– Бреннер. – Это прозвучало куда жестче, чем он намеревался.
– Привет, это… м‑м… Мэри, я… извини, что звоню…
– Ага, Мэри, сейчас… в самом деле момент неподходящий.
– Я кое-что обнаружила, Пол. Радиотелескоп поймал сигнал. Упорядоченный. Какой-то код.
– Что еще за код?
Когда разговор окончился, Пол повесил трубку и поглядел за окно, на солдат, ожидающих перед зданием. Нужно покинуть Атланту, а то и страну, и если код настоящий, это может изменить ситуацию в корне. Он может иметь отношение к заговору Атлантиды, хотя Пол пока не понимал, какое именно. Момент его появления – как раз тогда, когда чума была излечена – отнюдь не случайность.
– Майор, если только мы сможем отсюда выбраться, сумеете ли вы раздобыть мне самолет? – обратился он к морпеху.
* * *
Три часа спустя Пол стоял в кабинете Мэри, пытаясь вникнуть в то, что она рассказывала.
– Стоп, – поднял он ладонь. – Так это один код или два?
– Два, – ответила женщина. – Но это может быть одно и то же послание, зашифрованное в двух разных форматах…
– Больше ни слова, Мар! – Джон Бишоп, коллега Мэри, положил ладонь ей на запястье, вперив взгляд в Пола. – Сперва перетрем по делу.
– Что?
– Мы хотим десять миллионов долларов. – Джон помолчал. – Нет, сто миллионов! – Он нацелил указательный палец на стол. – Серьезно. Сто «лимонов», сию же секунду, или мы удалим эту штуку.
– Он что, под градусом? – озадаченно поглядел Пол на Мэри.
– Еще под каким!
Пол коротко кивнул морпеху, и тот вместе с другим военным выволок лягающегося и вопящего Джона из комнаты.
Теперь, когда они остались наедине, выражение лица Мэри изменилось.
– Пол, я благодарна тебе за приезд, честное слово. И удивлена. Вообще-то я просто надеялась выбраться отсюда.
– Выберемся. Так что же это за код? – Он указал на экран.
– Первая часть двоичная. Просто числа – местоположение Земли относительно центра Галактики и нашей Солнечной системы.
– А вторая?
– Пока не знаю. Это последовательности из четырех чисел. В первой только две цифры – ноль и один, включено и выключено. По-моему, вторая последовательность может быть фотографией или видео.
– Почему?
– CMYK. Циан, маджента, желтый, черный. Это точный способ передать изображение высокого разрешения или видео[2]. Изображение может быть посланием или даже вселенским приветом. Или инструкцией, как передать ответное сообщение.
– Угу. Или вирусом.
– Это возможно. Об этом я не подумала. – Мэри прикусила губу. – В первой части сообщения двоичный код поддался расшифровке. Это показывает, что мы освоили двоичную арифметику, что мы можем хранить CMYK-изображение как компьютерный файл, но я не вижу, как это может…
– Нет, я имел в виду настоящий вирус, ДНК-вирус. АТГЦ. Аденин, тимин, гуанин и цитозин – вот четыре нуклеиновых основания, образующих ДНК. Или РНК, если тимин заменить урацилом. Этот код может быть геномом. Может быть, целой формой жизни или генной терапией.
– О! – подняла брови Мэри. – Ага. Может быть. Это… интересная гипотеза.
– А может, их ДНК составлено из других нуклеиновых оснований… – Пол в глубокой задумчивости побрел прочь.
– А ты… думал об этом, прежде чем решил прилететь сюда? – оглянулась Мэри.
– Нет.
– Тогда…
– Я думаю, этот сигнал может быть связан с Чумой Атлантиды, а может, и с войной, которая могла уже начаться, пока мы тут говорим.
– О. – Мэри помолчала. – Ого.
– Нам нужно кое с кем поговорить. Вероятно, она единственный человек на земле, способный сказать нам, что делать.
– Замечательно. Давай позвоним…
– Спутниковые телефоны больше не работают.
– Неужели?
– Нам придется отправиться к ней. Во время последнего нашего разговора она была в Северном Марокко.
* * *
В тысяче двухстах футах ниже уровня моря, близ побережья северного Марокко Дэвид Вэйл сидел за металлическим столиком, уставившись на мигающие слова на стенной панели.
Хирургическая операция выполняется…
Таймер обратного отсчета отщелкивал секунду за секундой.
3.41.08
3.41.07
3.41.06
3.41.05
Но Дэвид был в состоянии думать лишь об одном числе. 39 %. 39 % вероятности, что Кейт переживет хирургическое вмешательство.
Оперативная база «Иммари» «Призма»
Антарктида
Арес сидел в глубине ситуационной комнаты с Дорианом и начальником оперативного управления, когда к ним подошел аналитик.
– Сэр, пришел ответ китайцев.
– И?..
– Они говорят: «Не может быть мира с врагом, покушающимся на плотину «Три ущелья»[3]. Китайская стена удерживала варварских захватчиков не одно столетие. В этот раз будет то же самое…»
– Довольно, – поднял руку Арес. – Для справки: простого «нет» было бы достаточно.
– Вообще-то, сэр, мы рассматриваем это как вступление к переговорам, возможно, обозначение переговорной позиции – намек на то, что им требуется, чтобы вступить в диалог. Если мы отдадим плотину «Три ущелья», то может быть…
– Хватит болтать. Вы повергаете всех слушающих в ступор. Это было требование безоговорочной капитуляции.
– Разумеется, сэр, – кивнул аналитик.
* * *
Несколько минут спустя аналитик вернулся. На сей раз, избегая встречаться взглядом с Аресом, он положил листок перед Дорианом.
– Американский ответ, сэр.
И удалился, прежде чем Слоун успел поднять на него глаза.
Схватив листок, Дориан прочел единственное слово. Уголки рта его искривились. «Глупцы. Нет. Храбрые глупцы».
Он отдал листок Аресу.
– «Дудки», – прочел тот единственное слово. – И что же сие означает?
– Это историческая аллюзия.
Арес воззрился на Дориана.
Слоун усмехнулся, наслаждаясь тем, что на этот раз для разнообразия ответ замалчивает он, решив отплатить Аресу его собственной монетой.
– Боюсь, ты недостаточно ориентируешься в истории, чтобы понять.
– Пожалуй, ты мог бы облагодетельствовать меня уроком истории, Дориан. Если только я не прошу слишком многого.
– Вовсе нет. Мы ведь на одной стороне. Как тебе известно, для нас категорически важно делиться информацией друг с другом. Ты разве не согласен?
Арес таращился на него.
– Так, поглядим… В тысяча девятьсот сорок четвертом году, во время Второй мировой войны при сражении в Арденнах, Сто первая воздушно-десантная дивизия оказалась осаждена в бельгийском городке Бастонь под обстрелом тяжелой артиллерии немцев. Она получила от немецкого командования требование о капитуляции. Люди изголодались, устали, у врага было подавляющее огневое превосходство. Положение было безнадежным, но ответ был лаконичен: «Дудки!»
