Если же поселенцу удавалось построить дом, то он получал в виде ссуды корову и лошадь, а если поселенец был не семейным, начальство выдавало ему в сожительницы одну из прибывших на каторжные работы женщин. Женщины стали ссылаться на Сахалин с 1884 года и находились в тюрьме только пока длилось следствие, а затем отбывали особую, сексуальную, каторгу. При этом администрация не предоставляла женщинам права выбора себе сожителя, а распределяла их по своему усмотрению.
Так что перспективы у Кати и Лены были весьма радужные- например, стать рабынями такого уникума, как известный душитель Комлев, убивший 13 человек и осужденный на 55 лет каторги… выполнявший роль палача в Воеводской тюрьме, он жил расконвоированным вольняшкой, в своём дому, кум королю - вот только сожительницы у него мёрли, как мухи…
… 'Ой, да Господь с Вами!'- начальник Владивостокской тюрьмы полковник Орясьев замахал на Семёнова руками…
'Какие сложности, что Вы! Вот у нас давеча надзиратель Оболмасов шесть ссыльно-каторжных на улицу погулять выпустил, а они, ракальи, вместо того, чтобы в Народный дом имени Пушкина на лекСию сходить, взяли, и купца Пронькина на тысячу сто пять рублей облегчили - вот, это была сложность…
Только вот я не понимаю- отчего Вы прямо в Каторжную слободку не отправились? Не слыхали? Да у нас она просто Каторжанкой именуется, и располагается всего в двух верстах от центра города в долине Первой Речки. Там, да - ещё в 73 году там были поселены первые 30 семейств каторжан, которые по нарядам полиции выполняют различные тяжелые и грязные работы по благоустройству города.
А уж девок-то там… да за моей тюрьмой числиться до 200 ссыльнокаторжных женщин,которых я и в глаза не видывал, состоящих служанками, ключницами у господ офицеров и чиновников, получающих от них жалованье, которое они, блядищщи, как правило, пропивают.
Другой же источник их дохода - проституция: более красивые каторжанки становятся городскими содержанками, остальные служат для временного сожительства с чернью в кабаках и притонах…
Так что никакой препоны я Вам, милостивый государь, чинить и не подумаю…кого хотите? Вот этих? М-да…
Конечно, о вкусах не спорят…но, антр- ну, скажу Вам по-секрету - есть у меня такие красючки, ма пароль! Что тут, что тут…ну, как хотите…
Подпишите только вот обязательство…ага, и по первому требованию вернуть…ага…что нибудь, детишкам на молочишко, позволите?…вот спасибо! Больше Вам никого не надобно?
И вот чего ещё- ежели эти Вам наскучат- сразу приходите, не стесняйтесь. Заменю бесплатно!'
Пряча деньги в стол, полковник Орясьев удручённо-резонёрски бормотал:'Извращенец какой-то…мало что взял сразу двоих, так ещё и девки - сплошная кожа да кости… и нашто они ему? В гимназию, что ли, ему поиграть охота?'
Зашедший в кабинет надзиратель Оболмасов, напудренный, с подкрашенными бровями, примирительно:'Да ладно тибе, кооотик…у каждого свои причуды! Помнишь, купца Федулина? Тот целый год ходил- всё искал себе одноногую- я уж хотела нашего врача попросить, чтоб какую-нито обкорнал…
Ты уже всё, пратииивный? Тогда обними меня, шалунишка…'
…Выведя подруг за порог тюремного замка, Семёнов с досадой почесал затылок:'Чего бы ещё продать?'
Деньги кончились как-то очень быстро…
Деликатно кашлянув, Лена робко проворковала:'Мужчииина, тут такое дело…ко мне в харчевне обратился один ходя- говорит, что Вы - благородный человек, потому как хотите бедняжкам- нам то есть, помочь…и поэтому он не может взять у Вас Ваши часы…вот, возвращаю…'
У растроганного Семёнова даже слёзы выступили на глазах:'Какой замечательный человек этот Хван! Будут деньги- обязательно отдам ему…'
… Трактирщик Хван с удивлением рассматривал разрезанный чем-то карман, где когда-то лежали так удачно купленные у глупого русского офицера часы: 'Ша ла! Тай гу ле…'
… Впоследствии, внимательно изучая причины и предпосылки тех трагических событий, комиссия Адмиралтейства, во главе с адмиралом Дубасовым (далеко не ангелом, а весьма строгим командиром!), пришла к выводу, что за такое короткое время ТАК 'задрать' экипаж- попросту нереально.
Однако Александру Яновичу это удалось. Причём в течении первого же часа пребывания на борту корабля…
Когда Берлинский, взойдя на шканцы, и отметив про себя отвратиииительную выправку фалрепных, поднял голову- то его взгляд упёрся в целую вереницу силуэтов - от довольно-таки абстрактного начертанного очень большого броненосца до выполненного весьма профессионально абриса одномачтовой шхуны…Над всем этим безобразием сияли 'во французском щите, имеющем синее поле, золотые крепостные ворота, сопровожденные снизу двумя, положенными в андреевский крест, золотыми якорями'…
'Это чтооо такоое?'- возмутился Александр Янович.
'Так что - херб Херсонской хубернии!'- чётко отрапортовал боцман.
'Я пооонял, что не города Ыыхле… этто что такооое?'- и новый командир потыкал ухоженным ногтем в силуэт, который методом исключения, должен был принадлежать 'Мацусиме'…
'Японьский военный пароход, нами утопленный!'- лихо отрепертовал боцман…
'Как зовут?'
'Не могу знать, Ваше Блахородие!'
'Дуррак! Как тебя зовут?'
'Боцман Мыкола Раздайбеда, Ваше Блахородие… а тильки дурнем я николы ни был…'(Старшего боцмана, да перед всей командой…ах, как неосторожно…)
'Мааалчать, русски свинья! Закрасить! Немедля!!'
'Що закрасить, Ваше Блахородие?'
'Всё закрасить!'
'И херб?!'
'Его в первую оооочередь…'
Уроженец Херсона, горячий патриот своей малороссийской стороны, старый боцман только усом чуть дёрнул…
…При входе в кают-компанию Александра Яновича встретил прямой и честный взгляд Тундермана Первого.
Павел Карлович смотрел на него с великолепно выполненного фотопортрета, рамой для которого был стальной лист корабельной обшивки, пробитый японским снарядом.
Особенно добил Берлинского белый эмалевый Крест на груди прежнего капитана- ленточка которого была старательно, от руки закрашена в цвета огня и чёрного дыма…
'Это что…фрооонда? Намекаете? Не потерплю! За борт, немедленно, за бооорт…'
Старший офицер, осторожно кашлянув, как бы про себя отметил:'Это подарок команды кают-компании… матросы по копеечке собирали…'
'Позор! Принимать подарки из грязных рук немытой матросни! За борт! За борт!'
…Через пару минут что-то гулко плеснуло за бортом… брезентовый мешок стремительно ушёл на дно рейда…а опальный портрет был надёжно спрятан в корабельный низах! Это был первый случай неповиновения капитану…
…Второй случай не заставил себя долго ждать!
