– Лучше потратить эти деньги на поддержание популярности в армии, чем скормить их вечно недовольным и постоянно интригующим паразитам, жирующим за счет императорской казны, – заявил он, и принц был вынужден согласиться с ним.
Как бы ни был Витас ограничен и избалован, но не понять того, что его власть сейчас держится исключительно на решительности Магдиша и мечах гвардейцев он всё же не мог. У него даже появилось новое увлечение. Для поднятия собственного авторитета в армии принц взял за правило устраивать смотры, на которых сам появлялся в военном мундире. Он проходил по рядам гвардейцев, задавал вопросы, по его мнению свидетельствующие об отеческой заботе о своих воинах, раздавал денежные награды тем, кто имел наиболее бравый вид. Солдаты, конечно, втихую посмеивались над неловкими заигрываниями принца, но ради получения премий стали исправнее содержать свою амуницию, следить за выправкой, что несомненно положительно сказалось на их внешнем виде. В целом они относились к Витасу достаточно неплохо и надеялись, что со временем из него всё же выйдет вполне сносный император.
Так, почти незаметно, со времени последних событий во дворце прошёл уже почти месяц. Пока все шло по плану Магдиша. Злые языки быстро примолкли, армия была полностью на его стороне, придворные же боялись нового фаворита, как огня, и сочли за благо безропотно покориться его воле. Главное, что тревожило Ульриха, так это бесследное исчезновение наследника Авеля. Его люди сбились с ног, но выйти на след Нэвила Дунгара так и не смогли. Единственное, что им удалось узнать – бежать из дворца так называемой "леди Анжелине" помогли эльфы. Возможно, они находились в сговоре с принцем Фармилем, но прямых доказательств этого у Магдиша не было. Можно было объявить мятежного принца вне закона и поставить об этом в известность Гюль-Арам, но ссориться с эльфами до тех пор, пока его власть не укрепилась окончательно, он посчитал преждевременным.
Ещё хуже дела обстояли с Ларсом Болло. Он не только исчез сам, но вместе с ним пропали без вести трое лучших людей Ульриха, приставленные следить за лидером Пира Народов. Это был чувствительный удар по самолюбию новоиспеченного лорда. Да, приходилось признать, что в первой партии Кастига почти полностью переиграл его, но он всё ещё надеялся на реванш. Получив всю полноту власти над империей Тау, Магдиш собирался поставить на колени и его самого, и самонадеянный Пир Народов, возомнивший себя вершителем судеб Карелана. Теперь, когда не стало Голоса Дракона, это была уже его собственная борьба, и он просто обязан был выйти из неё победителем.
* * *
Наконец-то все приготовления к коронации были завершены. Принцу Витасу даже удалось уговорить Магдиша выделить на связанные с ней торжества значительно больше средств, чем планировалось изначально. Он мотивировал это тем, что законность его прав на престол некоторыми из будущих подданных подвергается сомнению, а нарочитая скромность проведения церемонии только даст лишний повод для нежелательных разговоров. Ульрих, поразмыслив, посчитал эти доводы достойными внимания. Его собственное положение первого советника императора, а также полученный титул лорда, тоже ведь выглядели очень неубедительными при сомнительном претенденте на престол, а этого он допустить никак не мог. Чтобы власть уважали, она должна время от времени демонстрировать свое могущество, и одним только чувством страха здесь не стоило ограничиваться. Ведь богатство и роскошь в сознании большинства населения всегда были неразрывно связаны с силой, и против этого сложно было что-то возразить.
С самого раннего утра началась процедура облачения будущего императора. Его сливочного цвета костюм был заказан у лучших эльфийских портных и вполне удовлетворял самым взыскательным требованиям принца. На этом фоне наиболее выигрышно смотрелись рубины и изумруды, использованные в украшении, а золотое шитье не выглядело слишком уж нарочитым. Покрой костюма лишний раз подчеркивал стройность фигуры Витаса, а кружевной стоячий воротник был отличным фоном для уложенной волосинка к волосинке прически. На ногах принца были белые шёлковые чулки и туфли с бриллиантовыми пряжками. Дополнялся коронационный наряд длинной белой мантией, концы которой должны были нести четыре юных мальчика-пажа.
Оглядев себя со всех сторон, Витас в целом остался доволен своим внешним видом. Теперь нужно было только подать "товар лицом" взыскательной публике. Принц целую неделю тренировал торжественную походку, отдельные эффектные жесты, величественные повороты головы, и за эту часть церемонии он был абсолютно спокоен. Все было отработано буквально до автоматизма.
Когда облачение было закончено, лорд Магдиш подал сигнал к началу. Витас вышел из императорских покоев и все участники процессии заняли свои места. По традиции, впереди всех шел верховный жрец кафедрального храма Семи Богов отец-настоятель Донаван Мелиус. Он нёс в руке факел, зажженный на священном алтаре, один из необходимых атрибутов коронации. Принц следовал за ним в сопровождении шести пажей. Четверо из них несли концы мантии, а еще двое скипетр и державу. По правую руку от принца находился его первый советник лорд Ульрих Магдиш, по левую шел командующий императорской гвардией генерал Себастьян Фара. Этим как бы подчеркивалась возросшая роль армии при дворе будущего императора. Далее следовали владетельные лорды, за ними графы и бароны, а замыкали шествие представители наиболее знатных фамилий, имеющие рыцарское достоинство.
Проследовав по коридорам дворца, процессия оказалась перед парадными дверями, выводящими на главную дворцовую площадь. Двери медленно распахнулись перед наследником престола, и он, под звонкие звуки фанфар явил себя собравшимся придворным. Перед ним была широкая лестница, по которой спускалась красная ковровая дорожка, ведущая к золоченой карете. Вдоль дорожки, сияя начищенными до зеркального блеска кирасами и шлемами, стояли солдаты почетного караула. Всё выглядело просто великолепно, именно так, как и представлял в мечтах свою коронацию принц.
Одарив собравшихся отрепетированной царственной улыбкой и величественно помахав придворным рукой, Витас вступил на ковровую дорожку. Он дошел до лестницы, и тут случилась первая неприятность, заметно омрачившая всю дальнейшую церемонию. Спускаясь вниз, принц оступился, отчаянно замахал руками, стараясь сохранить равновесие, но не удержался и, упав, кубарем покатился к распахнутой дверце кареты. Пажи машинально ещё крепче схватились за края мантии, раздался громкий треск раздираемой ткани, и самая роскошная часть одеяния Витаса осталась у них в руках, выдрав застежками два приличных куска из камзола. По толпе пронесся дружный вздох, а фанфары неожиданно сорвались на крайне фальшивую и неприятную слуху ноту.
