лжецом. А даже если он и сказал правду, возможно, это нововведение еще не использовалось повсеместно.
Фогг ругал себя за то, что отправился осматривать город, а не остался по своему обыкновению в отеле. Почему он изменил своей привычке? Потому что хотел показать город Ауде.
Фогг также размышлял о Фиксе. Он поспешил принять удар, предназначавшийся ему. Зачем ему так поступать, если он был капеллеанином? Чтобы убедить Фогга, что он – простой англичанин, готовый защитить другого англичанина на земле янки? Это маловероятно. Если Проктор в самом деле капеллеанин, Фиксу следовало помочь ему.
Но Фикс не стал этого делать. Он поступил прямо противоположно.
За обедом Фогг спросил у Фикса:
– Вы больше не видели этого Проктора?
– Нет.
– Я вернусь в Америку и найду его, – спокойно сказал Фогг. – Англичанин не может допустить, чтобы с ним обошлись подобным образом и не потребовать при этом сатисфакции.
Фикс улыбнулся, но ничего не ответил. Фоггу стало интересно, о чем он подумал. Сам он говорил на полном серьезе. По окончании путешествия он собирался отыскать полковника. Как англичанин, он руководствовался вопросами чести, как эриданеанин – собирался сделать это, чтобы уничтожить капеллеанина, если бы Проктор в самом деле оказался таковым.
Чтобы добраться из Сан-Франциско в Нью-Йорк, нужно было проехать три тысячи семьсот восемьдесят шесть миль по железной дороге. Между океаном и городом Омаха в штате Небраска железная дорога проходила через пустынные земли, представлявшие опасность из-за диких животных и индейцев. Часть этих территорий населяли мормоны. Они были относительно мирными людьми, однако последователи других религиозных конфессий того времени считали их чуть ли не дикарями. Из-за частых остановок поезд мог разогнаться до скорости не больше двадцати миль в час, и путешествие должно было занять семь дней. Разумеется, если в дело не вмешаются бизоны, индейцы, грозы, наводнения, размыв путей, поломка состава или оползни. Однако при точном следовании расписанию, одиннадцатого декабря Фогг должен был прибыть в Нью-Йорк и сесть там на пароход до Ливерпуля.
В восемь часов во время снегопада весь вагон, в котором ехал Фогг и его спутники, превратился в общее спальное помещение. На следующий день ближе к полудню поезд сделал двадцатиминутную остановку в городе Рено штата Невада, чтобы пассажиры могли позавтракать. В двенадцать часов поезд остановился и был вынужден стоять до наступления темноты из-за огромного стада бизонов, переходивших пути. В половине десятого вечера состав двигался уже по территории штата Юта.
Вечером пятого декабря поезд находился примерно в ста милях от Большого соляного озера. И хотя Фогг не знал об этом, но в тот же день бригантина «Деи Грация» обнаружила «Марию Селесту», шедшую без единой души на борту. Если бы Хед доверился случаю, то уже двенадцатого декабря он высадился бы в Гибралтаре. Разумеется, его задержала бы следственная комиссия, но он мог бы сбежать. Его исчезновение стало бы еще одним эпизодом в цепочке тайн, связанных с этим делом, которое уже сто лет будоражит умы ученых и простых обывателей и породило множество домыслов. Как и сам корабль, известный большинству под названием «Мари Селеста». Впрочем, эта ошибка не является тайной. Причина – в неправильной записи, сделанной в лоцманском отчете в Нью-Йорке седьмого ноября 1872 года. Эта ошибка была увековечена в архивах Госдепартамента США. Газеты также продолжали использовать неправильное название.
Возможно, наиболее важную роль в распространении ошибки сыграл А. Конан Дойл, который назвал корабль «Мари Селестой» в своей знаменитой повести «Сообщение Хебекука Джефсона».
Седьмого декабря поезд остановился на пятнадцать минут на станции Грин-ривер на территории штата Вайоминг. Некоторые пассажиры вышли из вагонов, чтобы размять ноги. Ауда выглянула в окно, и увиденное ее встревожило. На платформе она заметила полковника Проктора.
Верн пишет, что Проктор оказался на поезде по случайному стечение обстоятельств, но мы понимаем, что это было не так. Кроме того, Верн утверждает, что Фикс, Ауда и Паспарту сговорились не сообщать Фоггу о том, что полковник ехал в другом вагоне. Однако это было лишь художественным вымыслом со стороны Верна. На самом деле, Ауда разбудила Фогга, чтобы рассказать ему о Прокторе.
Фогг лишь спросил Ауду и Фикса, умеют ли те играть в вист, и вскоре они сели играть в карты. Ауда с помощью своих карт передала зашифрованное послание, спрашивая Фогга, что он собирается предпринимать в отношении Проктора. Фогг ответил:
«В данный момент – ничего».
«Я могу поинтересоваться, почему?»
«Сейчас неподходящее место и время».
Вскоре поезд уже мчал их через заснеженные Скалистые горы. Однако после того, как они проехали форт Халлек, поезд внезапно остановился. Встревоженные пассажиры, за исключением Фогга, высыпали из своих вагонов. Они увидели, что машинист и кондуктор говорят с путевым обходчиком. Его прислали со следующей станции Медисин-Боу, чтобы задержать поезд. Висячий мост через реку оказался в таком плохом состоянии, что поезд не мог переехать через него.
Американец по фамилии Форстер предположил, что если поезд даст задний ход и хорошенько разгонится, он сможет, практически, перепрыгнуть через мост.
После некоторых колебаний пассажиры, за исключением одного, согласились с ним. Паспарту, используя логику, которая была отличительной чертой истинных галлов, спросил, а почему бы пассажирам не перейти через мост пешком? Зачем ехать на поезде, которые может обрушиться в попасть?
Его предложение было отвернуто, и он дрожал все то время, пока поезд, следовавший со скоростью сто миль в час, мчался по этому опасному участку. Как только задние колеса последнего вагона оказались на твердой земле, мост с жутким грохотом упал в пропасть.
Паспарту вытер пот со лба и подумал, что на этом континенте в воздухе, вероятно, было нечто такое, что превращало всех его жителей в безумцев.
Игра в вист возобновилась. Когда поезд был в Небраске, послышался голос, хорошо знакомый троим игрокам.
– Я бы пошел с бубен!
Это был Проктор, притворившийся, что до последнего момента не узнал Фогга.
– А, так это вы? Англичанин? И вы собираетесь идти с пик?
– И пойду с них, – ответил Фогг, бросая на стол десятку пик.
– А я бы все-таки пошел с бубен, – сказал Проктор. Он взял карту и добавил: – Вы ничего не смыслите в висте.
– Возможно, все-таки смыслю. И не только в этой игре, – сказал Фогг, вставая.
Фикс тоже поднялся со своего места.
– Сэр, вы забыли, что, прежде всего, вам придется иметь дело со мной. Ведь меня вы не только оскорбили, но и ударили.
Фогг понимал, что замышляет Стэмп. Он собирался убить Фогга в честной дуэли. Дуэли были распространены на этих территориях, однако Небраска признали штатом
