Одарив собравшихся отрепетированной царственной улыбкой и величественно помахав придворным рукой, Витас вступил на ковровую дорожку. Он дошел до лестницы, и тут случилась первая неприятность, заметно омрачившая всю дальнейшую церемонию. Спускаясь вниз, принц оступился, отчаянно замахал руками, стараясь сохранить равновесие, но не удержался и, упав, кубарем покатился к распахнутой дверце кареты. Пажи машинально ещё крепче схватились за края мантии, раздался громкий треск раздираемой ткани, и самая роскошная часть одеяния Витаса осталась у них в руках, выдрав застежками два приличных куска из камзола. По толпе пронесся дружный вздох, а фанфары неожиданно сорвались на крайне фальшивую и неприятную слуху ноту.
Конфуз получился полный. Побагровевший от злости принц кое-как встал на ноги и, прихрамывая, быстро доковылял до кареты. Он готов был провалиться сквозь землю от стыда, но поправить ничего уже было нельзя. Такого позора и унижения Витас не мог себе представить даже в самом кошмарном сне! Следом за ним в карету запрыгнул Ульрих Магдиш, прихвативший с собой роскошную мантию принца. В конец расстроенные пажи уныло пристроились на запятках. Они почему-то считали виновными в случившемся конфузе и себя тоже.
– А нельзя было обойтись без этой клоунады? – мрачно поглядывая на в конец расстроенного принца, сквозь зубы процедил Магдиш. – Твое дурацкое падение уже через десять минут будет обсуждаться во всех уголках Эрегона!
– Я и сам не знаю, как всё произошло, – оправдываясь, пролепетал Витас. – Ступенька как будто ушла у меня из-под ноги. Я пытался удержаться, но ничего не получилось.
– Под ноги смотреть надо было, а не по сторонам пялиться! – рявкнул на него Магдиш.
– Прекрати, Ульрих! – взмолился принц. – Хоть ты-то меня не добивай! Думаешь, я и сам не понимаю, какой это дурной знак для меня?! Да у меня сейчас настроение в сотню раз хуже, чем у тебя! Ведь это же всё-таки моя коронация!
– Ладно, как-нибудь замнём твою оплошность, – безнадежно махнув рукой, вздохнул Ульрих. – Самым болтливым языки укоротим, а остальные тут же заткнутся. Но смотри у меня, чтобы больше никаких фокусов не было!
– Клянусь, таких ляпсусов я больше не допущу!
Но Госпожа Удача в этот день окончательно отвернулась от принца Витаса, но на этот раз его самого винить было не в чем. Примерно на половине пути от дворца к храму Семи Богов у кареты отвалилось колесо. Произошло это на виду у тысяч людей, высыпавших по случаю торжества на улицы города, так что скрыть этот прискорбный факт от народа уже не представлялось возможным. Магдиш был вне себя от ярости. Он даже поклялся собственноручно отрубить руки негодяю каретному мастеру, соорудившему такую бездарную, разваливавшуюся на ходу колымагу. Досталось и кучеру, которого Ульрих обвинил в том, что тот плохо смотрел за дорогой и попал колесом в яму. Витас же просто рыдал, уткнувшись лицом в одну из подушек сидения.
Пока карету приводили в порядок, над попорченным костюмом принца колдовал срочно вызванный для этого портной. Он сделал всё возможное, и места повреждения, благодаря умелости его рук, почти не были видны, но даже такая виртуозность мастера не вернула хорошего настроения Витасу. Будущий император сидящий в заштопанном камзоле в карете без колеса – чему уж тут было радоваться! В довершение ко всему ещё начала портиться погода. Вся южная часть неба оказалась затянута черными тучами, которые угрожающе быстро надвигались на Эрегон.
