Иваныч с Никитичем объяснили, что из города выводится в основном личный состав, плюс члены их семей. Кроме того будут взяты все желающие. Этих желающих, однако, оказалось до смешного мало. В городе же, несмотря на масштабную эвакуацию в лагеря, остаются многие тысячи. Одни по глупости, одни не могут физически, третьи непонятно на что надеются…
— И что будет с теми, кто остался? — спросил Костя.
— Да ничего, — хмыкнул Иваныч. — Ничего хорошего.
— Вымирать начнут, — пояснил старик Никитич. — Без еды, лекарств, медпомощи. Кто сможет, доберётся до границы на Дону. Но многие не смогут… Но ты, Костя, голову себе не забивай. У нас своих дел столько, что по другим слёзы лить — времени нет.
— Да, — кивнул Иваныч. — Нам надо действовать, а потом и самим эвакуироваться. Конечно, боязно, "в неизвестность идти", но тут у нас точно, без шансов. А на новом месте… На новом месте, посмотрим…
"— Да уж, — подумал Костя. — И правда, надо надеяться на лучшее, но что я буду делать на новом месте-то? У меня ведь тут, если прямо сказать, никого уже не осталось. Да и кто был-то? Вот, из родных только дядина семья. Вроде бы его жена, тетя Ирина, где-то в Волжском, после захвата ГЭС, обитала. Но какая она мне теперь поддержка? Я её должен поддерживать, но от меня какая поддержка?".
Парень подумал о дяде. Сегодня рано утром, лысый Градов вызвал его, и они вдвоём пришли в один из переулков этого заброшенного завода. Раньше этот пятачок между корпусами использовался рабочими, как курилка. Под стеной с надписью "Место для курения" в земле виднелись пять могил. Четверо похороненных — ранее скончавшиеся от ран партизаны, и пятая, крайняя справа — могила дяди.
— Мы их мусором и железяками завалим, — сказал лысый. — На всякий случай. Но мы тут всё засняли, замеры сняли, так что их места не забудем, будь уверен. И я тебе так скажу, Костя, твой дядя был достойным человеком и многое сделал. И мы с тобой должны продолжить его дело. И более того, теперь мы просто не имеем права отступить. Вся наша жизнь с тобой должна быть направлена на то, чтобы мы вернули свою страну, дабы вернуться сюда и воздать почести героям. Вот: твоему дяде, тем, у Трубы, и прочим партизанам, могилы которых по всему городу.
От этой фразы так и разило пафосом, и Костя вдруг решил не молчать, а сказать то, что думает на самом деле:
— Скажите мне честно, вы и, правда, думаете, что мы сможем это сделать? Отвоевать страну, вернуться и навести тут порядок?
Прежде чем ответить, лысый командир некоторое время смотрел парню в глаза, а затем сказал:
— У нас, Костя, с тобой другого выбора нет. От нас с тобой зависит, кто мы — твари дрожащие или настоящие люди, делающие великое дело!
Парень молчал, не зная, что на это сказать.
— Вот ты, Костя, — спросил Градов. — Как считаешь, кто ты?
Константин вздохнул. Придумывать красивый ответ, равно как и врать, не хотелось. Поэтому он сказал, что думал:
— Я не знаю точно, кто я, но явно очень близко к твари дрожащей.
Градов без тени улыбки сказал:
— На самом деле, это достойный ответ. Потому что достойный человек всегда сомневается. Это всякие пустышки гнилые сразу начинают квакать о том, какие они великие. А вот ты… Знаешь, Костя, вчера ты на меня странное впечатление произвёл, но вот только сейчас, я понимаю, что ты достойный человек.
Константину захотелось возразить, но он промолчал, а лысый говорил:
— Такие как ты, должны прийти на смену нам, старикам. Такие люди, которые понимают, что к чему.
— О чём вы?
— О ситуации, в которой оказалась наша страна. Вот смотри. Что такое Россия? Кто-то скажет, что это страна, территория. Правильно? И да и нет! Вот Волга. Она всегда была стержнем нашего государства и поэтому сейчас они и решили испоганить и обезлюдить её. Сделав Волгу и её окрестности ядовитой и пустой территорией, они вбили клин в самое сердце России! Этакий осиновый кол всему русскому народу в сердце. Но эти твари просчитались! Ведь Россия это не только земля, но это, в первую очередь, люди и то, что они делают. И пока мы с тобой не просто живы, а делаем свое дело, пытаясь сохранить осколки страны и возродить её, Россия жива! Понимаешь, о чём я?
