Фиа бормочет в химическом сне, тихонько гулит, как ребенок, а потом выдает:
– Теория вычислительной эквивалентности! Если что-то может быть компьютером, значит, все может быть компьютером! Ах!
Эдсон снова расталкивает ее.
– Поднимайся!
Она зарывается лицом в подушку.
– Что? Уходи! Дай поспать.
– Орден здесь!
Фиа садится с широко открытыми глазами, словно наэлектризованная и проснувшаяся на тысячу процентов.
– ЧТО?
Эдсон закрывает ей рот ладонью. Звук, запах, состояние воздуха, в котором ощущается покалывание электричества, – все органы чувств фавеладу подсказывают, что смерть уже рядом. Он хватает айшэды, свои и ее, швыряет на постель и стаскивает Фиу на пол. Старый и самый лучший трюк маландру. Они слишком верят в свои арчиды и в Ангелов Постоянного Надзора. Когда Эдсон затыкает Фии рот, две яркие вспышки ионизированных молний пронзают кровать, и та взрывается двумя фонтанами перьев и пены. Эдсон напрягает все свои органы чувств, чтобы уловить мельчайшие изменения в давлении, шорохи за гранью слышимости, квантовую разницу в полоске света из-под двери.
– Он ушел. Теперь следуй за мной. Ни слова!
Схватив Фиу за руку, он бежит на балкон. Дурацкие, дурацкие, дурацкие апартаменты для богатеев с одной дверью. Эдсон смотрит на океан. Наверху завис черный вертолет в ожидании рандеву с ад-монитором. Вниз долгий-долгий прыжок в железное море. Эдсон тычет пальцем в сторону соседних апартаментов:
– Сюда.
Брюки с завышенной талией и рубашка с гофрированным передом – не самый лучший наряд, чтобы лазать по балконам круизного лайнера весом в двенадцать миллионов тонн и длиной в полтора километра. Эдсон забирается на перила, встает ровно, а потом, вознеся молитву эшу, перепрыгивает на соседние.
– Раз плюнуть. Просто не смотри вниз.
Фиа, слегка помедлив, неуклюже преодолевает препятствие.
– Ух ты! Только посмотри на меня!
Эдсон прижимает палец к губам. В апартаментах вокруг них загорается свет. Он слышит вдалеке сигналы тревоги, над головами и далеко внизу к ним стекаются машины охраны. Большой корабль копошится, словно муравейник, который полили аккумуляторной кислотой. Охотник все еще тут.
* * *
Янзон, адмонитор Ордена, двигается не встречая сопротивления, по жилым бульварам корпорации Тейшейры, расправляясь с врагами Ордена. Его начинают раздражать сирены, поэтому приходится убить еще парочку особенно бесстрашных охранников, но он и так уже посеял ужас и панику по всей штаб-квартире «ЭМБРАСА». Ему как-то раз показали порядок, который насаждает Орден. Когда он путешествует между мирами, наслаивась на все свои альтер-личности – это правда. Существует один универсальный разум, и все сущее – его представления. Прелаты и президенты, понтифики и премьер-министры называют его Парусиа[245], конец времен, но простому верующему он скорее известен как Царство Божие. Враг говорит, что это ложь, и мир – это бесконечно повторяющийся сон, который постепенно теряет скорость по мере замедления мультивселенной, и они стремятся разбить его, разбудить спящих. Называют это свободой и надеждой. Но для Янзона это гордыня, отрицание и бесконечное падение в небытие. Сон необязательно бывает ложью.
Он поднимает голову. Через три этажа Алсидис Тейшейра пытается спастись бегством в окружении охраны. Они вооружены до зубов и снабжены сенсорами. Мало пользы, когда имеешь дело с охотником, умеющим стрелять через перекрытия. Янзон вкладывает стрелу в лук и прицеливается в потолок. Потом резко разворачивается. Множество людей. Быстро приближаются. Моряки «Океана» обнаружили его. Янзон опускает лук и убегает. Теперь его миссия – уничтожить квантовые ядра и добраться до места, откуда его заберет вертолет. Или убить себя. Орден всегда понимал, что его агенты унесут в могилу свои секреты. Одно быстрое и легкое движение квант-ножом. Почти случайное в своей обыденности. Янзон всегда воображал, каково это. Он представляет, что плоть разверзнется на квантовом уровне, словно серебро, причем так незаметно и безболезненно, что ты заподозришь неладное, лишь когда кровь начнет хлестать из раны. Никакой боли. Вообще никакой. И никакого греха. Совсем никакого.
