Шестнадцать заместителей министров по тому же методу и форме. 74 директора предприятий разных размеров также с семьями все в ту же «командировку», сроком от 10 до 25 дней за государственный счет. 2 министра с пенсиями союзного значения, 19 работников Госплана и 34 работника Госснаба. О прогулах рабочих, смотревших дневные фильмы, в основном это были москвичи, я уж и не упоминаю. И таких безобразий было полно.
Был установлен контроль за «черными» ходами в крупные магазины, куда «начальство» или их жены протоптали постоянную дорожку. Разумеется, эти меры не всем были по душе, особенно работникам ЦК КПСС, Совмина, Госплана и Госснаба. Именно те люди особенно возмущались, от которых зависели все негативные явления социалистического государства! Взвыли диссиденты и прочие дезорганизаторы. «Ежовщина, Бериевщина», – вопили они, но мы не обращали внимания на этот гвалт, а намеченные и подсказанные нам учеными меры мы неукоснительно выполняли! В районах новостроек раскапывали «могильники» железобетонных конструкций, сантехнических изделий и других материалов, которые гнили в земле, но были списаны на строительные объекты. 27 февраля 1982 года мы пресекли первое покушение на Ю.В.Андропова, покушавшиеся на его жизнь три болвана были на месте уничтожены. Западная про¬ паганда из кожи вон лезла, говоря о нарушении свободы в Советском Союзе.
Откровенно признаюсь, мы тогда по сравнению с некоторыми нынешними высшими чиновниками России (горе-руководителями) анализировали результаты наших действий по реакции наших противников из США и Англии. По принципу: за что нас склоняют, значит, это мы делаем правильно! Если же появлялись нотки похвалы с голоса «друзей», мы сразу искали ошибки и поправляли их, быстро обнаруживались наши недоработки.
13, ЧТО НАС ЖДЕТ В НЕВЕДОМОМ ПРОСТРАНСТВЕ?
27 июня 1982 г. я отправился в путешествие, с заездом, в том числе и в гнездо ядовитых пауков США. Встретились мы там с Иваном Прониным, Евгением Литовченко, Ирисматом Кадыровым и другими товарищами. Обсудили нашу дальнейшую работу, но менять в ней что-либо не было никакой необходимости. В голове каждого контрразведчика порой вмещались мысли и выводы целого боевого полка, в сердце, при любых обстоятельствах, как и в душе, было одно: Советский Союз, советский народ и его интересы!
Прокатался я два с половиной месяца и, по-видимому, постоянная смена климата взбудоражила мою железку в левом легком, из-за боли в котором я не всегда мог заснуть. 12 сентября я вернулся в Москву и сразу попал на больничную койку. Перед операцией, когда мой вес опустился до 64 кг, Рауль Кастро и Фимани Гонсалес приехали с предложением полететь мне на Кубу: сделать там операцию и избавиться от инородного тела.
Врачи все предпринимали, чтобы обойтись без операции, но оказалось, что к железке пристроился рак. И в октябре, не помню какого числа, но выбросили из меня чешскую железку вместе с половиной легкого. Чем могу гордиться, так это тем, что сразу бросил курить, и вот уже 21 год не брал сигарету даже в руки. Знаю одно, что под великий праздник 7 ноября 1982 г. я был дома, где-то числа 5-го или 6-го. Но так случилось, что меня отыскал Леонид Ильич и очень попросил подъехать к нему в день праздника Великой Октябрьской революции. Как мне ни трудно было после операции, я все же решил к нему поехать, но не на площадь, а в кабинет. И если бы я знал, что будет такая встреча, я бы никогда на нее не поехал.
Леонид Ильич встретил меня с такой радостью, что я просто не ожидал, он с первых минут начал просить прощения и у меня, и через меня у Г.К.Жукова, которого уже не было. И все это через слезы и всхлипы. Я почувствовал себя на грани инфаркта и увидел почти безжизненные глаза Леонида Ильича, нажал зеленую кнопку вызова медиков и почти без сознания уехал домой. Помню, что мне сделали два укола в левую руку. Как оказалось, это была моя последняя встреча с Леонидом Ильичем. Через 3 или 4 дня он скончался.
Я же лежал пластом и не мог его проводить в последний путь, здоровье мое осложнилось, и я две недели провалялся дома в постели. И все время я думаю об этой последней встрече, как поздно мы, вероятно, осознаем свои ошибки. Нельзя не задуматься над тем, что есть в природе такая сила, которая заставляет перед смертью снять, хотя бы частично, несправедливость и ненависть к другим со своей души. Ужель, в самом деле, есть для нас где-то там, в неведомом пространстве, другая жизнь вне Земли? А здесь, на Земле, мы все проходим так называемую практику: на добро и зло – кто будет в раю, кто в аду?
В связи с состоянием здоровья, я никуда не отъезжал до половины 1983 года.
Данные шли со всего мира, разумеется, меня больше всего интересовала агрессивная верхушка Соединенных Штатов, где глуповатый Рейган, ведомый ястребами и всемирной масонской ложей, рвал и метал стрелы зла в сторону Советского Союза. Мы все чаще стали встречаться с Андроповым и Щелоковым. Решили поднять все преступные уголовные дела, спрятанные в свое время за плечами Брежнева, и навести порядок в собственном доме. Щелоков с огоньком взялся за эту работу, так как мы договорились: все дела перевернуть и виновных привлечь к уголовной ответственности, не обращая внимания на занимаемый пост и партийную принадлежность. Как говорится, шило в мешке не утаишь, так получилось и у нас. Казалось бы, сверхсекретный разговор не должен кроме нас троих знать никто. Но по действиям и распоряжениям Николая Анисимовича многие стали догадываться, что дело пахнет керосином как для прокуратуры, так и для тех, кто привык путать собственный карман с государственным. Зашипели, как змеи, между собой всех мастей коррупционеры и воры разного калибра.
Пошли разные сптетни, но Николай Анисимович не останавливался ни перед чем. Доковырялся до 1966-1967 годов и, как он говорил нам, сам не ожидал, по такого развилось ворьё всех мастей период правления Л.И.Брежнева принялся подшучивать над Юрием Владимировичем – «мол, когда я всех воров прищучу не с кем будет ни Политбюро, ни пленумы проводить.
У каждого работа, а поэтому я собирался выехать на «лечение» месяца на 1,5-2, проанализировать поближе пропагандистскую шумиху Рейгана и его приспешников. Пошел к врачам на профосмотр – все, сказали, нормально, но больше набирать вес опасно. Поскольку, избавившись от железки и рака, бросив курить, я полнел не по дням, а по часам. Если перед операцией я имел бараний вес 64 кг, то к сентябрю 1983 г. я уже весил 92 кг. Собравшись вместе, Андропов, Ахромеев, Щелоков, мы решили сфотографироваться, но когда принесли мою форму, то я не мог натянуть свой, до этого дважды ушитый, китель. Поэтому в спешке по команде Ахромеева принесли другой китель генерал-полковника, прицепили регалии и звездочки и сфотографировались. Однако, когда проявили фотографии, то обнаружили, что награды на кителе были совсем другими.
