Я выдохнул, выдав эту фразу, и мысленно погладил себя по голове. Ведь ни словом не солгал, а? Похоже, я все-таки смог полностью восстановить эмоциональный контроль.
– Ну и наконец, я не очень понимаю, о какой аристократии, якобы принявшей меня, вы говорите.
– Вита-алий Родионович… – Бисмарк покачал головой, глядя на меня, словно воспитатель на неразумное дитя. – Вспомните любезную графиню Смольянину, у которой, как нам известно, вы квартируете… Или княжича Туровского, чей весьма забавный вид довелось наблюдать всему Хольмграду после вашей свадьбы, на которой он, кстати, присутствовал… всё это люди известные и их внимание к вашей персоне не могло пройти незамеченным в свете. Делайте выводы, государь мой Виталий Родионович. Делайте выводы…
Черт знает что такое, он ведь не шутит! И что мне теперь делать? Я взглянул на вновь уставившегося куда-то в темноту собеседника и тяжко вздохнул. Тоже мне, «делайте выводы, государь мой». Дурдом ка… государь мой? Вот попал! Как же я раньше-то не сообразил? В записке-приглашении, что передала мне маркиза, было точно такое же обращение. И ведь сколько времени убил, заучивая все эти обороты, чтобы не опростоволоситься в случае чего! А в нужный момент даже не вспомнил, что так обращаться друг к другу в письмах могут только равные по статусу… идиот! Можно было бы сразу связаться с князем по телеграфу, глядишь, он бы и подсказал чего умного, а теперь вертись тут, как уж на сковородке. Ар-р. Теперь думай, что делать, бравый. А то ведь схарчат тяжеловесы. Катком пройдутся.
– А что вы говорили о неких знакомых, что известили о моем приезде? Не могли они вас ввести в заблуждение? – поинтересовался я, в очередной раз справившись с накатившими эмоциями.
– О, это было бы вполне возможно… в любом ином случае. Мой коллега, господин Рейн-Виленский, как собственно и неоднократно упомянутый сегодня князь Телепнев, признаться, не большие любители откровенничать. Но историю вашего происхождения легко проверить, и я не думаю, что зная об этом, они пошли бы на подобный бессмысленный обман. – Мой собеседник развел руками и кивнул в сторону дверей, ведущих в кабинет.
– Хм. – Честно говоря, до меня не сразу дошел смысл сказанного Бисмарком… Зато когда это все-таки произошло… От ступора меня удержало только то, что сил на удивление попросту не осталось. Хотя разум еще несколько минут отказывался принять факт, что вся эта история – выдумка моего же собственного шефа и государева секретаря. Вот навалили счастья, интриганы международные. Я тряхнул головой и медленно выдавил из легких ставший вдруг густым и тяжелым для дыхания воздух. – И в чем же заключается эта самая проверка, Оттон Магнусович?
– Сверим кровные метки. Видите ли, наша любезная хозяйка маркиза Эльза-Матильда также в родстве со Старицкими, хотя и весьма отдаленном. Но, это значит, что в её семье хранится кровная метка вашего… скажем так, предполагаемого рода. Если вы не возражаете, то мы можем провести сверку прямо сейчас. Это не займет много времени и наверняка снимет любые вопросы и предположения.
Это что же, здешние удальцы до генетического экспресс-анализа додумались?! Однако. Ну и черт с ним. Мне всё равно не остается ничего иного, кроме как кивнуть. А что? Если мой драгоценный шеф вкупе с не менее драгоценным государевым секретарем устроили это шоу, рыпаться бесполезно. Да и если речь Бисмарка – ложь от первого до последнего слова, и Телепнев с «Железным Феликсом» здесь не при делах, мне всё одно деваться некуда. Нет, можно, конечно, перемахнуть через перила и исчезнуть в ночи, но… Здесь же осталась Лада, куда я без нее?
