Сурков удивился:
– Как же, Алексей? Представьте, что каждая страна – как видеоигра. Со своей стори-лайн. Понимаете?
– И какая игра Россия? Шутер? – поинтересовался Агафонкин. – Убиваем побольше – набираем очки?
– От нас зависит, – ответил Сурков. – Теперь мы сможем эту стори-лайн переписать.
– Так вы, Владислав Юрьевич, эту стори-лайн и так пишете, – сказал Агафонкин. – Вместе со своим ЧДВ-ВВП.
– Если бы, – покачал головой Сурков. – Мы, Алексей, пока персонажи в чужой стори-лайн. А теперь появилась возможность стать авторами.
Дверь комнаты открылась, и из освещенного коридора вошел Путин.
Он был не один: за ним, вытянув руки, стоял наставник агафонкинского детства, математик и эрудит Платон Тер-Меликян.
Платон Ашотович держал юлу.
* * *Болезнь почек мучила Поликарпова, изводила и портила жизнь. Он старался пить меньше жидкости – подчас не пил и стакан воды за день и все одно каждый час бегал по малой нужде. Только в случае Поликарпова эта нужда была не малая: за раз из него выходило по литру, а то и больше, темно-желтой, густой, дурно пахнущей мочи.
Поликарпов выучил от врачей, что его болезнь называется полиурия. “Звучит красиво, да только ссаться все время некрасиво, – горевал Поликарпов. – В придачу и хлопотно”.
Полиурия мешала работе: работал бы Поликарпов, скажем, в кабинете, в офисных условиях, где захотел по нужде – вышел, прошелся по теплому коридору в туалет, и нет проблем. Его же служба требовала ненормированного рабочего дня и постоянной смены объектов: то в помещении, а то часами на улице, и все время – каждую секунду – в полной боевой готовности. В полной боевой.
Капитан Поликарпов охранял Президента России. Обеспечивал его безопасность в местах постоянного и временного пребывания и на трассах проезда.
Это называлось задача номер один согласно Положению о Федеральной службе охраны. В Положении перечислялось еще десять задач, но эта была самая важная.
С обеспечением безопасности в местах постоянного пребывания Президента Поликарпов проблем не видел: в этих местах были туалеты. Кроме того, кто-нибудь из коллег всегда мог его подменить. Лучше, конечно, не злоупотреблять, а то пойдут разговоры и отправят на внеочередное медосвидетельствование, которое – с такой-то болезнью – признает его негодным к службе. Поликарпов же службой дорожил.
“Хоть бы болезнь другая, – мучился Поликарпов, – колит там или гастрит”. Многие в службе болели желудком: примут таблетку, перетерпят, но остаются на месте – на посту, а не ищут где б отлить. Дело-то серьезное, государственное – Самого охраняем, а тут только и думаешь, будет на объекте поссать или нет. Одно расстройство.
Вот и сейчас ему было нужно. Их машина двигалась в беспорядочном автопотоке Щелковского шоссе по направлению к Лосиному Острову. Слева и справа не было ни деревца, ни кусточка – лишь бегущая полоса дороги: негде встать.
“Сука Кедров, – злился Поликарпов. Он оглянулся на чучмека в длинном черном грязном халате, сидевшего рядом с лейтенантом Спиридоновым на заднем сиденье. – Ну, почему я должен его везти хер знает куда. Сам-то поехал на Первый пост, выслужиться. Самолично доставить объект задержания”.
Кривоносый Кедров руководил операцией по задержанию Агафонкина и изъятию юлы. Поликарпов понимал, что, доставив обоих лично, Кедров заработает дополнительные очки по службе, лишний раз засветившись перед Самим. Ему же выпало везти чурку, оказавшегося с Агафонкиным. Его вообще никто не ожидал: о нем ничего не говорилось в оперативной разработке.
– Чего с ним делать? – спросил Поликарпов Кедрова, пока Агафонкина сажали в микроавтобус. – Куда его?
– Принимай решение по ситуации, Михалыч, – сказал Кедров ждущему указаний Поликарпову. – Мысли оперативно.
Поликарпов понял, что Кедров не хочет брать на себя ответственность. Оставалось брать ответственность на себя.
Чурка не говорил по-русски, не имел документов и – после быстрой проверки по базе данных – не проходил ни по одному розыскному списку. Он был никто и никто его не искал. Никому не нужный чучмек.
“Будем действовать в соответствии с законом”, – решил Поликарпов. Он набрал номер Федеральной миграционной службы, представился и попросил старшего по дежурству. Коротко объяснил ситуацию – нелегальный мигрант, оказавшийся в зоне выполнения спецоперации, – и получил согласование ФМС.
– Куда его? – спросил водитель.
– В Гольяново, – сказал Поликарпов. – В лагерь мигрантов.
В Гольяново – путь неблизкий. Оттого и мучился сейчас Поликарпов, думая, где б отлить.
Темуджин смотрел на затылок сидящего перед ним круглоглазого демона и гадал, почему вместо Небесного царства бога Тенгри его отправили в Аллараа Дойду – Нижний мир, которым правил злой Эрлик-хан и его прислужники – демоны елчи. Круглоглазые елчи схватили и посадили его в диковинную арбу с окнами – дом на колесах. Арба шумела, рычала ровным, глухим рыком и ехала сама собой. Вокруг было множество таких же странных повозок без лошадей и ослов.
“Хотя, – думал Темуджин, – старый шаман Оюунгэрэл говорил, будто у неба девяносто девять слоев. Может, я и на небе – только на низшем слое – и должен заслужить подняться к Хухэ Мунхэ Тенгер, заработать эту честь”. Он принялся гадать, сколько лет будет длиться его служба, пока не выпадет предстать перед Небесным Отцом и объяснить, почему не выполнил его завет – идти на запад. Мужчины из клана борджигинов не бежали от ответа: они держали ответ.
“Я скажу ему, что сначала хотел идти на восток – в Землю чжуржэней, – думал Темуджин. – Он поймет, когда я ему объясню”.
Через темные окна самодвижущейся арбы проглянуло бледное солнце, и Темуджин решил, что это хороший знак: ведь он собирался идти на восток за своим солнцем – за оранжевым шаром, который странствующие чжуржэньские фокусники прятали в старом ларце.
Он должен был его отыскать.
Поликарпов не мог больше терпеть. Его распирало, давило на низ живота, и он сжимал колени, не давая моче вырваться, политься наружу. Он думал, подходит ли эта ситуация под задачу номер 11 Положения о Федеральной службе охраны. Согласно Положению последней, одиннадцатой, задачей сотрудников ФСО являлось обеспечение собственной безопасности. Поликарпов чувствовал, что заполняющая его моча угрожает его безопасности. И тем самым ослабляет оперативную готовность, что ставит под угрозу выполнение задания. Стало быть, подходит.
– Андрей, тормозни здесь, – сказал он водителю. – Выйти нужно.
– Есть, товарищ капитан, – машинально ответил водитель и тут же, осознав слова Поликарпова, поправился: – Константин Михалыч, здесь встать негде.
