Я с удовольствием следил за тем, как на лице моего собеседника проступает удивление — чего-чего, а такого поворота он вряд ли ожидал.
— Только, пожалуйста, не надо повторять официальную версию, — добавил я. — Расскажи самое главное.
— В Квиррелле был Волдеморт, — кратко ответил Поттер. — Он вроде как в нем поселился, делил с ним одно тело.
— А что за реликвия ему понадобилась?
— Философский камень. Он дарует вечную жизнь и…
— Я знаю, что такое философский камень, — перебил я гриффиндорца. — И ты действительно его убил?
— Он вроде как сам умер, — неохотно ответил Поттер. — Я не слишком хорошо помню подробности.
Я помолчал, размышляя, есть ли что-то еще, о чем можно здесь спросить.
— Ну а василиск, в чем там было дело? Дамблдор мне тогда сказал, что в Хогвартс проник Волдеморт… Он что, опять в кого-то вселялся?
Поттер, кажется, не слишком обрадовался известию, что у нас с Дамблдором состоялась на эту тему беседа. "Ревнуешь, — подумал я с усмешкой, — а зря".
— Волдеморт был в дневнике, — объяснил, наконец, Поттер. — Люциус Малфой подбросил Джинни старый дневник Тома Риддла, который потом стал Волдемортом, и через нее он управлял василиском.
— Волдеморт в дневнике? — теперь настала моя очередь удивляться. — Но как он смог забраться в дневник? В человека — это я еще могу понять, но в вещь?..
— Это не совсем так, — Поттер покачал головой. — Он не забирался в дневник, как в Квиррелла, он там как бы жил — не тот Волдеморт, с которым ты встречался, а Том Риддл, который когда-то учился в Хогвартсе. Ему, наверное, лет шестнадцать было, судя по тому, как он выглядел…
— То есть ты его даже видел? — поразился я. — Он что, выбрался из дневника?
— Вроде того. Сказал, что он — воспоминание, и что собирается обрести тело, питаясь силами Джинни. Потом вызвал василиска. Но тут прилетел Фоукс… — Поттер замялся, однако я не собирался терзать его допросами о сражении со змеей.
— А что случилось с дневником?
— Я проткнул его клыком василиска — он же ядовитый, — и после этого Волдеморт исчез.
Теней под дверью уже давно не наблюдалось. Я смотрел в пол, размышляя, что же это за магия такая, позволяющая воспоминаниям жить в вещах — ничего подобного мне раньше не встречалось. Поттер молчал, теребя рукой лежащий между нами свернутый плед, а потом вдруг сказал:
— А на меня этим летом напали дементоры.
— Да ты что! — в восторге воскликнул я. — И как, ты им показал?
Поттер ошеломленно уставился на меня, качая головой.
— Думаешь, это весело, когда тебя преследует дементор? Думаешь, это аттракцион какой-нибудь? Ничего более мерзкого и представить себе невозможно, а ты как будто спишь и видишь, чтобы они на тебя напали, и ты бы им "показал"!
— Да ладно, ты ведь умеешь вызывать патронуса! — я махнул рукой, испытывая легкую досаду от того, что Поттер не разделяет моих воинственных настроений.
— Я так и сделал, а меня за это чуть из школы не выгнали!
С нарастающим возмущением я слушал его историю о визите в министерство и о том, как Поттеру трепали там нервы, все отчетливее понимая, что Фадж отлично умеет вставлять палки в колеса, но никаких решительных действий от него не дождешься. "Министр играет Волдеморту на руку, — думал я, наблюдая за Поттером, которому очевидно было необходимо выговориться о своих обидах. — А может, так оно и задумано? Кто знает этого Фаджа, на чьей стороне его симпатии? Он даже в дементоров не поверил, что уж говорить о Темном Лорде…"
— Значит, ты думаешь, что это Волдеморт натравил на тебя дементоров? — спросил я, когда Поттер закончил свой рассказ.
— Конечно, а кто же еще!
— Ну мало ли… официально они подчиняются Министерству. Вряд ли за два месяца Темный Лорд успел связаться с Азкабаном.
— Хочешь сказать, это Министерство их натравило? — недоверчиво усмехнулся Поттер.
— Я ничего не хочу сказать, я просто размышляю. Из того, что ты и другие рассказывали о Фадже, с него станется еще и не такое учудить. Может, Фадж на самом деле поддерживает Темного Лорда и затеял всё это специально?
— Дамблдор бы знал… — протянул Поттер, хотя на его лице отразилось некоторое недоверие собственным словам. Я уже собрался закруглять разговор, но решил спросить кое-что еще.
— И напоследок, — сказал я, поднимаясь с дивана. — Объясни, почему это Снейп тебя на дух не выносит?
— Снейп? — выдохнул Поттер, в очередной раз глядя на меня с удивлением. — Что за странный вопрос?
— Просто любопытно, — ответил я, прислоняясь к комоду. — У него к тебе явно что-то личное. Чем ты ему насолил?
— Тем, что я есть! — злобно проговорил Поттер и тоже встал. — Зачем ты об этом спрашиваешь? Ты же к нему хорошо относишься — или, может, хочешь услышать, какой он на самом деле?
— Пожалуйста, только без драм! — я развел руки в стороны. — Я задал обычный вопрос, и не делай из этого трагедию всей жизни. Я знаю точно того же Снейпа, какого знаешь ты… Хочешь сказать, что его вражда с Сириусом и с твоим отцом как-то коснулась и тебя?
— Я ничего не хочу сказать! — взвился Поттер. — Всё, Ди, разговор окончен!
Он распахнул дверь и вылетел из комнаты прочь.
Беседа с Поттером мало что прояснила — наоборот, возникло еще больше вопросов. Я размышлял над услышанным, помогая на кухне миссис Уизли. После вечернего заседания она стала относиться ко мне немного настороженно, словно ожидала неприятных сюрпризов, но большую часть времени я молча следовал ее инструкциям, погруженный в свои мысли, и постепенно она перестала с недоверием коситься в мою сторону. Иногда заходил Люпин поболтать с Блэком или Поттером; пару раз заглядывала девушка с фиолетовыми волосами — Тонкс, — которая имела замечательное свойство создавать хаос на пустом месте. Именно благодаря ней я узнал, почему в прихожей надо вести себя тихо — она ухитрилась разбудить портрет матери Блэка, обрушив стоявшую неподалеку от входа вешалку, и пока я помогал ей выпутаться из висевших на крюках мантий, старуха пополнила мой запас ругательств десятком блестящих и эффектных выражений. Выпроводив извиняющуюся Тонкс, я прислонился к входной двери, не в силах удержаться от смеха — завывания и вопли миссис Блэк показались мне глотком чистого воздуха в царившей здесь унылой атмосфере мелочной озабоченности. Спустившийся сверху Сириус задернул укрывавшие портрет шторы и поинтересовался, что это меня так развеселило.
— Портрет вашей мамы! — ответил я. — Она здорово ругается.
Блэк только фыркнул и отправился на кухню курить.
После нашего с Поттером разговора гриффиндорцы перестали меня донимать. Не знаю, что именно сыграло в этом свою роль — история с Волдемортом, парселтанг или всё вместе, но с того дня мы ограничивались только утренними приветствиями за завтраком, и такое положение дел меня вполне устраивало. В свободное время я читал, предпринимая, однако, меры предосторожности и всегда запирая на это время дверь, хотя любой взрослый мог бы легко ко мне войти, пожелай он это сделать.
