— Ну что же, желание гостя — закон для хозяина! Надеюсь, вы, Светлейшая, останетесь в своих покоях?
Та медленно повернула голову и в упор взглянула на Владыку.
— Ведущий других да будет с ними! Ибо, как сказал Владыка Тот, «проповедуй только то, что практикуешь!». Прикажите принести мои вещи в келью для послушников. Надеюсь, ты уже нашла мне там скромную комнатку?
— Да, Владычица, как раз рядом со мной, — вежливо поклонилась Хэпри.
— Ну что вы за женщины, — рассмеялся Владыка, — так и норовите ужалить безобидных мужчин, которые к тому же не знают, как вам угодить! Хорошо, будь по-вашему! Когда прикажете подавать ужин?
— А когда вы сами планировали?
— Через час.
— Замечательно, — улыбнулась Хатшепсут, — мы будем готовы! Пойдем, Хэпри, покажи мне мои покои.
Молодая жрица взяла под руку свою наставницу, и они проследовали в сторону комнат послушников. Пройдя несколько дверей, Владычица остановилась возле одной из них:
— Я буду в этой.
— Я как раз ее вам и приглядела.
— А ты?
— В соседней.
— Зайди ко мне, — тихо произнесла Верховная жрица.
Закрыв дверь в келью, она села на кровать и указала Хэпри на стул. Несколько минут прошли в тишине, затем Хатшепсут подняла глаза и взглянула на свою любимицу. В этом взгляде не осталось почти ничего от прежней Владычицы. На Хэпри смотрела совершенно другая женщина. Молодая жрица попыталась о чем-то спросить, но Хатшепсут остановила ее и жестом намекнула, что их могут подслушивать. Затем взяла маленький кусок папируса со стола и медленно вывела на нем: «Наша задача — выйти отсюда живыми. Предупреди всех, что мы уезжаем ночью». Хэпри написала вопрос: «Вы это серьезно?» Хатшепсут кивнула и вывела в ответ: «Он не понимает, что творит, его помощники — тем более, они могут захотеть выслужиться, и тогда…» После чего сняла с мизинца личный перстень и протянула его преемнице. Та, с удивлением наблюдая за происходящим, приняла его и хотела было надеть на палец, однако Владычица остановила ее и жестом приказала спрятать. Хэпри кивнула и убрала перстень в потайной кармашек платья.
— Ну что, — громко спросила Владычица, — поразим местных мужчин, или кто там они, нашей красотой?
— Всенепременно, Владычица, — рассмеялась Хэпри.
— Я, пожалуй, надену фиолетовое, а ты?
— Может, синее?
— Да!
— А остальные?
— Нежно-голубое.
Хэпри поклонилась и хотела уйти, но Хатшепсут остановила ее и, достав из складок платья нож, кивнула ей.
— Что, всем взять? — шепотом спросила Хэпри.
Хатшепсут медленно кивнула и, подмигнув Хэпри, громко хлопнула в ладоши.
— Все, прикажи нести мои платья. К ужину выйдем через полтора часа.
Хатшепсут с поклоном вышла из кельи. Более чем неожиданно. Впервые в жизни она видела Хатшепсут в такой ситуации. «Что это значит? На нас могут напасть? Кто? Жрецы? Прямо тут? Безумие!» Впрочем, не доверять интуиции Владычицы оснований у Хэпри не было. Тем более странным выглядело происходящее на улице и такое количество вооруженной охраны. Жрица прошла по галерее и остановилась у одной из колонн. Отступив на полшага назад, она замерла и прислушалась. Из-за открытой двери с противоположной стороны зала доносились мужские голоса. Хэпри собрала всю энергию и обратила ее на слух.
— Не сходи с ума. Этого нельзя делать в храме.
— Я не собираюсь ничего делать в храме, тем более сейчас.
— Владыка, а зачем тогда столько охраны, да еще с оружием?
— Фараон догадывается. Монту, закрой дверь.
Дверь закрылась, и Хэпри облегченно выдохнула: «Слава Богам!» Выйдя из-за колонны, она огляделась и быстро пошла в сторону келий. Подхватив у встреченной служанки вещи, вошла в комнату Владычицы и закрыла дверь.
— Он опасается фараона и его людей, — шепотом произнесла Хэпри.
Хатшепсут подошла вплотную к преемнице и прошептала ей на ухо:
— Теперь, девочка, нам придется опасаться всех. Если бы дело было только в Небмаатре, я бы его сама еще в кабинете удавила. К нам идет много энергии смерти. Слишком велико искушение для них.
— Искушение?
— Он достал кристалл Мер или вот-вот достанет и включит энергию. После чего заберет ее всю или почти всю себе. Оставив планету практически «голой».
Хэпри медленно опустилась на стул. Она ожидала услышать что угодно, только не это. Как может жрец, пусть даже самый хитрый и коварный, пойти на такое! Это оказалось выше ее понимания.
