- Звучит красиво, - согласился Шрайвер, - но есть одна проблема: у тебя над головой дрон. Ты уже слил Корпорации свои намерения, гений.
Я ухмыльнулся.
- Неужели ты ничего не понял? Это часть плана. Если бы я хотел просто выбраться с острова – я бы сюда не попадал! Я не сбежать хочу, а победить. Я отымею Игру и Корпорацию по их же собственным правилам, и хочу, чтобы весь мир видел, как я это сделаю. И я хочу, чтобы Корпорация тоже знала об этом: победа втихаря ничего не стоит. Про пацана, который в четырнадцать лет преподавал в МТУ, знают немногие. Про мое доказательство гипотезы Эстерле — Массера – вообще единицы. Когда я переиграю Корпорацию и выберусь с Острова с целой командой - обо мне узнает весь мир, и мое достижение никто никогда уже не повторит. Точнее, обо мне уже и так все знают – как раз благодаря дрону над моей головой. И чтобы воспользоваться всемирной известностью, мне осталось только вырваться отсюда. Так что, Блекджек? Будешь бороться за свободу или предпочтешь сдохнуть молодым от ножа в спине, как твои предшественники?
От авторов.
Вы, дорогие читатели, почти наверняка воспринимаете позывной Джейсона Шрайвера – «Блекджек» - вполне определенным образом. Для 99.9% из вас блекджек – это карточная игра, в которую играют в казино в окружении дам легкого поведения.
Но есть и другой «Блекджек».
«Блекджек» - так еще называется дубинка, выполненная из кожи и утяжеленная свинцом, обычно черного цвета, откуда и название. При размерах значительно меньше полицейских дубинок «Черный Джек» ничуть не менее эффективен в деле убеждения оппонента в неправильности, неправомерности и несправедливости его действий.
Так что псевдоним Шрайвера происходит отнюдь не от карточный игры.
[1] Как поживаете, герр Бунстер?
[2] Двадцать минут назад все было в порядке.
Глава 5
Я ухмыльнулся.
- Неужели ты ничего не понял? Это часть плана. Если бы я хотел просто выбраться с острова – я бы сюда не попадал! Я не сбежать хочу, а победить. Я отымею Игру и Корпорацию по их же собственным правилам, и хочу, чтобы весь мир видел, как я это сделаю. И я хочу, чтобы Корпорация тоже знала об этом: победа втихаря ничего не стоит. Про пацана, который в четырнадцать лет преподавал в МТУ, знают немногие. Про мое доказательство гипотезы Эстерле — Массера – вообще единицы. Когда я переиграю Корпорацию и выберусь с Острова с целой командой - обо мне узнает весь мир, и мое достижение никто никогда уже не повторит. Точнее, обо мне уже и так все знают – как раз благодаря дрону над моей головой. И чтобы воспользоваться всемирной известностью, мне осталось только вырваться отсюда. Так что, Блекджек? Будешь бороться за свободу или предпочтешь сдохнуть молодым от ножа в спине, как твои предшественники?
Шрайвер задумчиво подпер голову кулаком, подозрительно хмурясь.
В этот момент Ильза фон Айзенштайн спросила:
- Парень, а как ты заработал миллионы в двенадцать-то лет?
- Написал систему на основе нейросети, известную как «Домовой». Ее выкупила у меня компания, занимающаяся постройкой «умных домов», прикрутила взаимодействие с разными устройствами и выпустила почти без изменений. «Смартхауз-3» на самом деле создана мною.
- Ха, ну ты даешь, - присвистнула она. – Даже не верится, что такую славную штуку написал пацан-одиночка…
- А что, приходилось пользоваться?
Она кивнула:
- Да, я жила в таком доме непосредственно перед арестом. Это так и было задумано, что твой «Домовой» предупредил меня о группе захвата и пытался мешать им, блокируя двери и врубая музыку на полную громкость и прочие устройства? Я только благодаря этому предупреждению и ушла… Хотя потом все равно попалась, потому что не успела взять из тайника документы и деньги.
