— Это как-то влияет на происходящее?
— Я пока не вижу такой связи. События происходят такие же, какие происходили в твоем мире. Исторические персонажи те же, связи между событиями и личностями соответствующие. Новых имен в истории нет. Символы и фетиши совпадают на сто процентов. Иисус так же был распят, Мухаммед последний пророк, а Будда и здесь созерцает свой пуп в лотосе. Просто учитывай эту особенность в своих планах.
— Хорошо, спасибо за информацию, а сейчас пора возвращаться.
— Можем прямо отсюда, Андрей, — ответила она, и прямо передо мной появилась входная дверь в мою квартиру.
— Совмещение пространства, — ответила Ноя на мой вопросительный взгляд. — Я же тебе рассказывала.
— Да я помню, но одно дело — теория, другое — когда перед тобой возникает дверь прямо из воздуха. Давай сделаем так. Сейчас я с моими людьми выйду из библиотеки, зайдем в ближайшую подворотню, и ты там откроешь проход. И вот еще что: как сделать так, чтобы не оказалось поблизости людей? А то лишнее мифотворчество и слухи мне ни к чему.
— А их рядом и не будет. Будь уверен, что ни у кого не появится желания приближаться к этому месту.
Передав по рации Олегу и Стасу, что встречаемся возле выхода, я вышел из хранилища.
Возвращение в квартиру произошло прямо-таки буднично. Перейдя через сквер возле университета, мы вошли в подворотню рядом с музеем Русского искусства, Ваджра открыла дверь прямо в стене, и мы оказались дома.
Пока Олег со Стасом обменивались впечатлениями с другими, я попросил меня не беспокоить, заперся в своем кабинете, уселся в свое любимое кресло и задумался.
В принципе, решение лежало на поверхности. Тридцать второй год, впереди целая цепь трагических событий, и очень похоже, эту цепь надо было прервать. Однако, как я себе представлял, имелось одно или, скорее всего, несколько «но». Причинно-следственные связи и общий вектор развития истории имеют колоссальную инерцию. Это как очень толстая веревка из множества тонких резинок. Растяни такую веревку до максимума, и она отбросит тебя назад, к тому месту, с которого ты ее начал тянуть. Оборви несколько резинок, ситуация практически не изменится. Только обрыв критического количества связей позволит эту веревку растянуть, а потом и порвать. И только после плести новую веревку истории и привязывать ее к основанию мира. Это означало, что если прямо сейчас тот же Адольф Шикльгрубер упадет с моста в Вене, где он рисовал свои акварели, и утопнет, то появится другой Шикльгрубер, и история покатится дальше по своим рельсам. А немедленное попадание товарища Сталина в автомобильную аварию с летальным исходом совершенно не отменяет в ближайшей перспективе появление другого Иосифа Виссарионовича.
Нужен был комплексный подход. Необходимо было создать несколько рычагов, которые позволили бы растянуть эту веревку так, чтобы ее обрыв был гарантирован. Ну и конечно не исключать из арсенала простые, но действенные способы по обрыву отдельных связей. Определенное количество таких поступков может существенно ускорить изменение вектора развития. Надо было искать структуры, на которые можно было бы опереться. Центры силы этого мира. Те, которые обладают реальной властью. Подчинить их себе или заставить действовать в своих интересах.
Н-да… Задача вырисовывалась прямо-таки титаническая. Впрочем, не боги горшки обжигают. Попытаться стоило, хотя бы ради того, чтобы в дальнейшем, если все получится, не быть постоянным магнитом для неприятностей. Если ты не ведешь на поводу события, то события начинают вести на поводу тебя. Продевают в нос кольцо и за это кольцо ведут тебя за собой. А кольцо в носу, когда за него дергают, это, знаете ли, очень больно.
Был у меня некий план, и им необходимо было поделиться с остальными. Я решительно встал и вышел из кабинета. Мои люди сидели в гостиной и тихо переговаривались. При моем появлении разговоры смолкли.
— Значит, так, господа, — начал я, — Стас с Олегом уже просветили вас по поводу того, что происходит за пределами дома. Не буду повторяться. Просто скажу — за стеной 1932 год мира, практически подобного нашему со всеми вытекающими из этого последствиями. Мы можем, если очень постараемся, переломить ситуацию и направить события в нем в другое русло. При этом, как я понимаю, все связанные с этим возможные неприятности будут касаться только тех, кто останется со мной. Отказавшихся от этой, будем говорить прямо, авантюры они не затронут. Поэтому каждый из вас может выбрать свой путь. Нежелающих участвовать в реализации моего плана снабжу достаточным количеством денег и золота, перенесу в любую точку этого мира, где вы можете провести остаток своих дней в благополучии и довольстве. Я пойму вас, если вы примете такое решение, и вы все равно останетесь моими друзьями. Оставшимся предлагаю увлекательную жизнь людей, делающих историю. Решение прошу принимать сразу и сейчас. Времени на раскачку просто нет.
— Андрей Егорович, — обратился ко мне самый старший в команде Вася Лупандин, — мы давно все обсудили, и я выскажу общее мнение. Мы все с тобой. Ты же сам знаешь, что такое для нас команда. И давай без лишних слов.
— Хорошо, друзья. Тогда прошу выслушать мой план. Начну с адаптации…
* * *
Холодным ноябрьским вечером, с интервалом в несколько минут, к вокзалу Киев-Пассажирский, подкатили несколько пролеток, из которых по двое или трое выходили неприметно одетые мужчины. Они растворялись в привокзальной суете, но по странному стечению обстоятельств оказались вместе в трех купе двух вагонов скоро отходящего поезда. Последним, как будто из ниоткуда, на краю привокзальной площади, там, где особенно темно, возник хорошо одетый мужчина среднего возраста. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что в момент его появления вроде бы пробилась полоска света, полоска, которую видишь из темноты, когда быстро открывают и закрывают дверь. Но где тот сторонний наблюдатель?
Мужчина прошел через площадь и очутился на перроне. Показав билет проводнику, он занял место в купе спального вагона.
Через несколько минут скорый поезд Киев-Москва тронулся, и когда последний вагон, мигнув фонарями, скрылся из виду, на опустевший перрон выбежала огромная серая собака. Побегав без видимой цели и обнюхав весь асфальт перед путями, по которым ушел скорый на Москву, она тоскливо завыла в хмурое небо. Потом неожиданно умолкла, как будто услышала чью-то команду. Постояв несколько мгновений с поднятой головой, собака рыкнула и быстро убежала в ноябрьские сумерки…
* * *
Полпреду ОГПУ по УССР тов. Балицкому В. А.
