— Колдунов звать, они разберут…
— Ой, горе горькое! Да как же мы таперича, без царя-батюшки-и-и!
— О-о, тут уж не наша печаль! Был бы престол, а царь завсегда найдётся.
— Да кому ж царём-то быть? Наследничка не оставил государь-то, одни девки у него… Ой, горе-горе, разлюбили нас боги!
— Цыть, баба, не вой, уши ломит!
— Буду выть! Государь помер — горюю!
— Иди дома горюй!
— А ты мне не указывай, где горевать — городового кликну!..
— Как кому царём? Александру Николаевичу, больше некому.
— Это который царёв дядька? Ага?
— Дура замоскворецкая! Какой же дядька! Чай, он ему кузэн.
— Куз-э-эн?! А эт, чё такое?
— Это, стало быть, двоюродный брат, его покойного батюшки Иоанна Павловича родный племянник…
— А у него-то, кузэна, хоть наследники есть? А то мож, и его боги не любят?
— У него-то? Есть. Николай Александрович Романов. Годков, поди, пяток ему, аль меньше…
— А сам, что слышно, суровый?
— Кто ж его знает? В Пальмире живёт, столицу, говорят, не жалует.
— Видать, перенесут столицу-то сызнова…
— …амнистия будет…
— …война…
— … траур целый месяц, на масленую не позволят соломенну бабу жечь…
— … а свадьбы играть как же? Сына женю…
— …богов гневить…
— …овёс, поди-ка, подорожает…
— …засухи не было бы…
— … ох, неладно…
Город гудел встревоженным ульем. Ивенский Роман Григорьевич, чиновник шестого класса, агент по специальным поручениям Особой канцелярии, урождённый ведьмак медленно брёл по улицам, спешно облачающимся в траур. Ему казалось, будто он не ушами даже, а всем существом своим ощущает тихий, натужный скрип. Это тяжёлое, несмазанное колесо русской истории меняло колею, сворачивало на новый и опасный путь…
«Бедный папенька, — отрешённо думал Роман Григорьевич. — Не пришлось бы ему из-за траура свадьбу отложить…»
В нашей реальности сыскная полиция конца XIX в. имела отчасти схожую, но в целом иную структуру и иной устав службы.
Речь идёт о Крымских войнах — Первой 7362–7363 гг. от сотворения мира — соответственно 1853–1856 гг. от рождества Христова, и не случившейся, к счастью, в нашей реальности Второй Крымской войне, переросшей затяжную Отечественную 7366–7370 гг.
7368 г от сотворения мира.
В нашей реальности у коня Македонского была всего одна голова, и звался он Буцефал — Бычьеголовый.
В нашей реальности чиновникам в середине XIX в. носить усы возбранялось, а в описываемой — ничего, считалось допустимым.
В нашей реальности этот орган был создан в 1865 г, в описываемой — примерно в тоже время.
Парадный двор перед домом, ограниченный главным корпусом и боковыми флигелями.
Так называлась должность, более всего соответствующая современному «заместителю».
В нашей реальности, в отличие от описываемой, называть города именами исторических деятелей никогда не считалось дурным знаком. Может быть, напрасно?
Этот эпизод — не вымысел автора. В нашей реальности имели место похожие случаи, они описаны в мемуарной литературе.
Строго говоря, эти растения не являются пальмами, но в XIX в. их было принято называть именно так.
В нашей реальности схожим ведомством было III отделение Собственной Его императорского Величества канцелярии, однако, функции этих двух учреждений не вполне совпадают.
В нашей реальности Иван Павлович отрёкся от престола, детей имел только внебрачных, поэтому в описываемое время царский трон занимал не сын его Павел, рождённый от законной жены (такового в нашей реальности не существовало вовсе.
желтоватая, с бурым оттенком
Заметим, что в нашей немагической реальности пассажирам в 19 веке не удалось бы добраться из Москвы в Санкт-Петербург за ночь, в те времена дорога заняла бы целые сутки
В XIX в. крупная клетка в мужском костюме считалась признаком дешевизны и дурного вкуса
Шлафор — широкий мужской халат покроя кимоно
В нашей реальности эту должность в середине XIX в. занимал Трепов Фёдор Фёдорович, ставший позднее градоначальником Санкт-Петербурга. Между этой одиозной исторической личностью и действующим в описываемой реальности Тутчевым Михаилом Евграфовичем нет решительно никакого сходства, единственное, что их объединяет — это должность.
В нашей реальности, в Петровские времена, проект архитектора Терезини, задумавшего построить на Васильевском острове маленькое подобие Голландии с её улицами-каналами, осуществлён не был, однако, и у нас с тех пор улицы острова называют «линиями».
На самом деле, чёрные колдуны боятся городовых ещё меньше, чем ночные чудовища.
В нашей реальности — страшное наводнение в Санкт-Петербурге 19 ноября 1824 г.
Колдун имеет в виду Нидерланды
Гулльвейг — злая колдунья скандинавских народов, из-за неё случилась первая в мире война между богами асами и ваннами.
По народным поверьям, у ведьмаков нет признаков пола, рождаются они с хвостом, и если заглянуть им в глаза, отражение окажется перевёрнутым.
Мера объёма, равная 1,64 л.
Как мы помним, чиновникам в XIX веке носить лишнюю растительность на лице возбранялось.
Одиночная могила, вырытая, как правило, у дороги или в месте гибели покойного.
В описываемой реальности болгарских монахов Кирилла и Мефодия на Русь не занесло.
