После ухода огорченных купцов засели с Осипом думать. Теоретически мы с нашими общими средствами могли потянуть это дело и сами. Но опять остаемся без резервов. Бросать начатое и в некоторых деталях проработанное дело уже не хотелось. Но Осипу придется жить в Архангельске, а дела в Вавчуге свалить на пожилого отца.
Основной проблемой после перечисленных становятся материалы и люди. На страде много работников не наймешь, а таких людских резервов, как у целой толпы купцов, у нас нет.
На следующий день планировал визит к Апраксину. Может, через него найдем необходимое, ну и долю его обговорим снова. Но утром на подворье уже паслись выборные от купцов. Мол, они все поняли, осознали и милостивый я не должен их губить.
Сели в кабинете, составили очень жесткий график строительства. Может, даже излишне жесткий, но они меня разозлили этой своей неторопливостью. Купцы только со всем соглашались. Это мне не понравилось, и составили ведомость штрафов за невыполнение графика. Вот тут их проняло, но проглотили и это. Даже серьезнее стали, деловитее.
Подписали новое приложение к договору кумпанства, и я торжественно порвал свои вчерашние отказные перлы. Попробуем еще раз, но предупредил, что третьей попытки не будет. Через день проверю, как идет работа. А потом мой человек будет мне постоянно докладывать. Работа действительно пошла. И люди нашлись, и лес. И работали споро, не тягали полдня одно бревно.
Заехал в монастырь за книгой. Сделали хорошо, величественно. Даже финтифлюшки по полям листов нарисовали. Думал, одной обложкой ограничатся. Запаковали на месте холстом, зашили. Отвез в воеводский приказ в почтовую службу. Обещали максимум за две недели, минимум за десять дней доставить книгу государю. Шустрые тут почтари, недаром Петр два года назад здесь почту наладил.
Всем прожужжал уши, какая это важная посылка и как ее царь ждет. Увешали холст упаковки печатями, обещали, что будет все в лучшем виде, и содрали денег. Интересно, а с царя они тоже берут за доставку? Вроде на зарплате все сидят.
Пожалуй, больше меня тут ничего не держит. Устроили с Таей пару визитов вежливости, попрощались и отбыли наконец-то в Вавчугу, забрав заскучавших морпехов.
* * *
Возвращались на «Орле», везли с собой отличное настроение и много денег. Не все суммы были наличными, часть обязательствами, и Осип остался разбираться с ними в Архангельске. Придет на ладье, когда закончит.
Баженин обещал присматривать и за новым кумпанством. Были опасения, что с моим отъездом купцы перекрестятся и займутся неторопливым выяснением, сколько же ангелов уместится на кончике иглы. Понять их было можно, вокруг жизнь текла очень неторопливо. Едешь ли ты на телеге или идешь на корабле, вокруг тебя необъятные просторы, и эти панорамы проплывают медленно-медленно. Если с самого детства воспринимать так этот мир, волей-неволей вырабатывается неспешная величавость.
Мне, сыну века калейдоскопов, очень сложно было принимать эту неспешность. Полюбовавшись десять минут на проплывающие берега, я начинаю скучать, меня начинает грызть сенсорный голод. Тая могла стоять у борта часами с умиротворением и радостью на лице. Морпехи также грешили этой созерцательностью, да и поморы любили постоять да посмотреть на плавно вертящийся под ними земной шар. Одному мне хотелось подтолкнуть «Орла» и быстрее узнать, а что же там, за поворотом.
Может, это и есть основной двигатель прогресса? Может, начав двигаться быстрее, человечество и мыслить стало быстрее, и от этого посыпались новые идеи с изобретениями, и ездить стали еще быстрее, и так по нарастающей.
Спустился на грузовую палубу, уселся на мешки с закупками для завода и начал созерцать трюм. Если кто-то думает, что это занятие менее интересное, чем проплывающие берега, то он ошибается. Перед мысленным взором крутились орудия, меняя калибр и длину ствола. Периодически из-за виртуальных орудий выскакивал виртуальный пушкарь и крутил пальцем у виска, мол, как мне тут банником размахнуться? Один раз он даже героически погиб, убитый откатом. Орудия звонко бились друг о друга и демонстративно разваливались. Пушкарь присел рядом на виртуальную бочку с порохом, закурил, почему-то беломорину и, стряхивая пепел в устье открытой бочки, на которой сидел, сказал:
– Не, мастер, ничего-то у тебя не выйдет. Маловата посудина, и форма неудобная. Тебе же не пукалки нужны, а опасные для всех существующих кораблей орудия. Даже если взять сто миллиметров калибра, да на тридцать калибров, это уже три метра только ствола, а у тебя от силы пять метров внутри, да еще откат, затвор – дохлое это дело. – И еще раз стряхнул пепел в бочку с порохом, подумал и затушил в ней папиросу, глубокомысленно добавив: – И боеприпасы тебе тут хранить негде, взлетишь же на воздух, случись что.
Мысленно послал его… банить орудия. Он хмыкнул и растворился дымкой.
То, что с вооружением «Орла» не все гладко, было понятно всегда. Меньше тридцати калибров затея не имела смысла, а орудие действительно не помещалось. Вздохнув, уменьшил калибр до семидесяти пяти миллиметров. До пятидесяти миллиметров опускаться не хотелось категорически. Виртуальная пушка съежилась до двух и трех десятых метра. Пушкарь весело заработал банником. Потом покрутил ствол влево-вправо, оставляя неподвижным дульный срез ствола в окне порта, и пожал плечами, мол, решай сам.
Дал ему команду пальнуть – пушка выплюнула снаряд. Ствол отбросило назад на откатнике, и вылетающая из ствола струя пороховых газов вынесла мне полборта. Пушкарь начал лихорадочно надевать спасик, можно подумать, это ему поможет. Весь трюм заволокло пороховой гарью, которая медленно утекала в бортовую пробоину взамен прибывающей воды. Пронаблюдал за действиями виртуальной команды борьбы за живучесть. Сделал себе галочку в памяти, поморов по этой программе не гонял. Предложил пушкарю выдвинуть ствол в порт до откатника и повторить. Он замялся, проверил еще раз спасик и снова пальнул.
Борт остался целый, но о торчащий низко над водой на метр за бортом ствол стала бить волна. И кстати, сделал поправку в виртуальной картинке, и вода стала захлестывать через порт. Вот, совсем другое дело. Решил подняться на палубу, подышать свежим воздухом. За спиной с явным облегчением вздохнул пушкарь.
Постоял на палубе. Представил две поворотные башни с орудиями между мачт – из трюма выбежал пушкарь и яростно потыкал в ажурную вязь стоячего такелажа, все-то ему не так.
На орудия, просто высунутые из портов, прорезанных в фальшборте, этот злопыхатель начал лить ведрами соленую воду, и орудия на глазах заржавели. Попытался выстроить вокруг орудий будочки – пушкарь потыкал мне в беспомощно столпившуюся команду, пытающуюся пролезть в узкие проходы.