Я пожал плечами:
- Понимаешь, для «Домового» не существует законов. Это система, которая учится действовать в интересах хозяина, только и всего. Законы природы – они просты и понятны, и могут быть описаны числами и формулами. Компьютер легко может научиться определять врага по признаку наличия оружия и предупреждать владельца дома. А вот законы – штука сложная, не всегда рациональная и не всегда справедливая, и я не стал грузить систему сложными вещами. Потому «Домовой» просто помогал тебе, как мог, не вникая, кто там прав, кто виноват, кто террорист, кто коп. Он усвоил, что ты опасаешься полиции, из твоего поведения, но функцию выбора «стороны» я ему не дал. «Домовой» всегда на стороне владельца, как это и было мною задумано.
Фон Айзенштайн довольно дружески похлопала меня по плечу:
- Когда я скрылась поначалу с места – думала, что стоило бы поблагодарить создателя «Домового». Замечательная во всех отношениях штука, и не ее вина, что она не смогла предупредить меня до того, как группа захвата вывалилась из фургона.
- Увы. Фургоны групп захвата обычно без опознавательных знаков.
- Факт. А как тебя зовут-то?
- Можешь звать меня Профессором. Меня так все везде звали с четырех лет, даже родители, чаще, чем по имени.
- Ну что ж, Профессор. И в чем твой план?
Я указал пальцем вверх:
- А вот этого я при дроне не скажу: прикроют возможности, если заранее узнают. Мы можем поговорить об этом в доме, при условии, что вся толпа станет вокруг дома и начнет горланить какую-нибудь песню, чтобы помешать направленным микрофонам камер и дронов.
- Ладно, послушаем, чего расскажешь, - сказал Блекджек и крикнул: - эй, Матесон, построй людей вокруг дома и запевай что-нибудь похабное, как ты умеешь.
- Стой, Блекджек, - сказал один из его телохранителей, - а что, если это все план по твоей ликвидации? Другой «тюлень» на острове – это неспроста…
Шрайвер поморщился:
- Хотели бы убить – убили б в тюряге… А за что Вогель попал сюда?
- Его жену угробили в клинике в результате грубой врачебной ошибки вкупе с халатностью. Макс не стал дожидаться правосудия и убил кучу сотрудников клиники, перестреляв почти всех, имевших хотя бы минимальное отношение к смерти его жены.
Блекджек вздохнул:
- Понимаю его. Видел его Лидию на семейной встрече нашего взвода… даже немного завидовал. Она более чем стоила возмездия. Ладно, идемте в дом.
- Но только между четырьмя глазами. Максимум еще Ильза.
- Маркус мой советник, он толковый мужик.
- Но людоед. Я не доверяю людям, имеющим психику, отличную от моей, потому что не могу предсказывать их поступки. Без обид, Маркус.
Он вздохнул с наигранной печалью:
- Вообще-то, это было по согласию…
- Ага. Только ворарефилия была не только у твоего любовника, она есть и у тебя. Как я уже сказал – ничего личного, я предпочитаю иметь дело с теми, чья голова работает аналогично моей.
Мы втроем вошли в хибару и сели за стол, Шрайвер крикнул, чтобы начинали петь – и вся орава загорланила на нескольких языках, кто что горазд.
- Ну давай, Профессор, излагай свой план, - сказал Шрайвер, наклонившись вперед.
- У меня их несколько. Первый вариант заключается в том, чтобы взять заложников, желательно не принадлежащих к «восьмерке». Правовой статус территории двоякий, для стран «восьмерки» это запретный остров «вне человечества», где не имеет права находиться ни один гражданин «восьмерки». Но для всех остальных государств, не присоединившихся к «хартии об изгнании», Остров продолжает оставаться территорией под протекторатом «восьмерки». Если, предположим, на острове окажется бельгиец или швед – его захват нами будет расцениваться как террористический акт на территории «восьмерки». Не вдаваясь в подробности, возможен вариант договора с той же Швецией: политическое убежище в обмен на освобождение заложников. С учетом того, что все, попавшие на остров, считаются такими, в отношении которых было осуществлено наказание – мы получаем иммунитет к преследованию за все наши прошлые преступления. Это поставит «восьмерку» перед необходимостью пересматривать «хартию изгнания» - но на нас этот пересмотр уже не будет распространяться.
