чем…
Она застонала… Не от боли. Боли было уже так много, что было уже не больно. Так как болело всё… Она застонала, чтобы эти двое поняли, что она ещё жива…
Губы девочки были окровавлены. На лице кровоподтёки.
— У меня есть немного водки… Надо ей слегка выпить дать…
— Ты чё, *ля? Самим мало нах…
— Заткнись, алкаш! Видишь… Ей сейчас надо помочь… Ты же не гад какой-то. Ты хоть и бывший. Но всё же интеллигентный человек…
Да пошла ты…
Грязные руки поднесли к губам девочки бутылку. Прозрачная жидкость полилась по губам. Видимо обжегшись крепким спиртным, девочка вздрогнула и открыв глаза, закашлялась.
— Жива!
* * *
Через пару, а может и через трое суток, проведённых в подвале, она смогла покинуть гостеприимных БОМЖей.
В грязной рваной одежде, она была похожа на маленькую побирушку, из тех, кто клянчит денег в вагонах метро и подземных переходах. Куда она шла? Что она делала следующие несколько недель? Что она ела и где ночевала? Она и сама это помнила смутно. Всё было, как в тумане…
Когда её возле вокзала совсем случайно увидел Павел Егорович, он не узнал её. Она его узнала… Окликнула по имени-отчеству… А потом расплакалась, когда он её всё-таки узнал…
Старик забрал её с собой, отвёз за город, в ту деревню, когда-то давно купленную Олегом. Там, в деревне было по-прежнему уютно и тихо. Слишком тихо. Она рассказала старику всё, что видела, и всё, что смогла узнать на похоронах. А потом всё, что с ней произошло после…
Узнав обо всём, старый профессор, помрачнел. Он как бы стал ещё старше, прямо на глазах.
Его благородный порыв, немедленно обратиться в милицию, она умудрилась прервать, объяснив ему, что всё это бесполезно… Доказать ничего нельзя, а богатый преступник, у нас почти что всегда — невиновен.
Он сказал ей: «Живи здесь, сколько захочешь, а там видно будет…»
* * *
Света могла ещё долго оправляться, от такого страшного потрясения… Но месть, которая жгла её сердце, помогла ей встать на ноги, в самые короткое сроки, и начать действовать.
Кому она собиралась мстить? Всем! Всему миру! Этому жестокому миру, который отнял у неё почти всё, что у неё было.
У неё осталась только её жизнь…
И её месть.
Месть тем, кто убил Олега и маму… Месть тем, кто так поступил с ней…
* * *
Первым и самым удобным, до кого она смогла бы дотянуться, был Вадим. Света знала дом, где он живёт.
Да, да… Тот самый дом, во дворе которого я и нашёл эту девочку, истекающую кровью.
Дальше… Ну а что было дальше я уже, кажется, говорил, повторяться ни к чему…
И вот это слегка конопатое чудо сидит у меня дома и шмыгает носом.
Ну и что мне теперь с этим чудом делать?
Я долго не раздумывал, а так прямо её и спросил:
— И что мне с тобой теперь делать?
— Отвези меня к деду!
— Ты мне настолько доверяешь? Ты вот так прямо готова первому встречному рассказать все явки, пароли, адреса?
— Какие ещё явки и пароли?
— Ну, адрес же деда, никто кроме тебя не знает… А Значит эта явка ещё не провалена…
— Чего?
— Да, ладно… Это я так. Тебя для начала надо подлечить и переодеть. А потом уж посмотрим, куда тебя везти…
— Не шути так.
— А я и не шучу, девочка.
Глава 6
Глава шестая.
Хочешь мира? Дальше по тексту…
Иногда так бывает… Сначала всё шумно и громко. Бух, бах… Взрывы, выстрелы. Погони, трупы… Ну и так далее… А потом резкий спад вереницы событий… И тишина… Вязкая, упругая, как густой кисель. Топкое болото равнодушного покоя. Спокойствие, плавно переходящее в банальную скуку. Обыденная повседневность, когда на какое-то время забываешь, что где-то там, за окном происходят порою страшные вещи… И не думаешь ни о чём, кроме того, что ты вот сейчас сидишь в маленькой уютной квартирке за закрытыми дверями и пьёшь чай с бутербродом. И плевать тебе на то, что где-то кто-то кому-то чего-то там…
Вот как-то так примерно и случилось… После бурных событий и перестрелки в соседнем дворе… Тихая спокойная, почти что семейная идиллия…
Ведь дальше всё было до банального просто. Ещё пару-тройку дней Светка жила у меня. Готовила еду и ждала с работы. Я за это время, по мере своих не шибко больших финансов, немного обновил её гардеробчик. Не бог весть что, конечно, но уже не стыдно было и из дома выходить. Так что за хлебом она уже бегала без меня, когда я был на работе… Мне было даже как-то приятно… Я-то уже привык к своей холостяцкой действительности. А тут хоть какая-то забота о моём быте со стороны, хоть и маленькой, но всё же представительницы прекрасного пола…
Мы больше не обсуждали подробностей нашей встречи. Я ничего не спрашивал у неё, а она ничего не рассказывала… Лишнего ничего не рассказывала…
В молчанку же мы не играли. Болтали о том, о сём, и ни о чём в общем-то…
Я уже привык, что в доме живёт молодая девушка и не шлялся в трусах с утра пораньше… Она тоже не шокировала меня своим полуголым видом. Мы соблюдали приличия, несмотря на то, что спать приходилось рядом… Но не подумайте чего такого… Мы спали, как брат с сестрою… Так сказать… Членораздельно…
Хотя иногда, просыпаясь, я обнаруживал закинутую на моё тело руку или ногу… Но, как объект для каких либо половых желаний, я её не воспринимал… Я же не сволочь какая… Несмотря на весь мой цинизм и пофигизм, порядочность — моё второе имя…
* * *
А ближе к выходным мы уже стали собираться в дорогу. До её деревеньки, где небось уже с ума сходит старый человек, потерявший покой от пропажи маленькой девочки, ехать было не так уж и мало. К тому же в пятницу и субботу из Москвы лучше не выезжать, а то имеешь шанс встать в такую пробку, что проклянёшь всё на свете… Но за три часа мы всё-таки доехали до нужного места, где я и сдал с рук на руки обеспокоенному старику потерявшуюся девицу…
Павел Егорович встретил меня настороженно и недоверчиво. Я не стал никого убеждать, что мол я такой белый и пушистый. Посидел немного, кофейку попил, да и свалил себе обратно в Москву. А что мне там ещё было делать?
Маленькой девочке помог?
Помог… Чем смог…
От смерти спас?
Спас… Как сумел…
Рану более-менее подлечил?
Подлечил… Хотя я совсем ни разу не доктор-педиатр…
До дома подвёз?
Подвёз… Хоть и не ехали мы, а тащились в пробке. Как черепаха на сносях…
Мавр сделал своё дело…
Ну и чё он тут стоит?
Вали туда, откуда пришёл!
* * *