– Что ж. Идемте, Оттон Магнусович, проведем эту вашу проверку и, наконец, закроем вопрос. – Я шагнул к балконным дверям, и краем глаза поймал отраженную в стекле довольную улыбку, мелькнувшую в пышных усах моего визави.
Едва мы вновь оказались в кабинете, герцог тронул лежащий на рабочем столе колоколец, и на звук тут же явился давешний молчаливый слуга.
– Позови хозяйку. Скажи, что мы ждем её в кабинете, – коротко приказал мой собеседник.
– И мою жену. Лада Баженовна наверняка уже волнуется по поводу моего отсутствия, – дополнил я, но прежде чем принять мои слова к сведению и исчезнуть, слуга дождался дозволяющего кивка от герцога. Вот так-то.
Маркиза появилась спустя лишь несколько минут, которые мы с Бисмарком провели в молчании. А вот Лада задерживалась. Впрочем, её присутствие было необязательно, а потому ждать дольше никто не стал. Едва хозяйка дома показалась на пороге кабинета, она тут же обменялась с герцогом коротким взглядом и, подарив мне вполне благожелательную улыбку, молча проплыла к одной из картин, что украшали стены комнаты. Кто бы сомневался, что за ней окажется сейф?
Из глубины вмурованного в стену хранилища маркиза извлекла небольшой пузырек с облитой сургучом и скрепленной печатью крышкой, полыхнувший в её руках слабым голубоватым сиянием. Внутри этого фиала виднелась игла, а на дне расплылось пятно некой черной субстанции, больше всего похожей на давно засохшую кровь. Так же молча Эльза-Матильда протянула этот самый пузырек мне… Покосившись на этот предмет, я вздохнул. И что мне с ним делать?
Вот только задать этот вопрос вслух не успел. Едва фиал оказался в моей ладони, как кабинет озарила ярчайшая вспышка, на миг окрасившая обстановку в синий цвет. Проморгавшись и прогнав круги, мелькавшие перед глазами, я выдохнул, в лучших традициях одного неизвестного здесь генерала.
– Что это было?
– Узы крови, князь. И ничего более, – как-то чересчур спокойно заметил Бисмарк. А вот хозяйка дома явно потеряла душевный покой. По крайней мере, платочек, которым она только что стирала пыль с ладоней, в считанные секунды оказался изорван на мелкие клочки.
– То есть это…
– Да, – резким от волнения тоном оборвала меня Эльза-Матильда. – Метка откликнулась на зов родной крови, да так, что впору предположить… Впрочем, это всё равно невозможно…
– Хм… извините, господа, но в этом вопросе я абсолютный невежда, а потому прошу объяснить, что вас так поразило. – Я постарался высказаться максимально вежливо, хотя готов был орать от бессилия и непонимания происходящего… и беспокойства, как мне показалось, совершенно не связанного с происходящим в этом кабинете действом.
Маркиза посмотрела на бледного Бисмарка беспомощным взглядом.
– Хорошо. Я постараюсь объяснить… – Вздохнул тот. – Эльза, у вас найдется пустая метка?
– Да, но…
– Согласитесь, будет проще пояснить на примере, – не дал ей договорить герцог, и женщина, кивнув, вернулась к сейфу. На сей раз, на свет был извлечен совершенно пустой пузырек. Бисмарк взял его в руки и, проколов палец иглой, закрепленной на внутренней стороне крышки, принялся выдавливать в граненый фиал собственную кровь. Одновременно герцог продолжил речь почти лекторским тоном: – На этот сосуд наложен довольно сложный набор конструктов. Одни отвечают за сохранность хранимого в фиале материала, другие направлены на прочность самого сосуда, а третьи отвечают за сличение ментального отпечатка материала внутри и… снаружи. Как только фиал будет закрыт, конструкты начнут работу. Вы видели, как отреагировала метка, оказавшись в руке нашей любезной хозяйки?
