Темнокожий боец ничего не ответил. Он был занят чаем, изо всех сил стараясь не смотреть на ненавистных «иракцев».
Когда солдаты подошли к стойке, у одного под кителем обнаружилась черная заляпанная футболка с розовыми полосками. Вид у обоих солдат был крайне неопрятный.
— Если бы я так шлялся по расположению, — хмыкнул морпех, — меня бы мой капитан пару часиков повозил бы мордой по плацу, а потом отправил бы чистить сортиры! А эти, как беременные шлюхи на аборт приперлись!
«Гости из Ирака», вероятно, услышали, как старики переговаривались. Один из них повернул к ним голову, будто спрашивая: «Ну, кто неприятностей хочет!»
— Лицо, не обезображенное интеллектом! — процедил пилот, стараясь не прыснуть в чашку от смеха.
«Иракцы» несколько секунд ожидали хозяина. Потом один вдруг стукнул кулаком по стойке и прорычал:
— Эй, ты! Сколько тебя можно ждать?!
Солдат говорил по-английски, и Бача не понимал слов, только интонацию. Зато хорошо понимали коллеги за столом.
За столом оживились:
— Это он нашему Баче? — переспросил пилот.
— Тот один хрен ничего не понимает!
— Сценка из жизни рабовладельческого Юга, — прокомментировал связист.
— Парни, держите меня! Я уже на грани! — прошипел темнокожий пехотинец.
Бача же, с достоинством отвечал:
— Что желаете? — по-грузински.
— Вон ту бутылку! — ткнул пальцем солдат на витрину. — Что, не понимаешь, обезьяна?! Тупой скот! Бутылку, я сказал!
— Спиртное до восьми часов вечера не продается! — ответил Бача.
— What?!
— Солдатик, ты тупой! — издевался над ним Бача. — Совсем грузинского языка не знаешь!
Солдат из Ирака побагровел от гнева. Не вынимая сигареты, он откинул стойку и прошел за прилавок, оттолкнув Бачу. Его напарник направил дуло винтовки в лицо хозяину клуба.
Вот тут уже вмешались американцы за столиком:
— Эй, рядовой! — повелительно вскрикнул сержант-связист. — Прекратить!
— Что?!
— Ты что, глухой, падла?! — не выдержал, наконец, Корнелл. — С тобой сержант говорит!
— Не нарушайте порядок, если не хотите проблем! — посоветовал пилот. — Спиртное у нас до восьми часов военным не продают!
— А мне плевать! Я хочу выпить! — До «иракца» похоже не доходило, что он говорит со старшими по званию.
— Мы соблюдаем этот закон, и вы будете его соблюдать! — крикнул сержант. — Или сегодня же на стол Ричардсу ляжет рапорт! А если не уберешь свою пушку, уже через несколько часов будешь греметь цепями и дробить камень на каменоломнях!
Все американцы-«старики» поднялись со своих мест. Кто-то расстегнул кобуры. «Иракцы» тут же сникли, видя неравенство сил. Дебошир вынужден был сдаться:
— Извините, сэр. Мы себя не очень хорошо чувствуем. Голова каждый день раскалывается, сэр! Только после рюмки спиртного становится легче.
— Обратитесь в госпиталь! — отчеканил сержант связи. — И больше не искушайте судьбу. Иначе распрощаетесь с военной формой навсегда!
— Мы защищали в Ираке демократию! Нас тоже можно понять…
— А мы что здесь делали? Кстати, в Ираке вы тоже разговаривали с сержантом с сигаретой в зубах?
— Никак нет, сэр. Извините, сэр. Разрешите идти, сэр? — козырнул «горячий иракский парень». Глаза его, однако, не выражали ничего хорошего.
Он и его молчаливый товарищ спешно покинули заведение. Сержант опустился на стул и произнес:
— У него в глазах огонь безумца. Будут проблемы! Бача, comrade! Еще чаю, пожалуйста!
…Вопреки ожиданиям, Ричардс не стал формировать новое подразделение из «иракцев», а разместил новых людей по уже существующим. Тем более что публика это была весьма разношерстная: техники, мотострелки, танкисты, механики, медики, связисты. Двоих пилотов, приведших «Геркулес» в Грузию тут же отправили в авиаполк. И все, казалось бы, пошло своим чередом.
Прошла неделя, другая… Все чаще и чаще до Ричардса стали доходить слухи о неприятностях, происходящих с вновь прибывшими американцами. То административные правонарушения, то невыполнение воинского задания, то пьянство. И вот, спустя двадцать дней Ричардс узнал, что его заместитель, капитан Хьюс ван Демант просит принять его для личной беседы.
В назначенный день, точь-в-точь, в шестнадцать часов, как и было условлено, в дверь его кабинета вошел темнокожий, наголо бритый офицер с квадратной челюстью, сорока семи лет, в бронежилете поверх полевой формы.
— Вы просили принять вас, Деманн? — пригласил его присесть Ричардс.
Темнокожий офицер присел, немного отодвинув стул от стола. Он начал говорить, глядя полковнику прямо в глаза:
— Так точно, сэр. Благодарю вас за то, что согласились выслушать меня. Сэр, вы знаете меня уже девять лет. За все это время я старался никогда не жаловаться на обстоятельства и старался решать проблемы самостоятельно!
— Я знаю, Хьюс, — улыбнулся полковник. — На вас я всегда могу положиться.
— Спасибо, сэр. Однако обстоятельства последних двух с половиной недель вынуждают меня обратиться к вам!
— Это касается новичков? — спросил Ричардс, глядя в потолок.
— Именно, сэр. И проблем очень много! А последний инцидент на границе вынудил меня больше не мешкать и обратиться непосредственно к вам.
— Что там произошло? — нахмурился Ричардс.
— Два дня назад взвод гэннери сержанта Гранта патрулировал приграничный район. Им была поставлена задача разведать обстановку в заброшенном горном селе Гаристави. Вот здесь, посмотрите, сэр, — Капитан достал карту, развернул ее, показывая полковнику населенный пункт. — В состав взвода входили пятеро «иракцев». Когда взвод поднялся в село, эти пятеро внезапно отказались идти, сославшись на признаки горной болезни. Похоже, они думали, что попали в санаторий! Их оставили на горной дороге, прикрывать основные силы взвода. Бойцы взвода вошли в село, и спустя час они были атакованы отрядом дикарей, который вошел в село практически вслед за ними. По той же тропе! Особенности рельефа там таковы, что дикари просто не смогли бы пройти мимо прикрытия! Из двадцати трех человек погибли семеро, еще трое ранены. А знаете, что случилось с пятью «иракцами»?! Оставшись на тропе, они накурились! Накурились марихуаны, сэр! Разумеется, их тоже прикончили и забрали у них гранатометы, которые дикари очень любят! Не уцелели бы и остальные парни, но на помощь пришел конный отряд грузин. И это не единственный случай, сэр! Далеко не единственный!
Ричардс, черный как туча, молча слушал откровения армейского капитана. А тот продолжал резать правду-матку:
