И последняя запись…
«Прошло уже шесть дней… Все плачут, а я уже не плачу… Хочу на небо, там нет этого страшного снега. А теперь идет дождь… Учителю плохо, он лежит прямо на полу, еле дышит… Волки не уходят… Мамочка…»
Сергей закончил читать, молча передал дневник американцу. Тот молча положил его на приборную доску. Он молчал. Потом сказал только одну фразу, по-грузински:
— Какого же х…?!..
— Эй, вы что здесь расселись! — загромыхал заглянувший в кабину Гарро — Поезд дальше не пойдет, можете валить на улицу! В дневнике что-нибудь интересное нашли?
— Их сожрали волки, сэр, — сказал Сергей, вставая.
— Надеюсь, этот обед был для них последним, — поморщился сержант. — Уходим!
Бойцы уже покинули поезд. Они шли к колонне молча, изредка оборачиваясь на эту проклятую братскую могилу на рельсах. Сержант шел последним.
В небе снова грохотали лопасти. Появившийся в небе вертолет пролетел над колонной, над поездом. В наушнике снова слышалась английская речь с упоминанием грузинских сел, железнодорожных станций, колонками каких-то цифр.
Сергею в голову сами лезли мысли о том, каковы были последние часы жизни этой бедной девочки и ее однокласников. Воображение рисовало картины в деталях, одну хуже другой. Сейчас бы выпить…
Вдруг Сергей услышал хруст и отборную брань сержанта. Сергей обернулся и увидел, как несносный вояка проваливается во внезапно открывшуюся под его ногами круглую яму.
Сержант успел расставить руки и ухватиться за неровные земляные края. Оставалось только подтянуться и выбраться наверх. Но, похоже, что-то мешало ему это сделать. Сержант, выпучив глаза от боли, заорал на всех языках, которые знал:
— Меня что-то схватило за ногу! Какая-то херня меня держит!
Яма, в которую провалился Гарро была шириной чуть побольше обычного канализационного люка. Солдаты бросились было на помощь своему командиру, но тот в одну секунду просел еще глубже. Вытащить его не удавалось, сержанту явно кто-то «помогал» из-под земли.
А потом над поверхностью, будто абрдажные крючья, взлетели необычайно гибкие длинные щупальца. Крючковатые когти вцепились в сержанта, обматывая его, цепляясь за бронежилет и разгрузку, и с нечеловеческой силой потащили вниз. Сержант орал, пытался выхватить нож, другие солдаты уже подбегали к нему. И тут, после сильного рывка, сержант ушел под землю с головой.
Солдаты мучились от невозможности открыть огонь, — в этой узкой тесной яме невозможно было не попасть в сержанта. А Сергей вдруг ощутил, как к его сердцу подкатил необычайный по силе ком ярости и злости. Одни поганые твари сожрали детей в этом поезде, — и другие тоже хотят человечьей крови? Сергей меньше всего заботясь о последствиях нырнул в эту яму вслед за человеком попавшим в беду. Прыгнул, выставив вперед ствол «Калашникова».
Земля, песок, свет с поверхности… Сергей врезался в беспомощно дрыгающегося Гарро.
Подземный охотник не успел утащить сержанта слишком далеко, и Сергей ясно видел еще одно щупальце, обхватившее его шею. Развернуться в тесном земляном колодце было невозможно, и Гарро только и оставалось, что кромсать ножом бьющуюся у виска конечность хищника. Гарро хрипел, а его движения становились все более слабыми, бесполезными.
Сергей, повинуясь не разуму, а инстинкту, просунул ствол автомата под мышкой сержанта, направляя дуло в подземную пустоту. Потом нажал на спуск. Грохот длинной автоматной очереди оглушил его. Что-то дернулось у самого лица, раздался какой-то звук, напоминавший не то визг, не то писк. И все затихло…
Тут же Сергей своим ножом разрезал щупальца. Гарро вновь задышал, закашлялся прямо в лицо Сергею. Дрожащими пальцами он срывал с шеи остатки белесого холодного щупальца. А Сергей услышал крик с поверхности:
— Эй, Сердж! Что там?
— Порядок! — заорал Сергей по-русски. — Я, похоже, грохнул эту тварь! Вытаскивайте нас отсюда к едрене бабушке!
Поняли ли его американцы или нет, — хрен знает. Но спустя минуту Сергей почувствовал, как что-то увесистое долбануло его в бок. Он с великим трудом просунул руку и нащупал небольшой железный крюк на троссе:
— Эй, Сердж! У тебя на пояснице есть железная скоба! Пристегни к ней крюк!
— Ё-моё, а сальто сделать не нужно?! — заорал Сергей. — Я руку согнуть не могу!
— Давай…я… — прохрипел Гарро. Он взял крюк и пристегнул Сергея к троссу. Ему было легче это делать, он был лицом к поверхности.
— Готовы?
— Сэр, обхватите меня руками, как можно крепче, — сказал Сергей сержанту. Тот только усмехнулся:
— Ладно, только целоваться не будем, о-кей?!
— Тащите! — крикнул Сергей, размышляя, как бы было неплохо все-таки дать сержанту в рыло.
Сергей почувствовал, как его потащило наверх. Гарро вцепился в него мертвой хваткой, Сергей обхватил его руками и ногами. Вообще ему казалось, что его сейчас разорвут на части. Он чувствовал, как скрежещет песок по каске, как сыплется за шиворот земля. Эти полторы минуты, пока их поднимали на поверхность, показались Сергею самыми долгими в жизни, и он страстно мечтал, как бы самому не задохнуться в «объятиях» Гарро.
Когда лучи полуденного солнца вновь резанули по глазам, Сергей почувствовал себя пробкой, вылетающей из бутылочного горлышка. Они с Гарро повалились на землю, лишенные сил.
У злосчастной ямы собралось уже человек двадцать. Подъехала экспедиционная техника. Гарро уже поставили на ноги, двое бойцов держали его под руки. В эфире слышались отрывистые команды взбешенного Крайтона.
Спецназовцы соорудили связку из нескольких оборонительных гранат. Люди отошли к поезду, связка гранат полетела в яму. Через несколько секунд раздался глухой взрыв, гул, земля задрожала и стала проседать. В пяти метрах от ямы осыпавшийся грунт обнажил точно такую же ловушку. Подошедший грузин с огнеметом пустил струю огня в открывшиеся провалы. Но, похоже, хозяин подземного логова был уже мертв. Увидеть его во всей красе так и не удалось.
Сергей увидел, как к раненому Гарро очертя голову несется Крайтон. Сержант, держась за горло, о чем-то долго говорил капитану, указывая рукой в сторону проклятой ловушки. И Сергей ясно слышал, как в разговоре сержант произнес слово «рашен». Но на этот раз без злости и раздражения, а как-то виновато-устало Крайтон высказал ему что-то по-английски, а сержанта повели к грузовику, в медблок. Оглянувшись, сержант окликнул Сергея:
— Эй, рашен! Спасибо, что спас мою шкуру!
— Да все нормально, — по-простецки махнул рукой Сергей.
— Я этого не забуду…
Сконфуженный Гарро опустил голову, кляня себя за то, что допустил такой просчет. Да, походить гоголем перед «проклятым русским» теперь не выйдет!