Когда процессия наконец-то добралась до храма, тучи уже заполонили весь небосвод, и едва принц вышел из кареты, как проливной дождь стеной обрушился и на самого претендента на престол, и на всю его многочисленную свиту. Сильные порывы ветра срывали шляпы с кавалеров и трепали вычурные прически дам. В один момент все промокли с ног до головы. Кружевные воротники камзолов мужчин потеряли свою форму, пышные подолы женских платьев повисли на своих каркасах, как постиранное белье, и стали неимоверно тяжелыми. Тут уж было не до соблюдения приличий, и в храм все припустили чуть ли не бегом. Уже под его сводами выяснилась ещё одна неприятная подробность. Оказывается хлынувшие с неба потоки воды залили факел со священным огнем, и провести обряд согласно всем его требованиям теперь просто не представлялось возможным.
– Придется перенести коронацию, – с сомнением покачав головой, сказал Магдишу Донован Мелиус. – Боги явно противятся её проведению. Возможно, их разгневало то, что не были выдержаны положенные сроки траура? Посудите сами – падение принца, колесо кареты, а теперь еще потухший священный огонь!
– Вот что, святой отец! – рявкнул на него Ульрих. – Не надо усматривать признаки божественного вмешательства там, где их нет! Я знаю, что происходит! Со всей очевидностью, здесь забавляется какой-то маг из числа наших противников! Ничего сверхъестественного пока не произошло. Такие незамысловатые трюки под силу даже новичку.
– Но дождь?!! – с отчаянием в голосе попробовал возразить Донован Мелиус. – Его-то уж никак не спишешь на козни магов?!
– В Эрегоне что, никогда не бывает дождей? – насмешливо спросил Магдиш. – Вам, отец-настоятель, просто следовало лучше смотреть за священным огнем, а не спешить спрятать свою жирную тушу под крышей храма!
– Вы забываетесь, лорд Магдиш! – возмутился Мелиус. – Я, как-никак, глава храма Семи Богов!
– Послушай, Донован! – ухватив отца-настоятеля за грудки его рясы, прошипел Ульрих. – Мне неважно, откуда ты возьмешь священный огонь, но чтобы через пять минут он горел! И коронацию ты проведёшь именно сегодня! Понял?! В противном случае я по кусочкам спущу с тебя шкуру. Ты же знаешь, я слов на ветер не бросаю!
– Как прикажете, – смертельно побледнев, пробормотал Мелиус. – Я просто хотел как лучше…
– Не надо, как лучше, – грубо обрезал его Магдиш. – Надо так, как я приказываю!
Отец-настоятель рванул со своего места, как ужаленный. Крутость нрава первого советника императора уже хорошо была известна всем жителям Эрегона, и проверять пределы его терпения на себе Донован Мелиус просто не хотел. Обряды обрядами, а своя жизнь дороже. Ровно через пять минут он вернулся неся в руке горящий факел. Каким уж образом ему удалось вновь зажечь пламя, трудно было сказать, но уж явно не на святом алтаре храма Семи Богов.
* * *
Церемония коронации принца Витаса, несмотря на все возникшие по пути к храму сложности, наконец-то началась. Донован Мелиус, стоя на коленях перед алтарем Семи Богов, читал неимоверно-длинную молитву о ниспослании новому императору всевозможных добродетелей. Это обязательное действие с перечислением их всех поименно было настолько долгим и скучным, что Магдиш, да и многие из прочих присутствующих, начали потихоньку позевывать. В прошлые времена эту малоинтересную паузу несомненно заполнили бы сплетнями и обсуждением всех деталей, предшествующих коронации, тем более, что как раз сейчас произошло очень много достойного самого что ни на есть жаркого обсуждения. Но присутствие на церемонии свирепого лорда Ульриха заметно сковывало длинные языки придворных, а потому всем им поневоле приходилось слушать отца-настоятеля. Он читал свою бесконечную молитву где-то около часа, так что высокая публика даже успела полностью высохнуть после проливного дождя и кое-как привести в порядок свой внешний вид.
