Наутро, приведя себя в порядок, позавтракав и переодевшись в предоставленную Ваджрой одежду, мы опять собрались в гостиной и начали обсуждать план предстоящей вылазки. Сошлись на том, что обходим территорию вокруг дома в радиусе не больше двух километров и просто собираем информацию. Держаться договорились все вместе, втроем.
Выглядела наша группа колоритно и непривычно. На мне пиджачная пара, заправленная в сапоги, свитер, темный полушубок и шапка-ушанка. Стас представлял из себя эдакого военного в отставке, а Олег — немного пижонистого мужчину с претензией на индивидуальность. Как ему это удалось, не знаю, но пришлось нашему психологу прочитать для него небольшую лекцию об опасности индивидуальности в то время, в которое мы собирались выйти. Чуть сгорбленный в спине совслужащий после этой беседы совершенно не напоминал уже щеголя, стоявшего перед нами несколько минут назад.
Выйдя из квартиры и спустившись вниз по лестнице, мы сразу окунулись в какофонию непривычных звуков и запахов. Мимо нас по булыжникам прогромыхала телега с бочкой, от которой несло керосином. По улице, явно торопясь, прошли двое мужчин и женщина, закутанная в пуховой платок. Пробежал мальчишка с портфелем. Наверху в доме какая-то пара начала с утра разминаться руганью, которую было слышно даже через закрытые окна. Встрепанная личность, пошатываясь, вышла из соседней подворотни и продефилировала мимо нас, обдав перегаром самогона. В общем, это был почти наш мир. Переглянувшись, мы отправились вверх к тому месту, где, я предполагал, будет Владимирская горка.
Горка была на месте, и Владимир с крестом тоже. И это было славно. Похоже, история этого мира действительно близка к нашей. Если Владимир стоял бы в тюрбане и держал полумесяц, или, скажем, звезду Давида, или его вообще бы не оказалось на месте, то интеграция для нас происходила бы гораздо сложнее.
— Ноя, ты собираешь информацию?
— Да, командир, — ответил ехидный голос у меня в голове, — и не только собираю, но и анализирую, и сравниваю. В текущий момент, — она перешла на деловой тон, — анализируются пять ментально-информационных потоков. Предварительное сравнение с данными из твоей библиотеки указывает на близкую идентичность с миром, из которого вы пришли. Есть отклонения, но они существенно не влияют на культурный и социальный фон, который является знакомым для тебя. Но мне нужно еще время.
— Хорошо, — согласился я мысленно. — Собирай дальше. Позже сопоставим. И у меня к тебе просьба: перестань говорить мудреными фразами из учебника, от которых начинают ныть зубы…
Я решил пройтись по вершине Владимирской горки. Было очень интересно с нее посмотреть на Киев в этом времени. В нашем мире здесь всегда было оживленно, даже в самые ранние часы. Но, к моему удивлению, сейчас было тихо и безлюдно. Я только хотел поделиться этими мыслями со своими спутниками, как раздался голос Ваджры:
— Опасность!
Мы тревожно огляделись. Вдалеке, в аллеях, началось какое-то движение. Было видно, как там появились грузовики, из которых выпрыгивали солдаты. Они растягивались в цепи, которые быстро и целеустремленно начали движение в нашу сторону. Чей-то уверенный, усиленный рупором голос властно нам прокричал:
— Внимание, это ОГПУ. Бросить оружие и лечь на землю. Сопротивление бесполезно. Вы окружены.
Стас напряженно на меня взглянул:
— Что делаем? Может, уйдем? Они не очень грамотно нас окружают. Минимум в трех местах я вижу брешь, через которую мы прорвемся без проблем.
Я покачал головой:
— Нет, ничего делать такого не будем. Я хочу удостовериться в возможностях нашей помощницы. Поэтому пока не дергаемся.
Не успел я договорить последнюю фразу, как со стороны оцепления раздалась пулеметная очередь в нашу сторону. Мы бросились на землю и вытащили оружие. Вслед за очередью началась беспорядочная винтовочная стрельба. Олег вдруг глухо рыкнул и выматерился.
Я с тревогой на него взглянул:
— Что такое?
— Подстрелили, гады. Да ничего серьезного, предплечье оцарапали. Сейчас перевяжу, и порядок. Обидно только, первое ранение за последние три года.
Со стороны оцепления послышалась команда:
— Прекратить огонь! Немедленно прекратить огонь! Без команды не стрелять!
Я прошептал:
— Ноя?
— Да, Андрей?
— Сейчас у тебя появится возможность показать свои способности.
— Я готова.
Я повернулся к своей двойке:
— Вы лежите и просто наблюдаете.
Потом встал, шагнул вперед, поднял руки и громко крикнул:
— Я старший оперуполномоченный центрального аппарата секретно-политического отдела ОГПУ. Командира операции, ко мне!
Последовало долгое недоуменное молчание. Потом из-за цепи солдат вышли четверо человек и медленно направились в нашу сторону. Подойдя ко мне, один, по-видимому главный, остался в трех шагах, а трое быстро меня обыскали. Достав мои документы, они передали их начальнику. Тот внимательно несколько раз прочитал мое удостоверение, потом вернул и представился:
— Заместитель начальника третьего отделения Киевского управления ОГПУ Лукьянов. Прошу прощения, товарищ старший оперуполномоченный. Буквально два часа назад нам через агентурную сеть передали, что здесь готовят взрыв памятника Владимиру с целью дискредитации советской власти. Похоже, накладочка вышла. Но вы не могли бы дать команду своим людям, чтобы мы и их обыскали. Документы документами, но прошу войти в мое положение.
Я согласно кивнул головой, потом обернулся к своим:
— Олег Николаевич, Станислав Федорович, покажите товарищам ваши документы и позвольте себя обыскать.
Олега со Стасом быстро проверили. После их обыска напряжение, витавшее в воздухе, заметно пошло на спад. Мне даже показалось, что все четверо сотрудников ОГПУ облегченно вздохнули.
Однако Лукьянов, по-видимому, решил уяснить все для себя до конца:
— Прошу прощения, товарищ Егоров, но вы не укажете цель своего появления в нашем городе в это время и в этом месте?
Я взглянул на него насмешливо:
— Конечно, укажу. Но в Москве. На Лубянке. В присутствии своего и вашего начальства. Там я вначале расскажу, как ваши люди открыли огонь без приказа, а потом доведу до вас цель своей командировки в вашу республику. Но вы тогда приготовьтесь после моего доклада ехать в Сибирь убирать снег.
Он сразу подобрался и быстро произнес:
— Прошу прощения за неуместный вопрос, товарищ старший оперуполномоченный.
Я примиряюще улыбнулся:
— Ладно, забыли. Но давайте отойдем в сторону. Мне надо кое-что выяснить.
