на это, он все же уснул, хотя сны его были малоприятными. С другой стороны, они редко бывали иными.
Проснувшись, он посмотрел на часы: 07:08. Он проспал, по крайней мере, двенадцать часов, хотя сон нельзя было назвать освежающим. Затем, чувствуя с одного бока тепло, он медленно повернулся. К нему прижимался бездомный пес. Спустя какое-то время пес открыл глаз. Саймон погладил его и, обняв, вновь лег лицом вниз. Голод заставил его задуматься о том, а не придется ли ему в конечном итоге съесть четвероного друга человека. Или наоборот. Это была дворняга весом около шестидесяти фунтов (против его ста сорока).
Вероятно, пес был сильнее его, и наверняка очень голоден. Собаки всегда голодны. Саймон уснул, а проснулся опять в темноте под звездами. Пес не спал. Желто-бурой масти, длинномордый, он расхаживал так, будто у него был артрит.
Не желая, чтобы пес нарушил хрупкое равновесие, Саймон подозвал его к себе. Пес подошел и лизнул ему лицо, хотя Саймон не смог понять, было ли это выражением потребности в любви или просто желанием узнать, каков он на вкус. В конце концов, он заснул и проснулся одеревенелым, словно бревно (или кость, давным-давно зарытая псом). Зато ему было тепло.
Тучи куда-то исчезли, солнце стояло высоко, а вода на поверхности предмета, ставшего его ложем, высохла. Саймон впервые разглядел его, хотя по-прежнему не знал, что это такое. Около десяти футов в длину и семи в ширину, предмет имел прозрачную пластиковую крышку.
Из-под которой на Саймона смотрело лицо мертвеца.
Саймон понял, что лежит на одной из пластмассовых витрин, в каких в каирском музее выставлены на показ публике мумии древних фараонов. Герметичная витрина целой и невредимой выплыла из здания.
Саймон столкнул недовольного пса обратно в море, а затем и сам опустился через край в воду рядом с животным. Ему пришлось изрядно повозиться, чтобы поднять крышку и сбросить ее в волны, но в конечном итоге он добился своего. Затем залез через край обратно и забрался внутрь, зачерпнув немного воды. Встав на край открытого гроба внутри витрины, он втащил туда пса. Обнюхав мумию, пес горестно завыл.
После многих тысяч лет одиночества мумия обрела плакальщика.
Саймон опустился на пол и внимательно вгляделся в соколиный лик бывшего правителя Верхнего и Нижнего Египта. Кожа мумии была столь же туго натянута, как у сенатора из Кентукки, и суха, как правительственный отчет. Вместе с жизненно важными соками, время высосало из-под нее всю плоть. А вот кости сохранили свое былое высокомерие.
Саймон оглядел витрину. К одному ее краю была привинчена табличка. Он не смог прочесть написанного на ней, потому что буквы смотрели наружу. На другой стороне гроба, на полу, он нашел отвертку, высохший презерватив, пару трусиков и завернутый в фольгу сэндвич с сыром и салями. Похоже, у какого-то музейного работника в гробнице состоялось любовное свидание. Или же ночной сторож привел женщину, чтобы скоротать часы одиночества. В любом случае, кто-то вспугнул любовников, и они сбежали, оставив после себя улики, которые Саймон сопоставил согласно методике Шерлока Холмса.
Саймон благословил их и развернул фольгу. Хлеб, сыр и салями были тверды, как картон, но вполне съедобны. Он разломил сэндвич пополам, дал одну половинку псу и с благодарностью стал грызть свою. Пес, вмиг слопав свою порцию, посмотрел на сэндвич Саймона и зарычал. Саймон подумал, что у него будут с ним проблемы, но затем понял, что рык доносится из живота пса, а вовсе не из его горла.
– Тебе нравятся старые кости? – спросил он, погладив пса. – Можешь сгрызть их. Но не сейчас.
Взяв в руки отвертку, он снял табличку. На ней была такая надпись:
МЕРНЕПТАХ
Фараон, царствовавший с 1236 г. до н. э. по 1223 г. до н. э. Тринадцатый сын Рамсеса II.
Он порядком попортил кровь Моисею.
Моисей и история, в свою очередь, порядком попортили кровь Мернептаху. Все считали его злодеем. Когда люди читали о нем в Библии, как он, преследуя беглых евреев, утонул в Красном море, все думали: «Этому негодяю крупно повезло, что он утонул». Увы, эта история была выдумкой. Мернептах умер в возрасте шестидесяти двух лет ужасной смертью от артрита, закупорки артерий и плохих зубов. Как будто этого и скверной репутации было мало, гробовщики удалили ему яички, а грабители могил надругались над его телом, случайно оторвав ему правую руку.
– Ты по-прежнему полезен, старик, – сказал Саймон. Он сорвал с мумии полотняные полоски, затем отломил пенис и бросил его псу. Пес поймал его, прежде чем тот упал на пол, и проглотил. «Печальный конец могучего фаллоса, осеменившего сотни женщин», – подумал Саймон. Оставалось лишь надеяться, что от пропитанной смолой плоти у пса не разболится желудок.
Тем временем он был не прочь найти новую еду и для себя. Его живот урчал, как грузовик на крутом подъеме. Если только ему не удастся наловить рыбы, он совсем оголодает. И тогда пес сожрет его самого.
Поскольку заняться ему было нечем, Саймон задумался о том, как ему назвать пса. Отвергнув Рекса, Фидо и Ровера, он выбрал имя Анубис. Анубис был египетским богом с головой шакала, который провожал души мертвых в преисподнюю. Шакал ведь тоже своего рода пес! И этот пес, если и не проводник, то в любом случае его попутчик в странной лодке, которая везла их к неведомой, но неизбежной смерти.
Каким бы ни было прежнее имя пса, он охотно отозвался на новое. Он облизнул руку Саймона и поднял на него глаза, большие, коричневые и нежные, как у Рамоны. Саймон потрепал его по голове. Приятно иметь рядом того, кто вас любит и не даст вам почувствовать себя совершенно одиноким. Разумеется, как и всё в этом мире, это имело и свою обратную сторону. Теперь ему придется кормить Анубиса.
Саймон встал и оторвал правую ногу фараона. На миг у него возникло искушение съесть ее самому, но ни его зубы, ни желудок для этого не годились. Он бросил ногу Анубису. Тот удалился в угол и принялся жадно грызть царственную конечность. Через несколько часов у пса начался сильнейший приступ поноса, который, среди прочего, вонял смолой. Встав на саркофаг, Саймон перегнулся через край витрины, чтобы глотнуть свежего воздуха. И тут он увидел сову.
Саймон радостно вскрикнул. Поскольку совы жили на деревьях, а деревья росли исключительно на суше, земля должна находиться где-то близко. На глазах у него большая птица развернулась и полетела на север,
