Десятитысячная женская процессия входила в дальние предместья трёхмиллионного города. Блистательная Хагура встречала нас закрытыми ставнями и пустыми улицами. Вчера император лично выступил перед гвардией и убедил их выступить против нас, буде мы войдём в город. Запала от его трусливой речи хватило до вечера и, так как мы немного припозднились, встречали нас без должного энтузиазма. Но у императора нашёлся мудрый советник, просчитавший такое развитие событий. Так что утром гвардейцам раздали большие, наспех сколоченные щиты и приказали вытеснить толпу женщин из города, не открывая стрельбу. Хороший план, но колонну возглавляла на сей раз не я, да и мужа моего на той кровати не было. Одна, похожая на меня, одела мою одежду, другая, с короткой стрижкой, заняла место на копьях.
Я не собиралась прощать смерть соратниц и пренебрежения подвигом наших имперских воинов, отчаянной храбрости жителей нашего герцогства. Я знала, что наступил уникальный момент, когда армия вмешиваться не будет, а гвардейские псы будут только лаять, а не кусаться. И я повела сотню женщин, переодетых в мужское платье, вооружённых трофейным оружием и арбалетами, спрятанными под плащами, в обход. Мы пошли своим путём и напали с тыла. Золото перекочевало в руки машиниста товарного состава, когда он высадил нас прямо в поле. Пешком, небольшими группами, мы добрались до площади перед дворцом, где прокладывая путь золотом, где арбалетными болтами. Вперёд вышел отец Аспиан — молодой настоятель горного храма всех богов, сменивший убитого серединниками предшественника. Мы сбросили в пыль мостовой добротные плащи, оставшись в коротких безрукавках и широких брюках, если не считать увесившего нас оружия. На колени перед настоятелем опускались идущие на смерть, среди них был и мой муж. Он был слаб и оружия почти не нёс.
По нашей просьбе, согласно старинному обычаю плакальщиц павших в великой битве воинов, отец Астиан слегка рассекал остро заточенным кинжалом кожу на левом виске. По нашей одежде текли первые капли крови, когда мы молча поднялись и яростно крича побежали к воротам дворцового парка. Церемония плакальщиц длилась минут десять и до обороняющихся дошёл её смысл. Вот тут и сказался ещё один просчёт императора, самых надёжных своих гвардейцев он отправил навстречу женщинам, на воротах же стояли хорошие солдаты, но в душе они были согласны с нами. Мы лезли вверх по прутьям и нас не кромсал стальной дождь гвардейских пулемётов. Передовой отряд распахнул ворота и мы увидели удаляющиеся спины гвардейцев, лучащиеся молчаливым одобрением.
Затем император совершил третью ошибку. Заместитель канцлера предоставил в его распоряжение последний резерв — две сотни своих наёмников. Что творилось в голове императора, почему он послушался, почему он не бежал к основным силам гвардии? Может ему показалось, что весь дворцовый комплекс окружён рассвирепевшей толпой пришедшей за его жалкой душонкой записного добряка? Так или иначе они открыли огонь и начали стрелять слишком рано, а может кто-либо из слуг подложил им свинью, ибо сначала несколько раз в нашу сторону бабахнул револьвер. Вот тут нас и спас мой муж, светлая голова. В начале, после первых двух выстрелов он сбил меня с ног и пулемётная очередь прошла над нашими головами. Затем, по его совету мы подожгли парк перед дворцом, ветер дул в сторону оборонявшихся. Мы прижались к зданию, потеряв лишь несколько человек. Дальше свою победную песню запели инструменты горняков — динамитные шашки. Мы рвались к ненавистной цели, как горные львицы и остановились лишь в пахнувшей порохом зале, полном трупов, на голове одного из них, выделявшемся среди прочих полным отсутствием ног, сидела закопченная корона.
Галактика М51. Эстиана. Восточная Империя.
382–383 год Династии.