* * *
Эдсон считает балконы. Одиннадцать, двенадцать.
– Меня тошнит, – шепчет Фиа.
– Здесь.
За занавесками горит свет. Если бы у него был квант-нож, то Эдсон прорубил бы себе аккуратный проход, огромный круг из стекла просто упал бы перед ним на пол. К сожалению, ничего нет, но он верит, что строители «Океана» построили его дешевым и хлипким, с минимумом расходов, как и всегда, когда работают на богатеев. Он хватает стойку, размахивается и ударяет. Дверная коробка вываливается целиком и провисает внутрь.
– Беги! – вопит Эдсон голому пареньку лет двадцати с небольшим, который испуганно стоит посреди комнаты.
Тот вскрикивает и пулей летит в ванную. По подсчетам Эдсона они должны быть напротив лестницы. Даже адмонитору не успеть поймать их, когда они метнуться от двери к ступенькам. Это точно. Он распахивает дверь. Коридор кишит патрульными «Океана». Прицельные лазеры скользят по стенам, полу и потолку. Лучи пересекают пятку Эдсона, когда он толкает Фиу вверх по лестнице.
– Но там же квантовый компьютер, – говорит Фиа.
– Я в курсе, – мрачно отвечает Эдсон, – Это единственный способ покинуть корабль. Ты справишься? Придется справиться.
Они покидают шахту лестницы в тот момент, когда из-за угла выходит Янзон. Их спасает только тот факт, что они уже должны быть мертвы. Воспользовавшись секундным замешательством, Фиа бьет по сканеру безопасности, Эдсон заталкивает ее внутрь, и они оба приседают. Над ними, на том уровне, где должны быть их головы, проносятся через все помещение синие вспышки, напоминающие молнии.
– Пошли, он может прорубить себе проход, как сквозь масло, – говорит Эдсон.
Внутренний замок открывается, распознав сетчатку Фии. Внутри четыре украденных квантовых ядра и такой беспорядок, какого Эдсону в жизни видеть не доводилось. Всякие бабские журнальчики, косметика, банки из-под газировки, обертки от еды, скомканные салфетки, носки, туфли, ручки, стаканчики из-под кофе с плесневелой корочкой на дне.
– Это оно? – спрашивает Эдсон.
Ворота в мультивселенную. Фиа стянула с себя майку. Это кажется Эдсону крайне сексуальным. Венчики серого света мерцают вокруг зубцов шестеренок на ее животе, и те начинают вращаться. Квантовые ядра отвечают призрачным светом других вселенных. Это же террейру, думает Эдсон. Мусорная магия. Громкий удар подсказывает Эдсону, что охотник уже во внешней лаборатории. Разумеется. Может, они и невидимы для него, но он хочет добраться до ядер. Орден – воистину иезуитская организация в своей скрупулезности. А в эту комнату без окон ведет одна-единственная дверь. Нет же, есть миллион дверей, даже миллиард. И при этой мысли они открылись. Эдсон пошатнулся, моргая от яркого серебристого света. Какие-то силуэты, он словно потерялся в зеркальном лабиринте, со всех сторон простиралась вдаль вереница из тысяч Эдсонов. Самые ближайшие к нему были зеркальным отражением, но постепенно появлялись еле заметные отличия в одежде, в стиле, в телосложении, пока, ослепленные светом мультивселенной, не превращались в ангелов, сияющих, словно ориша. Он чувствовал их, знал их, каждая деталь их жизни была ему доступна, стоит только посмотреть. Все запутанно. Он узнает их, они узнают его и один за другим разворачиваются к нему. От призрачного ветра рыжие волосы Фии развеваются. Она как маи ду Санту[246], и все ее сестры тоже здесь. Некоторые двери пусты, как замечает Эдсон. А еще он замечает, как пластиковые панели с визгом расходятся на квантовом уровне. Он поворачивается, когда квант-нож завершает круговое движение. Стены с грохотом обрушиваются вперед. На янтарных айшэдах убийцы множество данных, траекторий и убийственных изгибов, но во всем этом нет необходимости, поскольку обе жертвы здесь и сейчас у него на кончике стрелы.
