А за ужином, приключилась интересная история. Мы, чинно вкушали свиные ребрышки, тихо играл радиоприемник и вдруг, из него донеслись такты знакомой мелодии. Радио было лондонское, но песня – русская, в исполнении Утесова. Точнее, Леонида и Эдит Утесовых. Они вместе зажигали про: "мы летим ковыляя во мгле". При звуках хита, Александра Георгиевна, вдруг отложила вилку и с интересом глядя на меня спросила:
– Илья Иванович, я хотела у вас спросить, но как-то сразу не сложилось, а сейчас вдруг вспомнила. Очень часто по радио передают песни, и говорят, что автором является некто Лисов. Это ваш родственник, или просто однофамилец?
Промокнув салфеткой губы, я ухмыльнулся:
– Ни то ни другое. "Некто Лисов", это я и есть.
Ха! Это надо видеть! Глаза, что у мамы что у дочки стали размером с блюдце, но Лена пришла в себя первой и с торжествующе сказав:
– Я же говорила, что он мне именно свои стихи, в письме присылал!
Накрыла своей ладошкой мою руку. Мда... врать любимой не хотелось совершенно, но в данном случае надо было зарабатывать очки даже не перед ней (она меня и бесталанным любила), а перед ее семейством. Поэтому кивнув, добавил:
– И чтобы не было неясностей – помимо сочинения песен, я еще являюсь лауреатом Сталинской премии, так что уровень жизни Хелен в Москве, практически не будет отличаться от того, к чему она привыкла живя здесь. Вплоть до няни и домработницы.
Говоря про прислугу, я ничуть не преувеличивал. В СССР это очень широко распространенное явление и на свое жалование полковника, вполне могу содержать даже не одну домработницу. Помню, когда о подобном узнал, то сильно удивился, так как думал, что прислуга канула в прошлое после революции и последний раз ею пользовались только недорезанные буржуи, во времена НЭПа. А оказалось – хрен на-на! Существовал целый институт домашних работников, со своим профсоюзом, трудовыми книжками и твердыми окладами. И достаточно хорошо обеспеченный советский гражданин, мог позволить себе содержать штат до пяти человек, включая личного повара. Нет, конечно слесарь Петя, живущий в коммуналке, такими вещами не баловался, а вот для инженера Петра Васильевича не иметь домработницы, значило не полностью соответствовать своему статусу инженера. Услышав об этом я только затылок почесал вспоминая недобрым словом "историков", завывающих о "преступлениях кровавого режима", но совершенно упускающих из вида, такие интересные "мелочи".
На Алекс, мои слова и про поэта-песенника, и про лауреатство, произвели большое впечатление. Елена тоже прониклась, но несколько с другой стороны – видя, что я уже все доел, она затребовала авторского исполнения и потащила меня, к стоящему в гостиной роялю. Оглядев черную лакированную бандуру с золотой надписью "Bekker", я отрицательно покачал головой и затребовал гитару. Гитары не оказалось, но Аленку это не смутило и она сев за клавиши, сказала:
– Ты начинай, а я подыграю.
Глядя в сияющие глаза своего сокровища, я улыбаясь, обдумывал сразу две вещи. Первое – что бы начать петь, а второе – ну почему практически все барышни умеют играть на фортепиано и хорошо танцуют? Их что, этому в школе учат втихаря, пока мы не видим? И если с игрой на клавишных еще встречаются исключения, то как быть с танцами? Может они сразу с врожденными умениями на свет появляются? А может это вообще – заговор?
Тут Аленка взяла аккорд и мысли со всемирного женского заговора, перескочили на будущий репертуар. Блин, надо ведь что-то лирическое зарядить, а в голове только "Постой паровоз" крутится. А он тут несколько не в тему ... Что же, что же? "Тонкий шрам на любимой попе", тоже не поймут... надо что-то особое, подходящее к случаю и в тоже время разрешенное к исполнению. О! Вспомнив диск "Доктора Ватсона" который у меня обычно крутился в машине я, наклонившись к Хелен, потихоньку начал:
Мне тебя сравнить бы надо, с песней соловьиную
С тихим утром, с майским садом, с гибкою рябиною
С вишнею, черемухой, даль мою туманную
Самую далекую, самую желанную....
Елена, вместо того чтобы подыгрывать, нахально отлынивала от работы аккомпаниатора, подперев щеку кулачком и глядя мне в глаза. Но я, отсутствия музыки даже не заметил, так как машинально напевая, любовался таким родным лицом. Правда закончив, возмутился, что не могу вместо песни читать стихи. Аленка встряхнулась и пообещала исправиться, а я, поймав кураж, перешел на Макаревича с его "Свечей" и "От меня к тебе", спел несколько песен из фильмов, мелодии которых любимая подхватывала буквально с первого куплета и, разошедшись, закончил – "Королевой красоты". По поводу последней, сам себе удивлялся, откуда только слова вспомнились, но пропел всю, отбивая ритм по крышке рояля. Аудитория была впечатлена. Хелен, пребывая в восторге звонко чмокнула меня куда-то в район уха, а Алекс заметила, что если я после войны решу уйти из армии и посвятить свою жизнь исключительно сочинительству, то прозябать в нищете ни мне ни моей семье, точно не придется.
Я для себя отметил эти слова как несомненный жирный плюс будущему зятю, и еще некоторое время поболтав втроем, мы с Аленкой удалились наверх. Будущая теща попробовала было вякнуть что-то насчет гостевой спальни, но дочка одарила ее таким взглядом, что Александра Георгиевна моментально поняла свою неправоту и пробормотав:
– Я просто думала, что Илья Иванович захочет отдохнуть с дороги. Ты ведь ночью вставать будешь – ребенка кормить. Да и...
Что имена "да и" она недоговорила, просто быстренько смылась к себе. А мы с любимой переглянулись, одновременно понимающе хмыкнули и пошли сдавать тест на тему "Как надо поступать в ситуации, когда обоим очень хочется, но одной не сильно можется?". Кстати, вариантов решения нашлось – море...
* * *
А наутро, я был вынужден покинуть семью и заняться бюрократической волокитой, связанной с документами. Правда волокитой это назвать тяжело, поэтому ближе к обеду мы освободились и я смог заняться своими делами. Иванов, выделив мне Панарина в качестве проводника и шофера, и предупредив, чтобы при малейшей проблеме связывались с ним, убыл в консульство, а мы поехали в церковь, после чего, в магазины, так как я собирался используя подвернувшуюся возможность прикупить презенты своим мужикам. В магазины мы правда уже не успели, поэтому продолжили вояж на следующий день.
В принципе я бы долго не мотался, но вот Хелен, которая узнав о дате свадьбы, превратилась в тайфун, ураган и торнадо в одном лице, прихватив мамашу, сорвалась заказывать платье. А это оказывается– ПРОЦЕСС, могущий занять недели и месяцы. Вообще, меня чуть не съели из-за того, что я заранее не предупредил о таком важном мероприятии. Возражения насчет того, что первое колечко было подарено более полугода назад, и этот подарок в общем-то являлось намеком насчет свадьбы, в расчет не принимались. При этом суета, прерывалась только на время кормления Ванюшки и на периодические стоны Аленки, что она ничего не успевает. К концу дня, я настолько от всего опупел, что неосторожно предложил перенести свадьбу на полтора месяца. Мол, за это время все точно успеют собраться и нарядится. Вплоть до моего знакомого, Гюнтера Клабке, который сейчас крутил какие-то семейные дела, в Аргентине. Мда, лучше бы я молчал, так как за это предложение меня вообще – чуть не убили.
