Он снова встал, пошурудил в печи и не оборачиваясь сказал:
– Но после древней битвы на Перевале, войны стали происходит меж людьми, а не между людством и Злом. Да, первые усобицы. Зарян всегда мне рассказывал о них с болью. Надобность в необычном свойстве мечей отпала, – убивать людей оказалось не сложно, но Камень-то остался… Мало кто знает, куда он делся после той страшной битвы, но люди Стражи по крупицам собирали истории о нем, нередко переплетенные с полуправдой и откровенным вымыслом. Чаще всего и вернее всего путь Камня определялся по колдовским мечам, за столетия их наковали довольно много, но в разных местах, с разными целями и разными чувствами.
Жур вытянул из печи парящий горшок, поставил на стол и сев поудобнее, продолжил свой необычный рассказ:
– Но через столетия оказалось, что не все порождения Зла были уничтожены в этом бою. Часть все же прокралась через Рипейские горы с лютой зимней стужей, затерялась среди людей. У людства не мало пороков, но только три из них являются не просто пороками, а ТВАРЯМИ. Да, настоящими, живыми, разумными. Грозные чудища иного мира, могущие поражать не плоть, а души людей.
Он сделал короткую паузу, словно усилием воли стараясь вымолвить их имена:
– Трусость, Равнодушие и Жадность.
Все промолчали, не веря в услышанное. Все это казалось горячечным бредом, придумкой обезумевшего слепого волхва.
– Ты назвал не имена тварей… – безнадежно отмахнулся Волк. – Это просто людские пороки. Их не счесть – зависить, предательство, подлость…
– Я тоже не поверил сразу. – грустно улыбнулся Жур. – Но покопайтесь в себе и не найдете этих пороков! Трусость может ходить лишь по пятам за Микулой, поскольку Зарян впрямую не завещал ему меч. Вы можете завидовать, можете злиться, обманывать, лениться, предаваться сотням других пороков, но Трусость, Жадность и Равнодушие не могут войти в ваши души. Это одно из многого, что отличает вас от других людей. Порокам подвержены все, но от Тварей вы защищены мечами. Они не могут питаться теплом ваших душ.
Ратибор почти привстал от напряженного внимания, кожа в нескольких местах треснула, открывая опаленное мясо, на солому брызнули капли крови.
– Не верится… – хрипло сказал он. – Я привык видеть врага… Разить его мечом. А тут? Неужели нашим предназначением является бой с тенями, с бесплотными призраками? Не пойму… И верить не хочется. Какая же манера боя годится супротив тварей, которых и увидеть нельзя? Страшно… А как они выглядят в своем мире?
Жур грустно кивнул головой.
– Это неведомо никому. Я тоже не сразу поверил… Все это надо не просто услышать, а почувствовать, впитать, принять. Никак не иначе. Против бесплотного противника нужно и бесплотное оружие. Таким оружием стала Честь. Лучшее оружие против Трусости, Жадности и Равнодушия. А ведь именно эти твари ПОРОЖДАЮТ все остальные пороки. Они, подобно мухам, откладывают в душах яйца и из них вылазят черви зависти, предательства, подлости и обмана. Трудно поверить, но это так. Именно с таким Злом приходилось в стародавние времена сражаться людям. Сражаться впрямую! Это вам не Змеев бить…
Друзья переглянулись уже без нарочитого недоверия. Многое в словах волхва было понятным, многое походило на правду.
– Честь… – задумчиво протянул Волк. – Я как-то не могу представить ее оружием. Привычнее думать о ней как о человеческом достоинстве…
– Человеческий ум, – продолжил Жур. – Не может осознать того, что выходит за рамки Яви. Но эти чудовища, подвластные Злу, находятся за ее пределами. Их родина – Навь. Поэтому присутствие тварей мы чувствуем именно душой, а не разумом, не глазами, не телом. Наша душа одновременно и в Яви, и в Нави, через нее мир и единяется в Правь. Поэтому Трусость, Равнодушие и Жадность поражают именно душу – легче дотянуться. Когда-то, когда в жилах людей текло больше огненной крови Богов, многие могли ДУШОЙ выковывать в себе Честь. Раньше все люди были вооружены Честью. Те кто не мог выковать ее сам, могли, следуя советам соратников, перестроить свои души так, что они создавали в себе не оружие, но щит. Сейчас мы не различаем Честь как оружие и Честь как щит. Но разница есть. И не малая. Честь, как оружие, дана только вам и другим, носящим колдовские мечи. И вы, своим примером, можете помочь другим людям создавать в себе щит против тварей. Только щит. Сражаться можете только вы.
Волк согласно кивнул – это объяснение разъясняло хоть что-то.
– Но как может выглядеть такое сражение? – спросил он.
– Как бой. – серьезно ответил Жур. – Зло может прорваться в Явь во плоти. Так и было на Перевале. Оно, воздействуя на пораженных людей, может управлять ими, заставлять делать все, что угодно. А нежитью оно правит и вовсе играючи. Поэтому вы воины, а не волхвы или трудовые люди. Именно чужими руками оно расширяет границы Нави…
Уже после битвы на Перевале случилось так, что мечи попали в разные руки, в разные страны и не собрав их хоть небольшим числом, нельзя было сражаться со Злом. Это были трудные времена… Трусость, Равнодушие и Жадность пожирали людей изнутри безнаказанно, все больше расширяя владения Зла. Видя это, Боги решили вмешаться в людские дела. Ведь людство оказалось самым слабым местом на границе Нави и Яви. Они решили собрать вместе тех, кто вооружен колдовскими мечами, а значит и Честью. Да… Хотя точнее будет сказать, что один человек решил вмешаться в дела Богов. А уж затем Боги замыслили то, что случилось потом. Но это уже совсем другая история, тем более что из нее, в общем-то, ничего не вышло. Тот, кто должен был по воле Богов объеденить носящих мечи в Стражу Чести, не захотел этого делать. Он просто убежал от своего предназначения. Его в Страже так и зовут – Беглецом. Но стоит отдать ему должное – без него Стражи бы не было. Только он, общавшись с Богами напрямую, ведал об их задумке, только он мог рассказать об этом людям. И он рассказал. Дважды. Всего двум очень разным людям. А дальше все вышло так, как должно было выйти – Боги не делают за людей то, что они должны делать сами.
Волхв подул в остывавшее варево, внимательно поглядел на зеленоватую пенку и продолжил:
– Первый и создал то, что называется Стражей, а второй… У Беглеца был один старый друг. Зарян… Он сам мне рассказывал об этой странной дружбе и о том, как Беглец зажег его душу рассказами о древнем мече, вмерзшем в ледяную глыбу на Буяне-острове. До этого Зарян ничего о Страже не ведал, а Беглец не рассказывал, поскольку нельзя войти в Стражу, только услышав о ней. Ее надо почувствовать, впитать, принять… И вернее всего это чувство приходит с мечом, когда души бывших владельцев начинают беседовать с тобой, рассказывать, поучать. Сразу чувствуешь себя частью целого.
