– Так что с этим хамелеоном-переростком, – спросил уже Саша, жестом предложив Гаю убрать от старика пистолет. Тот поглядел на Сашу, а потом показал ему чрезвычайно выразительный жест, сложенный из трех пальцев.
– Не знаю про них ничего толком, один раз видел в коридоре, другом моим старым прикинулся, все звал куда-то. А когда я уйти попытался, то он и кинулся. На обезьян похожи, только лысые и синюшные все.
– Погоди, – неожиданно отступил Гай и увел у него со лба пистолет, – Так они что, и сюда пролезают? Прямо в этот чертов бункер?
– Да, он же во многих местах разваливается, – кивнул старик, – а кое-куда я уже и не ходок, заражено там все, только успевай дозу снимать. А аптечек у меня уже почти и не осталось.
– Ладно, – примирительно сказал Саша, – с этим мы разобрались. И Гай, перестань ты уж на него оружие наводить. Если бы что плохое задумал, то уже бы десять раз бы нас убил, пока мы как дураки по тоннелю носились.
– И опять ты прав, – согласился Гай, – какой только нечисти нет на свете. А я уж и всерьез подумал, что там в тоннеле живой человек был. Такой бы уж лет сто назад огреб бы там радиации так, что на молекулы бы разложился.
Он убрал пистолет, но, как Саша заметил, клапан на кобуре не закрыл. Значит, рассчитывал на то, что им еще придется воспользоваться, сделал так, что вытащить можно буквально за секунду. При этом еще Саша и сам пожалел, что не может также. С его длинноствольным револьвером, длиной почти в локоть, на такое можно даже и не рассчитывать. И ведь даже ничего лучше выменять не удалось, только еды и воды прибрали немного перед самым уходом. А теперь еще и сюда занесло.
– Слушай, старик, – обратился Гай к ученому, – а здесь другой выход есть?
– В смысле, другой? – тот то ли не понял, то ли не захотел понимать, так по интонации сразу и не скажешь.
– Ну, не тот, через который мы прошли, а тот, о котором ты сам знаешь, знаешь, что он действующий и не выводит сразу в какое-нибудь болото с трясиной, и о котором ты нам еще не рассказал, – Саша детально изложил свои надежды, честно глядя на хозяина, – А то боюсь я, что выдем мы обратно в канализацию, и огребем там одного дела столько, что на все эти дренажи за свою жизнь никогда и не видели.
– Есть такой, – почавкав губами и немного подумав, сказал старик, заметно занервничав, – Но я им сам никогда не пользовался, поэтому не ведую, что там такое. Но точно знаю, что там ничего хорошего.
– Ну все, Саша, мы приехали, – развел руками Гай, – тушим свет и сливаем воду. Сверху ничего хорошего. Не дай Боже, там еще руины зараженные или даже вообще мертвый мир без солнца, как в страшных сказках. Как мы только сюда попали!
– Хватит поясничать, – не выдержал Саша, – нам ведь выбираться еще отсюда.
– Молчу, тих как задушенная жаба, – напарник сделал страшное лицо и откинулся на спинку стула.
Старик после этих слов повернулся к Саше, словно спрашивая разрешения продолжить. Саша при этом почувствовал себя неприятно. Все же они здесь гости, как-никак, а ведут себя как узурпаторы. Обыкновенные, блин, бандиты. Его даже передернуло, как он представил, во что он может превратиться, если продолжится эта гулянка по пустошам без всякой цели. Надо добираться до родины Гая и там устраиваться на постоянную работу, а то так ведь и на самом деле крышу сорвет.
– Нам только выйти отсюда, – сказал он уже более тихим тоном, как можно спокойнее, – И мы вас больше не побеспокоим.
– Как раз наоборот, – удивился старик, – вы меня совсем не беспокоите, наоборот, я очень рад вашему появлению. Вы первые люди с того, момента, как все произошло, которых я вижу живыми. Монстры несколько раз оставляли в коридорах обглоданные костяки, очень похожие на человеческие, но я слабо разбираюсь в антропологии, поэтому не могу сказать с большой уверенностью. Так что я был бы очень рад пообщаться с вами, показать результаты своих исследований. Я ведь узнал так много нового, возможно, даже очень ценного, только вот некому мне показывать свои результаты. Не мутантам же хвастать ими, – он слабо улыбнулся, а потом заторопился куда-то, – Конечно, исследования. Вы должны это видеть.
Ни Саше, ни Гаю эти исследования особенно интересны не были, но из вежливого любопытства они все же согласились пройти, тем более, что это все равно было в соседней комнате. Там все было уставлено какими-то жуткими приборами, невольно вызывающие все возрастающее чувство уважения к этому немного чокнутому старику, если он и в самом деле мог ориентироваться в той куче цифр и данных, которые они постоянно обрабатывали или выдавали как законченный результат. На корпусах многих из них были заметны помятости, подпалины или даже вообще дырки, старик явно собирал их со всего бункера, тащил все, что хоть еще немного работало. Электричество, как он сам сказал, бралось из ядерного реактора на самом нижнем уровне. Тот уже давно дал течь, поэтому туда даже монстры не спускались. Заодно он и заметно сбавил мощности, едва хватало даже на обеспечение аварийных систем, а так же систем жизнеобеспечения. Единственная уцелевшая гидропонная ферма, до которой старик мог добраться живым, была в нескольких коридорах отсюда и уровнем ниже. А вот с вычислительным центром, обрабатывающим все сведения, повезло больше, он находился на этом же уровне, и его почти не задело в момент катаклизма, поэтому как ученый, старик гонял его постоянно, решая самые замысловатые задачи.
– А как это было? – задал зудящий уже давно вопрос Гай, с вежливым интересом рассматривая таблицу математических уравнений, которые, по горделивым высказывания старика, не мог решить целый институт, а вот он справился в одиночку.
– Что было? Подсчет уравнений? – не понял старик, – Это оказалось даже проще, чем представлялось. Надо решать с четвертого неизвестного…
– Нет, я не про это, – Гай отложил распечатку с решенными уравнениями, которые в любом другом бы случае принесли бы решившему их премию по математике, но здесь бывшие лишь пустой тратой бумаги, – Я про катаклизм. Как это было с вашей стороны? Что вы видели?
Старик словно лбом об стену хлопнулся. Сразу посуровел, и куда-то исчезла наивная, почти детская улыбка человека, радующегося разговору. Голос стал словно надломанным и хриплым. Ему было очень больно вспоминать.
– Я боялся, что вы зададите этот вопрос… И надеялся на это тоже. Нельзя это только одному в душе носить. Очень страшно было. Не знаю, может вам и не стоит знать… Хотя, почему бы и нет… Вы, наверное, даже не знаете, где сейчас находитесь. И не поймете половины. Ну ладно…
Он смахнул листы с уравнениями на пол, как ничего не значащую бумагу и сел на освободившееся место. Нервно сплетя пальцы и держа их между коленей, он глубоко вздохнул и начал свой рассказ.
