— Средняя, — Лит старался не смотреть на левую могилку — там лежала хорошая женщина. Добрая. Та, что помогла неуклюжему углежогу мужчиной стать.
— Понятно, — Дженни глянула исподлобья. — Вы, наверное, отойдите подальше. Водички попейте, перекусите. Не знаю, сколько это времени займет. Если у меня вообще получится…
Сидели на опушке. Лит подстелил плащ на ствол поваленной сосенки. Ветер шелестел в кронах, вольнее разгонял прозрачную легкую весну. Лит старался не смотреть на поляну, на маленькую фигурку Дженни, замершую у могил. Ланон-ши водой не побрезговала, вежливо сделала несколько глотков из горла баклаги. От пирога с творогом и яйцами отказалась, — ну, да, янтарноглазая чаще иной пищей питается.
Тени медленно ползли по верхушкам деревьев. И холодок по спине полз. Происходит что, или кажется только? Нет, дрянная наука некромантия. Хотя иной раз без неё не обойдешься.
— Слушай. Она какая была? — тихо спросила Блоод. — На сестру? Похожа?
— Сходство имелось. Но… Я Ашу обидеть не хочу, но покойница покрасивей была. Красавица, если честно. Манящая. Несколько на вашу милость похожа, хотя и блондинка.
— Не обижай, углежог.
Лит вздохнул:
— Ты извини. К тебе каждый раз заново привыкнуть нужно.
— Пошустрее.
— Да вроде уже пришел в себя. А про покойницу определенно говорю — похожи вы. Видно, в ней тоже частичка магии была. Глянешь, и дуреешь. Но Малый не в нее — нормальный мальчишка. Разве что глазами на маму похож.
— И хорошо. Мы, красивые, всегда забытыми лежим. В лесах. Болотах. Подвалах.
— Это ты брось, — сердито сказал Лит. — Если что, у тебя вон сколько друзей. Муж любящий, дети. И вообще, ты вечная.
— Не вечная. Долгоживущая. Порода такая. Но если что. Спасибо.
— Да не за что, — пробурчал Лит.
Тоже, нашла подходящую тему красавица желтоглазая.
С поляны повеяло холодом. Лит боролся с желанием взглянуть и пониманием, что делать этого не нужно. Дженни справится. Она сильная. Подумаешь, с покойником поговорить.
— Жуть, — прошелестела ланон-ши.
Лит осознал что держит её за руку. Безо всякого вожделения. Кисть у Блоод оказалась очень узкой, четырехпалой. Длинные пальцы с треугольными ногтями-когтями, похожими на птичьи. Два десятка перстней. Вроде вздрагивает рука.
— Слушай, — едва слышно выдохнула ланон-ши. — Вы своего маленького? Как закаляете?
Про закалку детей Лит кое-что знал и с облегчением прошептал:
— Да, немножко закаляем. Вообще-то, мы оба холода не боимся. Наш малый в нас пошел. Ну, купаем в холодной воде.
— У меня старшая мерзлявая, — пожаловалась Блоод. — Я с Катрин советовалась…
Дженни шла от могил, и пошатывало её не слишком. Видно, колдовство среднее по трудам вышло. Лит подхватил жену под руку.
— Да я больше от волнения, — призналась Дженни. — И так, и этак, еле подступилась. Вообще новости дурные. Высокой крови отец у Малого. Королевской, если говорить прямо. Она, то есть, Мари покойная, очень сожалеет. Безумен король. И имя дикое — Эшенба. Очень она жалеет. Успокаивала я, успокаивала.
— Дурно, — прошептала Блоод. — Но мы. Предполагали.
— Вот всегда самое плохое и выходит, — с горечью сказала Дженни. — Ты сразу пойдешь?
— Да. На юг теперь.
— Ты поосторожнее, — Дженни обняла гостью.
— Да, внимательнее. И сразу нам передайте, что дальше делать нужно, — Лит с некоторым удивлением сообразил, что обнимает прекрасную кровопийцу. Очень даже просто, если подруга, и не первый год её знаешь.
— Найду. Сразу новости.
Ланон-ши ушла, должно быть, прямиком на тот юг дикарский. Впрочем, там тоже свои, надежные люди имеются.
Дженни вяло жевала пирог. Лит подсунул баклагу.
— Нужно спокойно умирать, — задумчиво сказала жена. — И лежать спокойно. Чтобы никто не лез.
— Мы постараемся, — пообещал Лит.
Королевская ведьма тихонько фыркнула:
— О чем же ты здесь шептался с моей честнейшей подругой?
— Женщин обсуждали. И о воспитании наших малых беседовали.
— И что я тупому углежогу верю? — Дженни отложила пирог и попыталась свернуться на плаще. — Мне немножко полежать нужно.
Заснула она мгновенно. Лит перенес её на нарубленный лапник. Ничего, к вечеру отдохнет.
19-й день месяца Травы. Медвежья долина. Замок «Две лапы». Катрин.
Катрин проснулась до рассвета. Блоод еще не вернулась, но полученный от неё сон был отчетлив и детален. Флоранс тоже спешно чиркала карандашиком в своей записной книжке.
— Факс приняла? — поинтересовалась Катрин.
— Ты же знаешь, через пять минут я половину забуду.
— Пиши-пиши. Интересно, и что нашим природным приемникам приглючилось?
Катрин не успела натянуть брюки, как донеслись голоса от замковых ворот — Теа уже заводила свою лошадь. Чуть позже прискакал взмокший от волнения Мин. Его сон был, как всегда, растрепан и полон неприличных подробностей, которые полукровка в пересказе пытался обойти. Впрочем, общий смысл послания был ясен.
— И что мы решим? — спросила Флоранс, причесываясь перед завтраком.
— Нужно ехать, — без всякого воодушевления признала Катрин. — Полагаю, необходима агентурная и следственная работа на месте, а при необходимости — и силовое воздействие.
— Ну как же: ты, и вдруг без силового воздействия? — невинно заметила подруга. — Но это не война?
— На войну пока не похоже. И не надо так требовательно на меня смотреть. Двигаемся вместе. Полагаю, придется прыгнуть. Уж в Глор-то мы должны попасть без осложнений. Основные силы подтянутся позже. Возможно… возможно, и детям стоит прогуляться.
Флоранс вздрогнула:
— Без нас?! Этим чудовищным водным путем?
— Охрана с судами будет не хуже замковой. Речная прогулка весьма развивающее занятие. К тому же специфика момента…
— Кэт, ты нормально себя чувствуешь?
— Не совсем. Я нервничаю. Мне не нравится, что до нас так легко дотянулись. Замок, так или иначе, будет ослаблен. Можно запереть пацанву в подвале и ввести осадное положение. Но что, если в следующий раз к нам наведаются подземные черви, гнилые слизни или еще какая-то пакость? Нет уж. Насколько я понимаю, выследить магическими средствами движущийся объект гораздо сложнее. Пусть наши двигаются не торопясь, удят рыбку и разглядывают берега. А мы с тобой позаботимся, чтобы к их прибытию в Глор проблема рассосалась. К тому же в случае непредвиденных осложнений, что нам мешает прыгнуть к оболтусам?
— Основным препятствием является твоё патологическое неприятие мгновенных перемещений. Я тебя вполне понимаю, но…
— Придется мне пересилить себя, — пробурчала леди-хозяйка. — В борьбе с мертвецами подобный козырь упускать нельзя.
