— Хорошо, штурм будет отложен. Командование двадцать восьмого полка я предупрежу, оно будет рассчитывать на ваши действия. Сейчас для вас приготовят предписание. Добровольцы… Тут есть рота пограничной стражи. До войны контрабандистов гоняли, сейчас берег охраняют. С горами и седлом знакомы, стрелять умеют. Только не вздумайте им сразу сказать, куда и зачем идете.
— Само собой, господин генерал-майор!
— Что-нибудь еще, капитан?
— Нет. То есть да… Все мои вещи и оружие остались в Хоти. Из того, что есть на мне, практически все одолжено соседями по палате и должно быть им возвращено.
— Оставьте все себе, капитан. Вашим кредиторам не к спеху и с ними я разберусь сам. Сейчас ваша задача — Харешский перевал и плевать на все остальное. А что касается оружия…
Новославский снял с ремня кобуру с револьвером и протянул Алексу.
— Теперь он ваш. На пятые сутки жду доклада о взятии перевала.
— Слушаюсь, господин генерал-майор!
Несмотря на кажущуюся неразбериху, на этот раз штаб Новославского сработал четко — не прошло и получаса, как Алекс уже покинул его с грозной бумагой в кармане. Всем командирам частей предписывалось оказывать капитану Магу всяческое содействие для исполнения приказа генерал-майора Новославского. Ниже красовалась размашистая генеральская подпись и едва успевшая просохнуть печать.
В кобуре, подаренной генералом, оказался «руоссийский голд» сорок четвертого калибра. Недавно принятый на вооружение, такой же тяжелый, как и «гранд», но еще более неудобный и мешкотный при заряжании. Зато очень убойный и с патронами никаких проблем. Кроме того, капитану выдали казенную лошадь. Вполне приличную надо сказать. Поэтому в расположение пограничной роты Алекс прибыл верхом.
К удивлению капитана Магу, его здесь уже ждали. Командир роты мельком глянул на предъявленную бумагу.
— Подполковник Староплесский, — представился ротный. — Сейчас построим тех, кто в расположении, кликнем охотников. Авось, кто-нибудь и согласится.
Алекс не смог удержать свое любопытство.
— Простите, а вы не родственник тех самых Староплесских?
— Младшая ветвь рода, — усмехнулся подполковник, — захудалая и обедневшая. Вот и тяну здесь лямку уже два десятка лет. А вы тоже из тех самых Магу?
— Из тех, — не стал вилять Алекс, — из самых.
— Тогда пойдемте, — поднялся со своего места Староплесский. — Лишних вопросов я вам не задаю, понимаю — секретность. Но солдат моих прошу беречь и без особой нужды риску не подвергать.
— Это я вам могу обещать, — заверил подполковника Алекс, — не нужного риска не будет.
Всего в строю набралось около сотни солдат. Разница со строем обычной пехотной роты сразу бросилась в глаза — безусых юнцов почти не было. Подавляющее большинство — солидные мужики среднего возраста. Необычно много лычек на погонах и широченные нашивки за выслугу. Некоторые, как бы ни больше своего командира служат. Особо никто не тянется, но и расхлябанности незаметно, амуниция подогнана, оружие вычищено. А сами пограничники привычны нести службу малыми нарядами и действовать в быстро меняющейся обстановке. Нет, прав был Новославский, когда предложил для набора добровольцев именно эту роту.
Однако оказавшись перед строем, капитан несколько растерялся. Что он мог им сказать?
— Значит так, нужны тридцать охотников для выполнения важного задания командования. Скрывать не буду, задание очень опасное. Есть желающие?
Строй некоторое время безмолвствовал, потом кто-то поинтересовался.
— А что за задание-то?
— Об этом вы узнаете, только дав согласие.
— Выходит, в темную надо решать?
Вопрос исходил от невысокого, но широкого в плечах унтера из второго взвода. Стоя в строю, он казался почти квадратным.
— Выходит так.
— И опасное?
— Опасное, — подтвердил Алекс.
— Ладно, я пойду.
Унтер сделал два шага вперед. Видимо, он пользовался в роте определенным авторитетом, потому что за ним начали выходить другие. Четыре, семь, одиннадцать, шестнадцать, девятнадцать. Все, добровольцы закончились. Значит, девятнадцать. Маловато будет.
Ситуацию спас подполковник Староплесский, он ключи к своим пограничникам умел подбирать лучше. Прошелся вдоль строя, некоторым что-то негромко сказал, Алекс не смог разобрать, и добровольцев сразу прибавилось. Двадцать, двадцать три, двадцать пять, двадцать шесть. Двадцать шесть. Уже что-то.
— Охотники, напра-во! Шаго-ом марш! Остальные, р-разойдись!
На этот раз перед капитаном стоял короткий двух шереножный строй, и никакого начальства за спиной уже не было. На двадцать шесть стоящих в строю пришлось пять унтеров и четыре ефрейтора.
— В седле все держаться умеют?
Строй ответил утвердительным гудением, не умеющих ездить верхом не нашлось.
— Тогда построение через час с лошадьми и в полной готовности к выходу. Продовольствие брать на семь дней, патронов по сотне на винтовку. И водки возьмите, в горы идем. Да, найдите и мне какую-нибудь шинель, только не очень большую.
Капитан обратил внимание на то, что пограничники были вооружены переделочными винтовками шестидесятого калибра системы лейтенанта Таранникова под унитарный патрон центрального боя. Сейчас в армейской верхушке шел спор, что предпочесть в качестве основного оружия руоссийской пехоты — переделку старой дульнозарядной винтовки или только что принятую на вооружение винтовку Гердана сорок второго калибра. На первый взгляд, Гердан выигрывал по всем параметрам. Он был легче, скорострельнее, имел большую прицельную дальность стрельбы, легкий и дешевый патрон. Но эти винтовки приходилось изготавливать заново, и стоили они немало. Переделка старой винтовки обходилась в несколько раз дешевле, а за полтора десятка лет их успели выпустить почти полмиллиона штук. И все это богатство грозило осесть мертвым грузом на армейских складах. Вот и никак не могли господа генералы прийти к единому мнению. А пока они спорили, в ход шло все, что было в полках: старые дульнозарядные, игольчатые, переделочные и новые системы Гердана. Разные системы, разные калибры, разные патроны, настоящий кошмар для интендантов всех уровней.
Когда озадаченный строй расходился, Алекса кольнул чей-то очень неприязненный взгляд. Незнакомый унтер-офицер поспешно отвел глаза. «Странно, чем это я ему так досадил? Раньше мы точно не встречались. А если, я ему с первого взгляда так не понравился, то зачем он тогда охотником вызвался?». Дальнейшие размышления на эту тему были прерваны появлением посыльного от подполковника Староплесского.