— И что делать?
— Боюсь, девочка, нам придется драться. Но в основном тебе. Мне уже недолго осталось. Впрочем, они еще долго будут харкать кровью, вспоминая мое имя. Так, теперь по делу. Во время ужина я отошлю тебя за своими лечебными маслами, обратно не возвращайся!
— Я поняла!
— Вот и умничка.
Затем, сделав шаг назад, она осмотрела свою преемницу с ног до головы:
— Какая же ты у меня красавица!
И вновь, понизив голос до шепота, произнесла:
— Мы еще поборемся!
Подмигнула Хэпри, открыла дверь в коридор и громко крикнула:
— Где мои одежды?
* * *
Озас дошел до тренировочной площадки и огляделся. Площадка почти такая же, как у них в школе, за исключением разве что странного многоуровневого приспособления с кучей веревок. Подойдя ближе, Озас с интересом стал их разглядывать, пытаясь понять назначение конструкции.
— Это хаос, — раздался сзади голос Ану-она.
— В смысле? — обернулся Озас.
— Называется так. А что, у вас в школе такого нет?
— Нет.
— Тогда тебе будет трудновато поначалу.
— А в чем суть?
— Задача: с завязанными глазами, не касаясь земли, дойти, цепляясь за эти веревки, до конца.
— И только? — удивился Озас.
— Ага. Правда, в это время тебя бьют палками, а твоя задача, улавливая звук или интуитивно чувствуя движение, увернуться.
— Сильно! И много народу доходили?
— Только один.
Озас поднял вопросительно брови и посмотрел на Ану-она.
— Яхья, когда показывал на своем примере.
— Да уж.
— Ладно, пошли в центр, покажешь, на что способен.
— А разве тренировка не для всех?
— На площадке сегодня только мы с тобой. Остальные в поле тренируются.
— Понятно. С чего начнем?
— Ну, давай с рукопашного боя.
— Как скажешь, — улыбнулся Озас.
В своей школе он был чемпионом по рукопашке, и, конечно, ему очень хотелось показать этому заносчивому и нарочито безразличному послушнику, что он, Озас, тоже кое-чего стоит. Встав в стойку, взглянул на партнера и сосредоточился на своем центре тяжести. В следующий момент получил удар по ноге и открытой ладонью в грудь. Отлетев на два метра, Озас быстро поднялся и приготовился к бою. И вновь легкий удар ладонью вывел его из равновесия. Резко поднявшись, он буквально прыгнул на противника. Ану-он сделал некое движение, буквально проскользнув под Озасом, и протолкнул его вперед. Получив ускорение, Озас пролетел метров пять и бухнулся в пыль.
— Ты суетишься, — спокойно заметил Ану-он. — И много думаешь, а это очень большой расход энергии. И ожидания.
— Не понял, — удивился Озас. — Какие ожидания?
— Ты ждешь от противника действий, защиты или еще чего-то. В этом кроется главная ошибка.
— А как?..
— Не жди ничего, просто будь в каждом моменте. Достаточно знать, что это бой.
Озас посмотрел на Ану-она. В этом странном и задумчивом юноше была заключена какая-то удивительная мудрость. Он не пытался казаться лучше или хуже, он просто был. Таким, какой есть. Но сквозь эту мудрость явно проступала глубинная боль. Озас поклонился, сложив руки на груди, и, выпрямившись, тихо спросил:
— Ты согласишься быть моим Мастером по рукопашному бою?
— Можно. У тебя хорошие способности. Но много мыслей и слегка ослаблена воля. Как от внедрения женской энергии.
— Это вряд ли, — с натяжкой ухмыльнулся Озас. — Ну что, продолжим?
— Давай. Лови!
Ану-он бросил Озасу черную тряпку:
— Завязывай глаза.
Озас повиновался.
— Теперь слушай, — тихо произнес Ану-он.
— Что слушать?
— Для начала самого себя, свои ощущения. Потом, когда я скажу, перейдешь к ближнему кругу в радиусе двух метров.
— А потом?
— Потом будет потом.
Озас завязал глаза и прислушался к себе. «Тихо, спокойно, собранно, — проговорил про себя Озас. — Что я сейчас чувствую? Ничего. Нет ничего — ни страха, ни боли, ни обид. Ничего нет».
— Не анализируй, — раздался голос Ану-она буквально над ухом.
Озас дернулся, но взяв себя в руки, снова прислушался к своим ощущениям. Постепенно ум успокоился, мысли, как утренний туман, медленно рассеялись в пространстве. Остались только ощущения себя и своего тела. Постепенно телесные ощущения тоже стали отходить, и Озас почувствовал, как сливается с чем-то большим, чем он сам. Удивительное единение с кем-то огромным и необъятным накрыло его полностью.
