Вторым неучтённым Генштабом фактором стали злые посредники. Чтобы понять, откуда они взялись, надо вспомнить о методах искоренения военных-заговорщиков из строевых частей. Созданные год назад специальные курсы переподготовки командного состава были укомплектованы не только "антисоветскими элементами", но и, ради маскировки, чтобы истинная цель не бросалась в глаза, провинившимися исключительно по официально заявленным служебным основаниям. Метла прошлась по верхам, до дивизий включительно. На внезапно освободившиеся должности были назначены командиры рангом пониже. Кадровая пирамида пришла в движение, вытягивая, в конечном итоге, последние соки из территориальных дивизий. Спустя полгода возник вопрос, куда, собственно, девать повысивших квалификацию "курсантов"? Свободных должностей их уровня просто нет! Тогда чья то умная голова, скорее всего не в Геншатбе или НКО, а в ЦК партии, озабоченном повсеместным внедрением параллельной системы, придумала выход из положения. Курсы переподготовки должны быть не разовой акцией, они должны действовать на постоянной основе! А жалование военным начислять, в основном, за качественное выполнение должностных обязанностей, оставив небольшое "пособие по безработице" за звание. Впрочем, минимальная получка комкора от таковой же лейтенанта отличалась совсем незначительно, зато полная зарплата командира корпуса даже выросла по сравнению с 1935-м годом. Кого послать проверять уровень боеготовности войск? Да этих же лишившихся должностей комдивов и комкоров, прошедших во время переподготовки все круги ада! Они-то больше всех заинтересованы, чтобы место себе освободить! Конечно, в "свои" войска обратно не посылали, куда-нибудь в соседний округ, но всё равно ужас полковников, руливших едва полгода, можно себе представить. А за тем, чтобы всё было честно, по нормативам, без чрезмерных придирок, зорко смотрели начальники особых отделов и подчинённые им комендантские подразделения, у которых по линии НКВД своя забота — следить, чтобы в среде военных больше никогда не возродились внеслужебные связи, чреватые созданием группировок посягающих на власть. Курсы переподготовки закономерно опять наполнились и даже расширились, дополнительно приняв в свои ряды слушателей более низкого уровня — командиров полков, батальонов. И уже они, посидев до осени на хлебе и воде, поехали посредниками на Большие маневры. Расчищать себе место под солнцем. А в ЦК партии, между тем, довольно потирали руки. Военным стало совсем не до политики и интриг, не сумеешь в кратчайший срок поднять уровень подготовки войск хотя бы до выставленной проверяющим или собственным начальником, которому тоже не резон держать бездарности в хозяйстве, оценки "удовлетворительно" — посидишь полгода впроголодь, а потом, если повезёт, получишь назначение в другой округ, семью туда опять тащить, детям в другую школу идти. Попробуй тут при такой чехарде, когда каждый год на новом месте, заговор создай! Да и времени на глупости просто нет. Нашлись и люди, как, например, комкор Апанасенко, которые сидели на своём месте крепко, не сковырнёшь с наскока, но тут уж сразу всем видно — военачальник стоящий, дело своё знает крепко.
Пару слов обязательно надо сказать о войсках. Советский мехкорпус 1936 года имел в трёх бригадах пять стрелково-пулемётных и семь танковых батальонов на Т-26, БТ или Т-28 по 53 или 35 танков каждый, плюс три двухдивизионных полка 122-мм гаубиц по 24 орудия и 10 командирских танков, как правило, старых двухбашенных Т-26. Всего, вместе с разведывательными машинами, до 450 танков и САУ. А в кавкорпусе, каждая из трёх дивизий которого имела по двухбатальонному мехполку в 110 машин, поровну БТ и тяжёлых БА-11, самоходному дивизиону в 12 гаубиц на полубронированных грузовиках ЗИЛ-6В и 4 лёгких командирских бронеавтомобиля-вездехода, около 400 танков и САУ. В стрелковой же дивизии полагалось иметь один танковый батальон на Т-26 или на Т-28 и один гаубичный самоходно-артиллерийский дивизион. Правда, с реальной укомплектованностью дело обстояло не лучшим образом. Лишь две из участвующих в учениях СД имели 13-ти тысячный штат, остальные насчитывали по 8 тысяч. Это значило, что были до самой крайности сокращены штабы, тыловые, сапёрные, медицинские, химические подразделения, а также, минимум, уполовинены подразделения и части огневой поддержки. Положено в артполку иметь два дивизиона 76-мм пушек на конной тяге, а реально в наличии только один. Потому, как во втором нет ни солдат, ни лошадей. Положено в обозе иметь определённое количество автотранспорта и подвод, а реально подвода всего одна и та осталась в расположении. Что в полевые кухни поместилось, тем и живём. В связи с этим полевое снабжение войск изначально планировалось в "мобилизационном" ключе, то есть временно привлечь трактора, автомашины ближайших МТС и гужевой транспорт окрестных колхозов. Однако не тут то было, уборочная только кончилась, что стало очень удобным поводом для отговорок. Мол, мы для армии родной что угодно, но трактора разобраны на техобслуживание. И машины тоже. Те крохи, которые удалось-таки выбить, поступали в колонны снабжения вместе с водителями, которым, как на гражданке, платили за доставку груза определённого веса на определённое расстояние. Из-за этого, порой, случались казусы. 24-я дивизия "красных", не выдерживавшая до того темпов наступления из-за сильного сопротивления "противника", внезапным ночным ударом решила дневную задачу, заняв населённый пункт Остаповка. Единственной причиной подвига стало то, что в маршрутном листе гражданского экспедитора приехавшей уже затемно колонны с продовольствием, было написано, что сдать груз в 24-ю он должен именно в Остаповке. Препирательства с начальником тыла ни к чему не привели, комдив вынужден был атаковать, чтобы было чем накормить бойцов на следующий день. До них, в свою очередь, учебно-боевую задачу довели "в полном объёме".
Вот в таких условиях и двинул Будённый свои полки на Рокоссовского, воспользовавшись 20-ти километровым разрывом во фронте, который, по легенде, занимали до того разгромленные при прорыве воображаемые третьи дивизии стрелковых корпусов Белорусского военного округа. Константин Константинович, все силы которого оказались фактически разделёнными надвое и запертыми на относительно небольших плацдармах, закономерно стал загибать фланги прорыва, упирая их в Днепр, с тем, чтобы его не обошли накоротке и не разгромили ещё на левом берегу. Разумеется, действовал он отнюдь не пассивно, а предприняв два встречных контрудара во фланг по ломящим напрямик к реке 5-му и 45-му мехкорпусам силами своих 7-го механизированного и 3-го кавалерийского корпусов. Встреча для обоих противников произошла внезапно, поскольку разведка, как и в 1935 году на окружных маневрах, работала неудовлетворительно. Впрочем, даже такая оценка была оптимистичной, разведки попросту не было. Даже летуны, которые прекрасно видели выдвигающиеся колонны, из-за отсутствия оперативной радиосвязи, доводили до командования данные, когда те уже успели устареть. Что же касается радиосвязи и управления войсками до полка включительно, то если бы не особые отделы со своей "резервной" сетью завязанной на НКВД, приказы в ходе маневренных действий доходили бы вниз как во времена Наполеона, со скоростью посыльного.
