснены, обе стороны сидят напротив друг и друга и предстоит долгий и нудный торг. Сэр Джон ни минуты не сомневался, что потомок торговцев, а он хотя и числился природным аристократом среди людей своего круга, прекрасно помнил, что его прадед какую–то сотню лет назад торговал солониной в Шотландии, легко сумеет обмануть тупого швабского солдафона.
В свою очередь Роммель, разглядывая партнёра по переговорам, составлял план действий. Неплохо зная англичан как солдат, он впервые сталкивался с торгашом, в душе появился лёгкая брезгливость, но генерал постарался перебороть себя. Германии нужна эта жертва и он её принесёт. К тому же имея дело с беспринципной личностью, можно и самому освободится от мешающих принципов.
– Я должен признать что вы абсолютно правы. – Решился продолжить прерванный разговор англичанин. – Желающих с вами разговаривать немного. Большинство наших генералов предпочли бы утопить вас в море. Мне и моим соратникам с трудом удаётся удерживать их от опрометчивых шагов, которые, по моему мнению, больше навредят Британии, чем помогут. Я считаю, что мы можем и должны договориться, что две культурные европейские державы просто обязаны найти общие интересы перед страшной угрозой европейской культуре, которая накатывается с востока…
Роммель внимательно слушал англичанина, который выплетал словесные кружева, старательно обходя главный вопрос. Да, лицемерие демократических политиков не знает границ. Они будут потчевать вас дерьмом, не забывая при этом твердить о полезности данного продукта именно для вашего организма. С радостью вложат вам в руки нож для убийства, не забывая при этом стенать на весь мир о своём человеколюбии и миролюбии. Не моргнув глазом отправят «"ближнего своего"» на смерть, лицемерно твердя, что этого требовали высшие интересы. Вот и сейчас британец юлит, давая возможность немцу первому сказать грубую правду сегодняшней встречи. Вообще–то Роммель собирался сделать это с самого начала, но наблюдая за своим партнёром пришёл к решению немного понервировать его. Он старательно кивал в тех местах где красноречие его собеседника требовало этого, делал озабоченное лицо, разводил руками, но… молчал.
Британец начал нервничать, стал повторяться, но «"тупой солдафон"» продолжал молчать. Сэр Джон уже перешёл на примеры из истории, старательно цитировал, столь любимого этим «"идиотом Гитлером"», Фридриха Великого, но немец не делал никаких попыток сделать правильный вывод из его речей. Наконец, исчерпав все заготовленные заранее доводы англичанин замолчал, возникло ощущение, что он просчитался и вместо прибыльного контракта заключил заведомо проигрышную сделку.
Убедившись, что британец умолк окончательно, Роммель налил себе очередной стакан минеральной воды, неторопливо выпил его и, наконец–таки, начал говорить.
– Сэр Джон, я благодарен вам за великолепный спич, который вы подготовили для меня, но должен вам напомнить, что мы не в парламенте, а я не ваш потенциальный избиратель. – Генерал позволил себе жесткую усмешку, которая должна была показать партнёру, что здесь придётся играть по его, Роммеля, правилам и продолжил. – Мне, кажется, что вы не совсем правильно поняли зачем мы здесь собрались. Речь идёт не о генерале Роммеле и даже не о его солдатах. Как вы заметили, я сумею позаботиться о них без вашего вмешательства. И не нужно меня пугать воинственностью ваших генералов. Если они обещают сбросить меня в море, то я, в свою очередь, обещаю устроить им заплыв в Суэцком канале, до которого моим дивизиям намного ближе, чем вашим доблестным генералам до Александрии. Речь идёт о существовании Британии как империи. Как вы думаете, что сделают русские после уничтожения рейха?
– Я должен так понимать, что вы не исключаете такого варианта событий? – Решился прервать молчание англичанин.
– Мой дорогой друг! – Роммель откинулся на спинку сиденья, разглядывая через стакан далёкий противоположный берег реки. – Я не исключаю ничего! Особенно если вы, англичане, по своей давней привычке попытаетесь отсидеться в стороне, ожидая чем эта драка закончится. – Сэр Джон попытался возмутиться, но Роммель прервал его властным жестом, и, в корне пресекая попытку англичанина изобразить обиду и возмущение, продолжил. – Я понимаю желание вашего правительства воевать чужими руками. Но вам не кажется, что эта ваша доктрина слишком часто стала давать сбои?
– Поясните, – возразил ему удивлённый англичанин.
– Могу вам привести два примера из недавнего прошлого. – Роммель перешёл на академический тон, старательно пародируя спич, который ему только что пришлось выслушать. – Во–первых, ваше поведение в Польской войне. Ваше правительство надеялось, что вермахт надолго увязнет в Польше, но мы решили эту проблему практически за неполный месяц. В результате Англии пришлось впрягаться в войну самой, а не воевать руками поляков.
