Главный нюанс заключался в том, что среди прибывших скоморохов Эрику приглянулась одна девица. Ничего особенного, внешне – ни рыба, ни мясо, но что-то зацепило и все тут. Ее звали Радмила и была она дочерью патриарха рода. Собственно скользкая ситуация в духе "и хочется и колется и мама не велит", так как если Морриган узнает, то князю она слова поперек не скажет, а эту девушку она тихо придушит в уголке и скажет, что ее такой привезли. Или отравит чем. Но желание было зашкаливающим, а потому Эрик решил рискнуть и завести роман с Радмилой. В общем, все завертелось, и поначалу шло гладко, а потом, жена, как и следовало ожидать, стала догадываться о чем-то, но виду не подавала. Да князь бы и не узнал об этом, если бы не контрразведка, которой было поручено учится слежке в том числе и за княжной, которая, в свою очередь попробовала приставить парочку служанок следить за девушкой. Создалась очень милая ситуация. Никакой любви у Радмилы с Эриком не было, но они нравились друг другу как любовники, тем более, что она ни на что не претендовала. Да и чистоплотной оказалась. О том, что князь завел себе любовницу знали единицы, да и те случайно, поэтому положение спасла совершенно случайная ситуация – его старый боевой товарищ Валентино, был тронут девушкой. Произошло внушение со стороны князя, и она ответила взаимностью мастеру металлургу, а через месяц они уже были мужем и женой. Само собой, при активном содействие не безызвестной вам персоны. Собственно брак не сильно останавливал любовников, но нужно было шифроваться, поэтому стали искать для дамы серьезное занятие, дабы прикрыться рабочими встречами. Увы – дело оказалось не простое, так как она оказалась совершенно оторванной от реальности особой. Решение пришло случайно – Эрик случайно заметил, с каким интересом она рассматривала небо, поэтому решено было строить обсерваторию с большим зеркальным телескопом. Тем более, что этот шаг действительно пора было делать. Так что, мало по малу подозрительность Морриган улеглась, ибо она увидела отдачу, ради которой Эрик бегал вокруг этой девушки. А весной у Валентино и Радмилы родилась дочка, правда, чья именно это дочь – металлурга или князя, сказать было нельзя. По крайней мере, точно. Благо что это и не требовалось, ибо в итальянца это события вдохнуло новую жизнь и он с новой силой и энергией занялся своим делом. Как будто второе дыхание открылось.
Вернувшиеся летом 1212 года корабли эскадры, после прохождения пятнадцатимесячных учений в Средиземном море принесли с собой не только бесценный опыт, но и много проблем. Одной из задач, которая ставилась перед Антонио, являлось противодействие пиратам на коммуникациях торгово-транспортной компании Деметры. У нее, конечно, были и свои силы для борьбы с ними, но до серьезных крейсерских операций дело не доходило, в связи с отсутствием этих самых крейсеров, то есть, быстроходных боевых кораблей. В ходе двадцати семи боевых столкновений с кораблями пиратов выявлен серьезный минус корабельной артиллерии – ее слабость и маломощность. Потопить корабль она могла, а вот серьезно содействовать абордажу – нет. Да и по дальности возникали определенные проблемы. Короче – она оказалась совершенно непригодна для флота и могла выступать только как временное средство. Другой проблемой стала навигация. Примитивный компас и довольно убогая астролябия, что имели в распоряжение капитанов кораблей, давали весьма неточные показатели. Особенно в свете наличия песочных часов. Сама навигационная технология в принципе была отработана, однако, остро требовала более качественного инструментального оснащения. После некоторых раздумий, Эрик решил задержать экспедицию на пару лет, так как неизвестно какие задачи экспедиционному корпусу придется решать при столкновении с цивилизациями американских индейцев. А чтобы ребята не расслаблялись, задействовать их для обучения экипажей других нависов Боспорского военного флота, число которых возросло с пяти до