няньки, дорогая. Или ты с нами, и пашешь там, где умеешь, или, как говорится, вот бог, а вот порог.
— С вами, — сухо ответила Фифа.
Кажется, после этого разговора с девицей, всем слегка полегчало. Чтобы там ни говорил ей Разумовский, а бросить в одиночестве бестолковую бабу в новом мире было бы тяжело.
— Значит так, у нас назрела проблема, — командир мотнул головой в сторону кабана, — Хосе предлагал свои услуги по продаже, в общем, можно это считать первой вылазкой. Проблема в том, что в твари весу — килограммов сто пятьдесят. Нести придется на себе. Скрип, уточни у сеньора Помидора, как далеко придется тащить.
Почему Риму на память пришел персонаж детского мультика, он и сам бы не смог объяснить. Пожалуй, его просто чуть раздражало это церемонное обращение — сеньор.
Скрип разговаривал несколько минут, что-то прикидывая и переспрашивая, а потом открыл свой чемодан и пару минут барабанил по клавишам.
— Командир, у них тут мера длины — охренеешь переводить. Если я не путаюсь, и если в километрах, то получается от восьми до десяти. Какое-то поселение тут есть, где у сеньора нашего поставщики живут. Говорит, что если там продать, то все шито-крыто будет.
— Оговори с ним, какой он процент хочет. Убили сами, понесем сами. Больше пятнадцати — не соглашайся.
Переговоры стали несколько более бурными, Хосе размахивал руками и тарахтел так, что даже отдельные слова сливались в гул. Скрип кивал головой, барабанил по клавишам, потом снова что-то спрашивал. Минут через десять они договорились.
Рим задумчиво глянул на тушу и сказал:
— Слушайте, может, кости вырезать? Ну, хрена ли лишний груз тащить? Скрипа я с вами не отпущу, то есть идешь ты, Бык, и эти два голубя, — он мотнул головой в сторону Чука и Гека.
Бык, задумчиво пнув кабана, сказал:
— Я по молодости лет пять служил на крайнем севере. Оленью тушу за сорок пять минут разделывал… У чукчей учился, — пояснил он. — Но вот с костей мясо снимать… — в его голосе послышалась некоторая неуверенность, но потом он сказал: — Ну давай, попробуем.
— Куртки снимите.
Никто не понял сперва, чего хочет Фифа. Она, между тем, подошла к кабану и, глядя Быку в глаза, сказала:
— Сейчас кровищей заляпаете, а мне потом отстирывать? Раздевайтесь до пояса, не так уж холодно.
Смущенно переглядываясь и понимая некоторую справедливость ее слов, мужики начали раздеваться.
— Какой потрясающий стриптиз, — с ехидцей в голосе заявила девица.
Чук, глянув ей в глаза, ухмыльнулся не менее ехидно и медленно-медленно потянул ремень из брюк. Улыбка у нее стала вянуть, и когда лейтенант так же медленно-медленно расстегнул пуговицу на брюках, она объявила:
— Дурак! — и ушла за машину.
Чувствуя некоторую победу, мужики довольно улыбались, переглядывались и похмыкивали.
Сам Рим к туше не подходил — не доводилось ему раньше таким заниматься. Раз есть тот, кто умеет, лучше не вмешиваться. Возможно, про сорок пять минут Бык и свистанул, но по прикидкам командира, за полтора часа они управились.
Хосе, чувствуя предстоящий поход, и некоторое количество халявных денег, приободрился и попытался сунуться с советами. Благо, что понимали его слабо, а Скрип, выслушав трескотню гостя, просто отмахнулся.
Разумовский порылся в запасниках машины и выкинул вещи из трех рюкзаков. Хотя мясо не так уж и кровило, как он ожидал, но все же придется пожертвовать рулоном полиэтиленовой пленки — рюкзаки еще понадобятся, а кровь такая холера, что не факт, что отстирается.
Когда нагруженные от души Бык и лейтенанты ушли, сопровождаемые суетящимся купцом, Рим скомандовал Фифе:
— Сюда иди.
— Зачем?
— Время терять не будем, у тебя сейчас очередной сеанс.
По лицу девицы было видно, что у нее есть что возразить, и сделать ей это очень хотелось, но она только вздохнула, покорно расстелила коврик рядом с чемоданчиком Скрипа, и дала себя связать.
Рим сочувственно глянул на нее, не испытывая никакого удовольствия от зрелища, посмотрел на загаженную возле машины траву, раскиданные берцовые кости, ошметки кожи, вздохнул, взял лопату, и принялся собирать мусор. Им еще здесь несколько дней топтаться, нехрен свинарник разводить.
Вечером разогрели на костре остатки шашлыка, бледная в прозелень после сеанса Фифа понюхала мясо, передернула плечами и забралась в палатку. Скрип спросил:
— Командир, караулить по очереди будем?
Рим немного подумал и сказал:
— Маячков достаточно, гостей услышим. Да и потом, думаю, наши сегодня не придут уже. Бык по такой темени, по незнакомым местам, точно парней не поведет. Где-нибудь перекантуются, не пропадут. Так что ложимся спать, маячки я сам проверю.
— А если…
— Ну, — ухмыльнулся Рим, — это вряд ли. Папу-кабана мы положили, а бомбы, как известно, два раза в одну воронку не падают. Я больше опасаюсь визита лесничих — мало ли, куда их черти занесут.
Маячок сработал часа через полтора после рассвета — вернулись Бык, лейтенанты и Хосе.
Сели кружком, дожидаясь пока закипит вод: всем хотелось кофе. Рим, хотя и понимал, что порошка осталось ничтожно мало, спорить не стал.
Бык бросил себе под ноги пластиковую миску, и гордо высыпал туда жменю кривоватых дисков, разного цвета и размера. Все смотрели с любопытством, но никто трогать не спешил.
— Как с местными разговаривали? — спросил Рим.
— Херово, — честно ответил Бык, — Половины слов не понимали, если бы не Хосе, не договорились бы. А так сдали одному мужику, хоть и дешевле, но зато меньше риска. Вообще, — Бык посмотрел на Скрипа, — нам бы еще по паре сеансов.
«Синеглазка» ухмыльнулся и отрицательно помотал башкой.
— Не, ребята, три сеанса в рыло, и дальше сами зубрите.
— Почему? — встрял в разговор Гек.
— Если бы было все так просто, я бы уже двадцать или тридцать языков знал. Это и для мозгов — вредно, и для нервной системы. Так что, хочется вам или нет, а нам всем нужна разговорная практика.
— Ладно, — прервал пояснения Рим, — Хвастайся добычей, Бык. Хоть понять, что там такое, — кивнул на миску с монетами.
Бык выдернул небольшую, светло-желтую монетку, и пояснил:
— Вот это, самая мелкая, называется грош.
— Грош? — удивленно переспросил Рим.
— Да, именно грош. На такую монетку можно купить, допустим, буханку хлеба, или десяток яиц, или какую-то бытовую мелочь. Вот это, называется мараведи. По ходу, когда арабов выгнали, денежки их здесь остались, — хмыкнул он, — Такие монеты, для более серьезных сделок. Есть еще — золотая добла, но тут ребята, сами понимаете, за мясо
