– Да полно вам, маркиз! – Капитан Лопухин расположился в покинутом недавним гостем кресле. – Разве можно поставить в вину надлежащее исполнение договоренностей?
– А что на это скажет Федор Иванович?
Красногвардеец пожал плечами:
– Не думаю, что майор Толстой откажется от доли в заработанных нами деньгах. Миллион пообещали, но можно ли рассчитывать тысяч на пятьдесят? Или эти жмоты и двадцати не дадут?
Маркиз на вопросы не ответил. Все его внимание захватила первая фраза.
– Заработанных?
– Ну да, вы же не собираетесь обманывать милейшего герцога? Мой дорогой маркиз, деловая репутация нарабатывается годами, прежде чем начинает приносить дивиденды, и мы не хотели бы, чтоб все усилия процветающего и безупречного предприятия пошли прахом. Выгоднейший фрахт обязательно нужно взять. И почему-то кажется, что застраховать суда от всех непредвиденных случаев, включая утопление русским флотом, тоже необходимо. Надеюсь, английское правительство в этом тоже поможет.
– В утоплении поможет, Иван Михайлович?
– Нет, тут справимся и без них. Но почему бы не заработать еще и на страховке? Господин Юлиус Ангерштейн[5] не обеднеет.
Маркиз задумался. За пять лет работы на русскую разведку он успел убедиться в чрезвычайной выгодности такового занятия и никак не ожидал от капитана предложения лишить предприятие будущего, пусть даже за хорошие деньги. Допустим, корабли всегда можно купить новые, а еще лучше заказать на черноморских верфях, но кто на них будет плавать? Вот так взять и утопить команды, где даже последний юнга способен проложить курс от Ливерпуля до Гаити и обратно?
Лопухин, видя сомнения арматора, добавил:
– Примете на борт специалистов по минно-взрывному делу. Они же и будут командовать эвакуацией экипажей, о чем вы отдадите соответствующий приказ капитанам в письменном виде. Наши флаги пусть поднимут, что ли… а то спасатели, не разобравшись, могут и ракетами залпировать. Да, можете даже пообещать каждому моряку небольшую компенсацию за доставленные неудобства. Но немного, иначе загуляют, а их уже ждут зерновозы в Одессе.
– Чьи?
– Ваши, разумеется. О цене поговорим позже.
Бонжелень мысленно похвалил себя за то, что не стал возражать на предложение месье Лопухина. Или это свыше послали в голову желание промолчать? Да без разницы, маркиз все равно осознавал неизбежность операции и ее независимость от мнения формального владельца компании. Как бы то ни было, он выйдет из щекотливой ситуации с прибылью и новыми кораблями. К сожалению, парусными, так как использование паровых машин в любых перевозках запатентовано Российской империей, и авторское право строго охраняется министерством госбезопасности. Всезнающее ведомство графа Бенкендорфа не дремлет, и нарушитель очень быстро почувствует в собственном кармане длинную руку Санкт-Петербурга.
– А что делать с наличными, Иван Михайлович?
– Если они вообще будут, маркиз. Но давайте решать проблемы по мере их поступления.
Чуть позже в Лондоне происходил еще один любопытный разговор, напрямую касающийся судьбы арматора и его предприятия. Седой господин с безупречной военной выправкой выговаривал сидящему с бокалом бренди собеседнику:
– Как вы могли дать согласие на оплату наличными, сэр Роберт? Казначейство не собирается рисковать такой внушительной суммой, да и принц-регент традиционно будет недоволен. Надо же до такого додуматься!
– Питер! – С другом детства герцог мог себе позволить фамильярность. – Кто говорит о миллионе? Маркиз де Бонжелень и сам понимает несуразность этой цифры.
– Тем более. Мог выдать чек, а потом его опротестовать.
– Не будем мелочиться, Питер. Привезу маркизу тысяч десять задатка, а после выхода кораблей в море тут же все и конфискуем, обвинив нашего друга в шпионаже в пользу России.
– Что, он на самом деле шпионит?
– Не думаю, но в столь тяжелые времена любого можно арестовать по обвинению в государственной измене и работе на Санкт-Петербург, и парламент будет рукоплескать героям, разоблачившим негодяя. И никто не спросит о доказательствах, Питер!
– Даже десять тысяч…
Герцог усмехнулся:
– Я готов вложить в операцию личные средства, но в таком случае хочу рассчитывать на половину состояния покойного маркиза.
– Покойного?
– А зачем он нам живой нужен?
Человек с военной выправкой помассировал плечо, до сих пор ноющее к непогоде из-за полученной в Испании раны. Французов он не любил в любом виде, но предпочитал сходиться с ними в открытом бою, а не резать тайком. Да, порой приходилось делать и такое, но там все объяснялось военной необходимостью. Но, с другой стороны, такие деньги и практически ничьи…
– Можешь рассчитывать на две трети, Роберт, но уж их мы поделим поровну. Согласен?
Герцогу ничего не оставалось, как отсалютовать собеседнику бокалом. Поневоле согласишься, потому как без поддержки секретаря канцлера казначейства не получить и десятой доли от внушительного состояния маркиза, заслуженно занимающего место в первой сотне самых богатых людей Соединенного Королевства.
– Да, я согласен. Сейчас же еду в банк, а потом к де Бонжеленю.
– Не торопись, вы же еще не обсуждали детали экспедиции?
– Они будут направлены курьером.
– Это зря, – человек с военной выправкой укоризненно покачал головой. – Разве можно доверять такие тайны посторонним? Поедем к маркизу вместе и там обсудим все нюансы. Порученное Его Высочеством дело не должно пострадать из-за того, что глупый француз обязательно что-нибудь поймет неправильно.
– Хорошо, но сначала в Адмиралтейство за бумагами.
А еще через неделю невзрачная рыбачья лодка вышла на промысел от берегов Уэльса, имея на борту странного пассажира. Горбатый и одноглазый, с трясущимися руками, он выглядел настолько несовместимым с морским путешествием, что поначалу добрые валлийцы отказывались брать его с собой, опасаясь за жизнь престарелого господина. Но горбун оказался настойчив и подкрепил просьбу кошельком с новенькими шестипенсовиками, так что красноречие победило. Если почтенному ученому мужу вдруг приспичило открыть новый вид креветок или исследовать селедочные кишки, то почему бы не помочь человеку прославить свое имя?
Но едва только берег скрылся из виду, как дряхлый сморчок из Королевского общества[6] преобразился – исчезла черная повязка с глаза, пропал горб, оказавшийся спрятанным под сюртуком заплечным мешком на широких лямках, но появилась пара многозарядных пистолетов. И сам ученый господин резко помолодел, и рука, приставившая холодный ствол ко лбу владельца лодки, нисколько не дрожала.
