шлаком, чтобы такое сотворить». Конец цитаты.
— А людей почтенных калечить, выходит, можно, — хмыкнул губернатор.
Пожевал губами, причмокнул, доктор торопливо поднялся с места и поднёс ему чашку. Губернатор отхлебнул, поморщился.
— Продолжайте, голубчик.
— В ходе облавы выявлено большое количество незаконно проживающих инородов. Практически все без документов. У законно проживающих гобов и оргов половина — с нарушением режима проживания. При обыске найдено множество запрещённых к применению веществ. Как то: курительная смесь на основе масла розы японской...
— Прекрасно, — губернатор махнул рукой. — Этого следовало ожидать. Викентий Васильевич, что скажете?
— Скажу, что в домах старейшин хорошо бы как следует покопать. Если динамитом взрывали, так хотя бы следы какие от того динамита должны найтись.
— Слышите, господин Бургачёв?
— Так точно, ваше превосходительство! — опять гаркнул Бургачёв. — Сей же час будет обыск, уже намечено.
— Хорошо, хорошо. Хвалю. Меня уже завалили бумажками, — губернатор похлопал по стопке листов. — Все с просьбами от помещиков выделить рабочую силу. Поля обрабатывать некому — крестьяне все в город бегут, на лёгкие заработки. Вот мы и пособим, чем можем. Ваши гобы да орги небось пахать ещё не разучились.
— Рад стараться, ваше превосходительство!
Губернатор сморщился, потёр ухо. Глянул на меня:
— Этот молодец мне знаком. Как его... стажёр?..
— Дмитрий Найдёнов, ваше превосходительство, — ответил шеф. — Уже не стажёр — готовим документы для повышения. По должности он уже работает.
— Недурно, — губернатор обвёл меня взглядом. — Это он на вокзале докладывал по делу об убийстве?
Заместитель полицмейстера торопливо подсказал:
— Именно он, ваше превосходительство. Проявил незаурядный талант, внедрившись в банду отъявленных мерзавцев. Рисковал жизнью.
— Каков герой! Экие ребята приходят к нам из школы полиции, — губернатор меня глазами обвёл, как призового жеребца. — А что с бандой?
— Банда уничтожена, — веско сказал шеф. — К сожалению, не обошлось без накладок. При задержании погиб бывалый полицейский, ветеран службы. Поспешил, решил первым прийти, вот и попал под нож. Мы уже подготовили наградной посмертный лист и прошение о пенсии для семьи покойного.
Ёлки зелёные! Да это же он о шофёре, оборотне в погонах! Ничего себе... Я же шефу докладную записку передал, через Бургачёва. Тогда ещё, когда с вокзала прибежал. Там всё сказал, про шофёра этого, как тот меня убить пытался, и слова его всякие.
На вокзале я сказать не успел, да и не до того было. Так что когда список писал, что мне надо для расследования, заодно и листочек для шефа нацарапал. Сложил как следует, заклеил хорошенько, да ещё сверху печатью сургучной залепил — для верности. Сверху написал — Викентию Васильевичу в собственные руки, важно, секретно. Блин... Он что, не читал? Или читал, но не поверил? Вот так дела...
А губернатор говорит:
— Непременно, непременно надо пенсию дать. Детишкам на учение, вдове в помощь.
К Бургачёву повернулся, всю доброту как рукой сняло:
— И вот что, поручик, обыск провести незамедлительно. Копайте везде. Это дело государственной важности. Вам ясно?
Хоть и в халате и мягком кресле по-домашнему, но сразу видно — шутки кончились.
Бургачёв вытянулся, гаркнул:
— Так точно, ясно, ваше превосходительство!
— Выполняйте.
Губернатор рукой махнул — идите. Блеснул перстень-печатка.
Мы развернулись, как на параде, и в дверь.
***
Только по лестнице спустились, нам в лица вспышкой как пыхнет. В глазах зайцы магниевые зажглись. Прямо в ухо как крикнут:
— Улыбочку, господа! Сейчас вылетит птичка! — это какой-то чувак выскочил с антикварным фотоаппаратом. Встал так, что не пройти.
Вот гад — сначала щёлкнул, потом предупредил.
— Освободите дорогу, любезный! — рыкнул Бургачёв. Аж покраснел весь.
Конечно, кому понравится, когда тебе в глаза засветят. Я бы тоже разозлился, да поперёк начальства вперёд не лезут.
— А вот и наша доблестная полиция! — девичий голос. — Сейчас мы узнаем последние новости о ходе следствия!
Проморгался я, пятна в глазах прыгать перестали, смотрю — девица. Рядом с фотографом стоит. В руках блокнотик, и карандашик зубками покусывает. Симпатичная, хотя и не в моём вкусе.
— Лизавета Ивановна, к чему этот балаган? — говорит Бургачёв.
Смотрю, покраснел ещё больше мой начальник.
— Дело прежде всего, — отвечает девица. — Узнать правду раньше всех — таков наш девиз.
Да я же её знаю! Это с ней Бургачёв в коляске раскатывал, ручку целовал. Только тогда девица в дорогой шубке была, а сейчас в полушубке простеньком и чёрной юбке. И волосы в тугой пучок затянула. Для конспирации, видать.
А Лизавета вопросами сыпет:
— Правда ли, что инородов обвиняют в гибели графа Бобруйского? Правда ли, что инороды будут выселены за пределы городской черты? Кто ответит за гибель высшего эльва? Ведь тело его, по слухам, так и не нашли?
Мой начальник попытался её перебить, но куда там. Девица тарахтит без умолку:
— Ходят слухи, что к взрыву причастна организация «Народ и воля». Правда ли...
Тут Бургачёв не выдержал, ухватил её за локоть и зашипел:
— Елизавета Ивановна, прошу вас! Не сейчас!
Пых-х! Вспышка магния. Гнусный чувак с фотоаппаратом крикнул:
— Отличный снимок, господа! Полиция пытается заткнуть рот печати!
Хорошая земля во дворе у старейшин, чёрная. Только утоптанная вусмерть. Замучились ковырять. А куда деваться — надо.
Велел губернатор копать от забора до обеда — будем копать. До ужина. Начали с дома старейшин оргов.
Дом городовые оцепили, во дворе полицейские — те, что помладше чином, ковыряются. Потычут в землю, где подозрительное чего нащупают, и давай копать. Пока вырыли скелет собаки и старый башмак. Другие по дому шарят, мебель шатают, половицы выламывают. Пыль столбом, доски трещат, стены трясутся.
Мы, когда с Бургачёвым к дому старейшин подкатили, он меня высадил, а сам в участок помчался — бумажки строчить. По дороге, пока от губернатора ехали, всё от злости пыхтел. Потом выдохнул маленько, и мне:
— Где ваши люди? Почему не с вами?
Вижу, зло сорвать хочет.
— Подпрапорщик с рядовыми до завтра отдыхают, — говорю. — В целях поощрения. Хорошо сработали, заслужили.
— Нельзя людишек распускать, — Бургачёв мне эдак сквозь зубы. — Разбалуются. Инородов распустили, и вот! А вы инородку в агенты...
— Надо же с чего-то начинать, — говорю.
— Плохо начинаете, стажёр, — отрезал начальник. — Нужен агент? Обратитесь к старшим!
