— Кеби? Ты как здесь?
Увидев Бараку, девушка всплеснула руками и кинулась ему на шею.
— Барачек, как я рада тебя видеть, — затараторила Кеби. — Я уже не знала, куда мне идти.
— Останови слова, женщина! Ты почему не дома?
Девушка сникла, и в ее глазах появились слезы.
— Бабушка…
— Что?
— Умерла.
— Да упокоит ее Анубис. Давно?
— Три дня как, — всхлипнула Кеби. — И еще нас ограбили, пока мы были на похоронах.
— А родительские украшения?
— Все забрали. Пока жива была бабушка…
— Да. Пока старушка была жива, ее боялась вся округа, — усмехнулся Барака. — Так, а сюда ты как попала?
— Я была в школе Осириса, и мне сказали, что Озас тут, в школе Анубиса. Я отправилась на его поиски.
— Ну да, понятно. И что мне с тобой делать?
Продолжая всхлипывать, Кеби пожала плечами:
— Не знаю.
— Ладно, пойдешь со мной. Устрою тебя в храм Исиды.
— Да, там бабушка училась. А меня возьмут?
— Еще как возьмут! У твоего брата там высокие покровители, — ухмыльнулся Барака.
Подхватив пожитки Кеби, молодой человек водрузил их на ишака и в очередной раз пнул его:
— Пошли, Судьба.
— Чего? — удивленно подняла бровки Кеби.
— Это ишака так зовут.
Девушка на секунду замерла, а потом расхохоталась так, что чуть не упала.
— Судьба?! Я всегда подозревала, что такого прохиндея, как ты, ждет именно такая Судьба. И бабушка то же самое говорила!
— Послушай, женщина! Я сейчас как врежу кому-то и оставлю в этой деревне.
— Не оставишь, — улыбнулась Кеби. — Во-первых, ты друг Озаса, во-вторых, хотя и балбес, но добрый парень. А в-третьих, я тебе нравлюсь.
— Чего? Ты мне?!
Барака остановился и набрал в легкие воздуху, чтобы ответить Кеби, но в этот момент ишак испуганно заревел и рванул в сторону дороги.
— Стоять! Вот скотина, и откуда у него такая прыть. Стоять, урод!
Барака и Кеби бросились за неожиданно проявившим удивительную резвость ишаком. В следующее мгновение за их спинами послышался треск. Барака обернулся и отпрыгнул в сторону. Старое дерево, под которым был привязан ишак, треснуло и с грохотом рухнуло ровно туда, где они только что стояли.
— Вот тебе и Судьба, — выдохнул Барака.
— Ой!
— Ага, ой. Ладно, идем за ишаком. Видимо, в этой деревне не судьба переночевать.
— А у тебя нет какой-нибудь еды?
— Есть, она от нас сейчас на ишаке убегает. Стоять, скотина!
— Не ругайся, если бы не он, мы бы сейчас под тем деревом лежали.
— И то верно. Давай прибавим ходу. Там еще папирусы от одного Владыки к другому.
— Да ладно, — расхохоталась Кеби. — Хочешь сказать, Владыки доверяют тебе свою почту?
Барака криво усмехнулся и, догнав наконец уставшего от бега ишака, сунул руку в одну из котомок, висевших на нем. К удивлению девушки, в котомке действительно оказались папирусы с печатью школ Анубиса и Осириса. Кеби с уважением посмотрела на своего спутника и поправила складки платья. Барака нарочито спокойно убрал свитки обратно и аккуратно завязал узел.
— А ты как думала? Твой брат — первый послушник, который стал помощником Владыки на Великом совете, а я доставляю секретную корреспонденцию.
— Правда?
— Да, только никому. Мне, собственно, ишака дали специально, чтобы я не привлекал внимания.
Девушка еще раз взглянула на молодого человека, пытаясь понять, шутит он или нет. Однако по непроницаемому лицу Бараки определить это оказалось невозможно. Поняв, что лезть с расспросами после насмешек бесполезно, Кеби вздохнула и покорно пошла за Баракой. Когда солнце уже стало клониться к закату, молодые люди достигли постоялого двора и постучали в ворота. Недовольный хозяин, увидев послушника с девушкой, что-то буркнул про кучку нищих, которые только и снуют без дела, открыл дверь и спросил, чего им надо. Барака поднял бровь, подкинул вверх золотую монету, рявкнул на хозяина и высказался в том смысле, что если тот через минуту не предоставит им две лучшие комнаты и хороший ужин, то проклянет день, когда их встретил. Ошалевший от такого напора, владелец харчевни начал было что-то бормотать про занятые номера, но Барака подкинул еще одну монету, и толстяк с радостной улыбкой кинулся за вещами и ишаком дорогих гостей. За ужином Барака, отведав местного пива, выказал свое недовольство и громко заявил, что он и его спутница, к слову, наперсница самой Хэпри, не могут пить такое жуткое пойло, и велел принести его котомку, из которой извлек многослойную банку с золотой печатью храма Исиды. Увидев такое, хозяин окончательно осознал свою ошибку.