десяти и в скором времени достигнет пятнадцати кораблей. Проблему с артиллерией князь решил самым обычным способом – посредством освоения литья бронзовых, дульнозарядных, гладкоствольных пушек. Эта задача особых проблем не создала. Дело в том, что развитие огнестрельной артиллерии Эрик не ускорял специально, так как подобную пушку очень легко скопировать. Да, уже в 1118 году, при осаде Сарагосы Европа узнала огнестрельное оружие. Однако прошло практически сто лет, а оно так и осталось для большинства в разряде малополезных диковинок. Введение подобной, столь легко копируемой артиллерии очень опасная игра, но делать было не чего, так как старые средства оказались совершенно неудобны и не достаточно эффективны. За основу корабельного артиллерийского орудия было взята пушка калибра порядка восьми сантиметров и длиной ствола двенадцати калибров. В общем, дело оказалось весьма не сложным, так как к 1212 году на феорумовской фабрике, как вполне освоили технологический процесс литья чугуна по более сложным формам. Проблемой стал станок и способ расположения орудий на корабле. Для этих целей пришлось отказаться от башенного расположения, так как те станки, что приходили в голову получались, либо очень тяжелыми для подобного корабля, либо очень ненадежными. Поэтому пришлось размещать пушки вдоль бортов – каждый борт шхуны получил по пять таких орудия, на баке и корме располагалось два "посадочных" места для размещения еще двух орудий, что должны были использоваться либо как погонные, либо как ретирадные. Всего же получилось двенадцать пушек, которые после испытаний показали дальность стрельбы двухкилограммовыми чугунными ядрами порядка полутра тысяч шагов. Это был отменный результат. Неприятным сюрпризом стала сильная отдача при выстреле, о которой Эрик совершенно забыл. Поэтому пришлось разрабатывать схему откатного крепления для примитивного лафета, который, однако же, оснастили клиновой системой вертикального наведения, а также заниматься укрепление набора корабля. Для повышения скорострельности ввели порционные картузы из тонкого шелка, в котором располагались фиксированные порции пороха. Выбор шелка был обусловлен тем, что он оказался единственной тканью, что не оставляла после выстрела тлеющих ошметков, а сгорала полностью. Этот подход позволил получить порядка выстрела каждые две минуты, что оказалось совершенно поразительным и вплотную приблизилось к показателям XIX века. Правда сильно хромала точность. В зависимости от вида снаряда применялись разные виды зарядов – полный для ядра и половинный для картечи. Это очень серьезно повышало скорость заряжания. Штатным боеприпасом для новых артиллерийских орудий стали чугунные ядра и чугунная же картечь, то есть небольшие шарики диаметром порядка пятнадцати миллиметров. Касательно второго вида выстрела, его заряжали в уже готовом картузе, который, для сохранения формы размещали в плотном картонном цилиндре, что делался выклеиванием по форме из обычной бумаги. На каждую пушку, по штату для нависа положили по двести выстрелов ядрами и двадцать картечью. Таким образом, каждый корабль военно-морского флота Боспора после оснащения его огнестрельной артиллерией должен нести по 2400 ядер, 240 картечных картузов и 2520 полных зарядов пушки. Все эти доработки снизили полезную нагрузку нависа с 200 до 170 тонн и вообще, несколько утяжелили корабль, снизив скоростные показатели на пол узла в среднем. Да и команда возросла на сорок человек. В общем, проблема усиления боевой мощи эскадры решилась к осени 1213 года, и упиралась она не столько в изготовление пушек, сколько в отливку ядер с картечью, да изготовления нужного запаса пороха. Но выходить было рано, поэтому все осень, зиму и весну следующего года команды выходили в море и учились стрелять из орудий по плавающим целям и мишеням на берегу. К слову говоря остальные нависы, как построенные, так и строящиеся, решено было также оснащать артиллерией по тому же принципу и штату.
