А теперь на подходе была и Вторая, якобы долженствующая ревизовать и привести в соответствие со здравым смыслом итоги Первой, но на самом деле – окончательно лишить человечество возможности в обозримой перспективе исполнить свое Предназначение.
Пятьдесят миллионов только убитых, появление ядерного оружия, «холодная война» – все это на века отсрочит постижение людьми загадки Великой Сети. Только чудом после этой войны родились и достигли Уровня Готовности к Постижению Шульгин, Новиков, Левашов, кандидаты в Посвященные второго ранга Берестин и Воронцов. Не случись война, таких людей на Земле могло бы одновременно жить сотни, если не тысячи. И что тогда?
Причем Антон только сейчас, сопоставив массу данных Информатора, к которым раньше он не имел доступа, понял, что из человечества в основном выбивали русских и немцев. По отношению к англосаксам их погибло за две войны почти в сорок раз больше.
А ведь Антон, то есть его предыдущая реинкарнация, в годы обеих войн делал все, чтобы как раз англосаксонский, атлантический мир выиграл, понеся минимальные потери. Думал, что помогает демократиям против тоталитаризма.
Выходит – подыгрывал злейшим врагам. Поскольку и Сильвия в своей роли фаворитки и «серой кардинальши» при Чемберлене и Черчилле делала то же самое.
Антон чуть не ударил кулаком по драгоценному полу. Неужели он тогда был столь примитивно глуп?
Мельчайший штрих, совершенно ничего не определяющий поступок землянина – и вдруг такой эффект!
Воистину – бой местного значения, который неожиданно перерастает в сражение, определяющее ход кампании, а то и войны в целом.
Тогда – отчего бы не сделать все совсем иначе?
Антон вызвал на висящую перед ним черную кляксу экрана очередную порцию информации.
Интереснейшая угадывается комбинация.
Если удастся с помощью нынешнего Шульгина-Шестакова и некоторыми другими методами активной непрямой дипломатии резко сменить курс?
Взять сейчас и вернуться к идее Бьоркского договора. Союзу России и Германии против Антанты.
Многообещающая, странным образом до сих пор не реализованная комбинация. Континентальные державы против атлантических. Представим – в ближайшее время СССР заключает тайный договор с немцами. И с японцами, разумеется.
Почему бы и нет?
Практическая польза – СССР будет избавлен от конфликта на Халхин-Голе (45 тысяч убитых), от Финской войны (200 тысяч убитых). В перспективе – и от самоубийственной Отечественной войны.
Подкрепленные экономической мощью и сырьевой базой Союза, немцы еще быстрее, чем в прошлый раз, завоюют Западную Европу. Имея в качестве мощного резерва пятимиллионную Красную Армию, опирающуюся, в случае непредвиденного поворота сюжета, на непреодолимые бетонные форты «линии Сталина».
Допустим, отступившая за Ла-Манш Великобритания продолжит сопротивление. Ее поддержат США.
И вот тут-то вступит в действие изумительный ход, каре тузов из рукава – переброска Северным морским путем всего японского флота!
Вместо удара по Пёрл-Харбору – налет семи авианосцев адмирала Нагумо от Тронхейма по Скапа-Флоу. Одновременно японские линкоры и тяжелые крейсера, советские Балтийский и Северный флоты, германский и итальянский флоты высаживают десанты на Британских островах и в Исландии.
После этого…
После этого можно будет посмотреть, захотят ли США в одиночку сразиться с втрое сильнейшим Объединенным флотом (ах, да, сюда же можно подверстать еще довольно мощный французский и то, что останется от английского, тогда выйдет почти пятикратное превосходство) и с десятикратно превосходящей численно и двадцатикратно – тактически сухопутной армией Евразии. Или, так тоже можно сказать – Азиопы.
Антон развеселился. Если даже его немедленно отстранят от земных дел, он все равно успеет разыграть эту великолепную комбинацию.
А если повезет, то еще и насладится итогами красиво выигранной партии.
Движением руки он убрал от лица экран.
Стратегическая идея сформулирована. Теперь следует подумать и о тактике.
Желанию Шульгина немедленно воссоединиться с самим собой препятствовать Антон не собирался.
Просто необходимо подготовить ему замену. Технически – создать кассету ложной памяти для Шестакова. В которой сохранить все полезное от Шульгина. Заодно нужно будет стереть воспоминания о событиях последних суток и заменить их на вымышленные, но столь же убедительные.
Чтобы, когда нарком останется один, он не только не удивлялся ранее случившемуся, а горел желанием работать в том же направлении.
Антону пришло в голову хорошее название: «Операция «Нострадамус».
Сделать так, чтобы Шестаков поверил, что ему вдобавок к прочим талантам ниспослан еще и дар предвидения.
Ниспослан, и все. Как Сталину – талант диктатора, а Алексею Толстому – исторического романиста. Людям нравится открывать в себе новые дарования. Редко кто из них при этом испытывает чувство протеста или хотя бы удивления.
Одновременно ему следует забыть все, связанное с агграми, форзейлями и прочей «мистикой». Лихарев – нормальный, хорошо законспирированный помощник Сталина – кандидата в императоры (будущий Великий визирь), сам же Антон, поручения которого наркому придется выполнять, должен восприниматься своеобразным аналогом председателя «Союза Меча и Орала», прибывшим из Парижа координатором заговора.
Заодно он должен помнить, что хорошие отношения следует поддерживать с обоими, но Антон (кстати, нужно изобрести себе новый, подходящий для общения с наркомом псевдоним) – главнее, и факт знакомства с ним следует держать в тайне от всех.
В этом сценарии найдется место и Овчарову, которого можно сделать вместо Литвинова наркомом иностранных дел, идеологом и проводником «Нового курса».
Фактически Антон решил создать новый макет, или, лучше сказать, «протез», личности Шестакова. По той же схеме, как он смоделировал для Воронцова виртуальную модель Натальи в Замке. Потом она стала совершенно живой женщиной и обрела свое счастье, и Воронцов тоже, а Антон выиграл очередную партию. То есть «все довольны, все смеются».
Некоторые сомнения, которые были неизбежны, если бы Антон оставался ортодоксальным форзейлем, вызывала этическая сторона акции. Такие грубые вмешательства в судьбы людей члены его клана обычно не допускали, свобода воли разумного существа для них была священна.
Но здесь у него имелось оправдание – без такого вмешательства нарком в нынешних обстоятельствах просто не выживет. Слишком тяжелым окажется шок, если предоставить Шестакова его судьбе. Матрица Шульгина единственно удерживает пока Григория Петровича от жуткого нервного срыва.