Тем и славен град Китеж, что светел. Местная столица до этого стандарта в моих глазах сегодня не дотягивала. Поймите меня правильно, вы женитесь в двенадцать, через какое-то время просыпаетесь, а вам уже восемнадцать, даже прелести незнакомой архитектуры стольного града не могут вас сильно взволновать. Хотя, конечно, город был хорош, кое-что из подобных изысков я видел и у пиратов, но там всё больше подчинено функциональности, им надо при минимальной площади поверхности создать как можно больший объём, вот и растут вверх. Здесь же была слегка побитая междоусобицей, как наш Киев при волнениях и еврейских погромах в 1905, величественная столица государства. Дня три мы были в ней почти полновластными победителями.
Но генералы показали своё настоящее лицо, не желая уступать власти самозванцам. Мы сделали главное, расчистив для них дорогу, теперь у них были и свои кандидаты на трон. В дальнейших наших действиях, а они сделаны были мною во многом благодаря отцовской библиотеке и её историческим трудам, есть несомненная моя заслуга. Когда мы узнали о полном нейтралитете гвардии и возвращении её в казармы, а также по скором подходе к городу строевых частей, то мои жена и боевые подруги банально растерялись. Вот тут я и высказал своё мнение, что мы расчистили дорогу и теперь не нужны живыми новому генеральскому посаженцу ни в каком из качеств. На резонный вопрос в духе Чернышевского, что, мол, дорогой делать дальше, ответ был таков, за следующие два дня найти своего кандидата в цари, больше времени нам даже неразбериха на железных дорогах не даст. Только как искать? Здесь уж моя благоверная действовала быстро и со знанием местных реалий. Она поймала первого попавшегося местного, а именно забившегося в какой-то угол поваренка, который скулил от страха, и надавала ему оплеух. Протянула ему несколько золотых и спросила где именно по слухам прячут главных врагов короля. И повернувшись ко мне пояснила, что те уж точно знают где искать. Как оказалось нужный нам особняк охранялся не только отрядом гвардии, но и небольшой группой наёмников. Правильней сказать раньше охранялся, гвардейцы решили в заварухе быть поближе к своим, а наёмники решили быть поближе к народу, то бишь его карманам, в городе назревала анархия.
А нам повезло, в который раз боги были с нами, царь нам попался сразу, и почти готовый царь. Внебрачный сын предыдущего императора от простолюдинки, до сорока лет сам не подозревавший, кем является. Этому капитану торгового флота всё пояснили местные тюремщики три года назад. Сынку попался на глаза тайник отца, а в нём дневник отца. Не забывал он незаконного сынка. хотя тот о нём не слухом не духом. Денег подкидывал на скромно-хорошее существование. Встретился со своим неизвестным братом император, рассказал ему обо всём, но братскими чувствами отнюдь не проникся и решил держать взаперти, имя на него какие-то виды. Документы мы нашли, срочно поспешив во дворец с одним из сидельцев-умельцев. Пришли уже в потушенный и разграбленный предприимчивыми слугами дворец, проверили царские покои, нашли искомое и опять в тюрьму. Наш сиделец-умелец был не один. Он был одним из кампании фальшивомонетчиков так ловко и масштабно подделывающих бумажные ассигнации империи, что их деяния были приравнены к государственному преступлению. Всего за годы отсидки из десяти урок осталось четверо самых стойких, готовых на что угодно, чтобы выйти отсюда. Я настоял, чтобы они все вместе присягнули на верность семье Лоеси, что без раздумий было проделано. Помытый и одетый в новое медвежатник отправился на новое задание, а императорским дневником занялся другой умелец. Деревенская пригородная церквушка, недалеко расположенная от загородного имения императоров, не представляла для старого профессионала проблем, в старые записи о венчаниях были на месте внесены небольшие поправки. Крепко вычищенному наследнику моя жена наедине сообщила, что теперь он самый что нинаесть легитимный государь. Во время повторного визита во дворец из запертого и потому не разграбленного царского гардероба, слуги торопились и брали только легко доступное, был извлечён подобающий наряд, а из тайника вытащены так же все регалии. Так что мы не откладывая облачились и не спешно отправились конной кавалькадой в главный столичный храм.