Налив себе и девушке пива, послушник провозгласил тост за фараона, Египет и прекрасную спутницу. После третьей кружки Барака окончательно убедил Кеби, что он и ее брат если не держат в своих руках все тайны Египта, то уж, по крайней мере, в курсе всего происходящего во внутренней и внешней политике империи. Прыгающий вокруг них хозяин не знал, как угодить, и все время извинялся за то, что не разобрал спросонья, кто к ним пожаловал, потому недостаточно вежливо их встретил. После девятой кружки, окончательно подобревший от еды и пива, Великий хранитель тайн простил незадачливого трактирщика и напоследок велел его жене принести новую одежду для девушки желательно из тончайшего льна, поскольку после долгого сакрального путешествия ей нужно достойно выглядеть перед самой Владычицей Хатшепсут. Выставив перед Кеби стопку монет, Барака попросил девушку не стесняться, выбрать все, что понравится, и упал головой на стол. Через секунду он спал. Хозяин с сыном тут же подхватили дорогого гостя и отнесли его в комнату. Кеби, собрав монеты и вещи, успокоила хозяйку, сказав, что за льняными одеждами идти среди ночи не нужно, дело терпит до утра. Тем более что пресветлый Барака вряд ли об этом завтра вспомнит. Затем поблагодарив вконец перепуганных хозяев, она пожелала им спокойной ночи и, собрав свои и спутника вещи, ушла к себе.
* * *
Небмаатра развернул очередной папирус и углубился в чтение. Увы, это было опять не то. «Нет, потеряться он не мог, — размышлял Владыка. — Доступ к архиву только у меня, даже Монту его не имеет. Украсть из моего кабинета? Маловероятно. Кто последний разбирал его? Послушник? Озас! Ну да, конечно, но он не мог ничего вынести. Хатшепсут? Да! Я вышел из кабинета, позвать слуг, а она… Вот ведьма! Для нее вскрыть мои коды — не проблема. Но с такой скоростью! Впрочем, это уже не имеет значения. Тот, кому суждено покинуть этот мир, его покинет». Небмаатра встал из-за стола и подошел к окну, из которого открывался прекрасный вид на цветущий город и гладко отполированные пирамиды. Их блеск для него — своего рода олицетворение давней мечты. Однако мечта сбылась, он потерял к ней интерес, подобно ребенку, который долго мечтал об игрушке и наконец получил ее.
Теперь у него есть нечто большее. Видение своего мира! Мира, в котором все будет развиваться по его плану, а не по хаотическим желаниям людей. «Желаниям. Они и желать-то не умеют. Так, боязливые хотения. Ни воли, ни доверия к судьбе. Впрочем, какое там доверие. Эти люди даже не хотят думать о своей судьбе. Ну, ничего, это поправимо. Тот, кто не хочет доверять судьбе, проклянет ее со временем!» Небмаатра отошел от окна и вернулся за стол. Откинувшись в кресле, хлопнул в ладоши и улыбнулся. «Итак, можно считать, что решение по цивилизации принято». Дверь распахнулась, на пороге возник мальчик-послушник.
— Позови смотрителя. И вот еще что: принеси нам холодного лимонада.
Послушник поклонился и скрылся за дверью. Минут через пять появился Монту и послушник с лимонадом. Хранитель принял поднос с напитком, отослал молодого человека и поставил стаканы на маленький столик. Как всегда молчаливый, улыбающийся и предупредительный, хранитель умел создать атмосферу уюта. Небмаатра указал ему на кресло и сел напротив.
— Ну что, друг мой? Кажется, мы подошли к логическому завершению!
— Если не секрет, логическому завершению чего?
— Круга того, что люди называют историей. Скажи, какие у тебя планы на ближайшие годы?
— Жить, — улыбнулся смотритель. — Жить в гармонии с природой, в ладу с собой и с доверием к своей судьбе.
— Вот за что тебя люблю, — рассмеялся Владыка, — это за умение точно формулировать мысль! Ну и, конечно, за многие другие качества.
— Благодарю вас, Светлейший.
— Ай, брось! Скажи мне, как ты смотришь на то, чтобы стать одним из соратников властителей Земли?
Монту облокотился на спинку и посмотрел Владыке прямо в глаза. В его взгляде на мгновение промелькнула ирония, но он быстро взял себя в руки и, вздохнув, отвесил легкий поклон.
— Это большая честь для меня! Однако я не уверен, что достоин.
— Ну, развернулись восточные разговоры. Понимаю, ты — сама скромность, но сейчас по делу спрашиваю.