— Честно говоря, мне трудно так сразу ответить. В целом понимаю, что мы должны делать, но вот есть ли у меня на это силы? Вот, просто не знаю.
— Это и хорошо, что ты сомневаешься! Ты должен многое обдумать, дойти до этого. Сразу соглашаются всякие балбесы или карьеристы. Они быстро соглашаются и потом быстро меняют взгляды. Настоящие люди так не делают. Я тебе уже сказал, что вчера, я и сам сомневался в тебе, но вот сейчас, говорю тебе прямо: Костя, я уверен, что ты достойный человек и тебя ждут великие дела!
Парень очнулся от недавних воспоминаний, сплюнул и проводил взглядом летящий вниз плевок.
"— А может и мне туда, вниз? — подумал он, глядя на асфальт внизу. — Вперёд башкой! Раз и готово! Вот и будут мне, великие дела".
Костя прикинул, что при падении с такой высоты, да ещё головой вниз, шансов выжить, почти и нет. Смерть, считай, мгновенная и без лишней боли. Ну, а чего мучиться зря?
Тут же он вспомнил о людях, которых подведёт такой выходкой: Борис, который вчера мучился с ним, неоднократно спасая, Иваныч, Никитич, да и не хочется поганить память дяди такой идиотской выходкой.
Вот, Борис. Сегодня утром отряд Иваныча сменил локацию, перебравшись на берег Волги, в здание гостиницы у подножия Мамаева Кургана. Перед отъездом с завода, Костя коротко простился с товарищем, с которым вчера столько всего пережил. Несмотря на то, что Борис расставался весьма душевно и пообещал, что они обязательно встретятся, у Кости это оставило не лучшие эмоции. Он вдруг понял, что их вчерашние приключения, это для него большое событие, где он несколько раз, что называется, заново родился. А для Бориса это лишь один из эпизодов его героической жизни. Подумаешь, потратил день, чтобы провести тупого балбеса из точки А в точку Б…
Или вот, Иваныч с Никитичем. Его командир вчера не сидел сложа руки. Где-то нашел список квартир, в которых могут быть ценности. Как понял Костя, часть этого списка пришла прямиком из показаний ходоков и прочей сволочи, которая попалась в руки к партизанам за прошедшие дни. Теперь, перед окончательным оставлением города, надо было проверить все эти адреса и собрать максимум ценностей.
Сейчас в его отряде — десяток человек. Командир, конечно же, не Костя, а некто Владик, вроде бы толковый парень, с большим боевым опытом, приобретённым за последние дни. Сейчас он на крыше здания, через беспилотник осматривает дальнейший путь. Костя же здесь "главный по ценностям" и решает что брать, что оставить, и единственная его "власть" — это принять решение, когда возвращаться на базу. Такое положение парня полностью устраивает.
Никитич же, тоже сейчас где-то неподалёку. От Волги до железной дороги около километра и старик со своим отрядом, которым командует Роман, потрошит сейфы и заначки где-то там, в заполотновской части центрального района.
Подумав про железную дорогу, Костя опять вспомнил про Бориса и его группировку. По словам товарища перед отъездом, они там опекали какую-то подозрительную группу наёмников, которые зачем-то захватили здание вокзала "Волгоград-2". Отправившись к Первому они собирались как-то разобраться с этими наёмниками, после чего поступить под командование Градова…
Костя ещё раз посмотрел вниз.
"— Странная ситуация, — подумал он. — И жить не хочется, но и вниз сигать, тоже неохота".
Тут не боязнь смерти. Нет! Таким поступком сразу же подведёшь Иваныча. Да и главное командование. Ещё раз вспомнился лысый Градов и его тёплые слова на могиле дяди. Хотя Костя и подозревал, что все эти слова, про будущие свершения и борьбу, были сказаны только для утешения, в память о дяде, но парню всё равно было приятно, что самый главный командир говорил так ласково с ним.
