По дороге, заехав сначала в деревню, мы ехали не особенно быстро, кричали здравицы новому государю и кратко выкрикивали его историю всем встречным. Одежды были новому государю несколько малы и начинали потрескивать по швам, так же начинала трещать площадь перед храмом, не вмещающая уже всех желающих. Мы потребовали у стихийного митинга десять представителей умеющих читать и позволили им вдоволь повозить пальцами как по императорскому дневнику, так и по церковным записям, привезенным нами вместе с подслеповатым настоятелем деревенской церквушки. Дальше делегаты были вытолкнуты обратно в толпу, то есть, пардон, они были вежливо выпровожены сеять нужные отечеству настроения. Церемонию коронации мы творчески скомкали до трёх часов, и когда первые пехотные полки, сгружённые с вагонов в чисто поле близ города входили в город их с цветами и угощениями встречали радостные горожанки и рассказывали им о произошедшем в храме. первый раунд был за нами.
Первые десять указов императора появились тут же из под руки моей жены. Трое высших военных, которые пустили нас в город, чтобы расчистить им дорогу, именными указами получили в своё распоряжение то чего желали — более полную власть над армией и флотом. Начальник гвардии не допустивший в столице сильных очагов беспорядков и подавивший, как оказалось разгорающийся мятеж в Северо-восточной части города, на всякий случай окруживший войсками тайную канцелярию и в первые, самые важные, часы не разогнавший людей у центрального храма, остался на прежнем месте. Тайная канцелярия так же избежала чисток. Затем мы передали охрану нового государя совместному отряду гвардии и военных и пешком двинулись по направлению к родным горам, впереди гордо вышагивали пять копьеносцев женщин в закопченных одеждах. За нами опять шли люди и наша слава летела впереди нас, я был уверен в том, что нас и сейчас ни кто не будет останавливать, победивших героинь можно было остановить только наёмниками, а их сейчас в столице наблюдался дефицит.
О том что царь-то не настоящий на свете знали он, мы с женой и четверо наших новых вассалов, идущих позади нас, в группе поддержки. Мы останавливались во всех населённых пунктах по дороге и рассказывали красочную историю своих действий, в слушателях не было отбоя. Продвижение происходило иногда и на поезде, тем более наш путь пролегал почти рядом с железной дорогой. И я, наконец-то, увидел то, что мужчина обязан увидеть хотя-бы раз в жизни — свою тещу. За время нашего отсутствия Герцогиня вновь наладила бесперебойное поступление золота в казну, по нашему настойчивому совету, переданному телеграфом с пометкой *жизненно важно*, весь прежний запас, составляющий около сотни миллионов, был отправлен в столицу в качестве подарка новому императору на коронацию. Теперь, во многом благодаря этому щедрому жесту, мы были уверенны в своей относительной безопасности. Но тёща била нам по мозгам за эти деньги два дня подряд. Пришлось увеличить число посвященных в тайну ещё на одного человека, а герцогиня, с горя, пошла в сокровищницу пересчитывать новые поступления от шахт — одиннадцать миллионов золотых. Тёща оказалась акулой почище наших Демидовых. Потеря мужа и свалившаяся на неё ответственность за жизни людей открыли новые грани её характера, которые не нравились даже Сутте.
В замке я наконец-то смог организовать себе своеобразный выходной, то есть занялся моим любимым времяпровождением — засел в дальнем углу библиотеки. При всём обилии книг я обнаружил, что читать мне сегодня не хочется, накатили воспоминания. Я вспоминал прошлую жизнь, смерть матери, Марии Степановны. в марте 907го года. Вспоминал своё поступление в Морской Корпус, своё не ослабевающее увлечение авиацией. В здании Корпуса на Васильевском острове, созданным трудами Петра Великого и его дочери, я подолгу засиживался в библиотеке за трудами Жуковского, Джевецкого и Фёдорова, закладывающих фундамент новой небесной науки. Я вспоминал свою поездку во Францию в авиаторскую школу Де Ланно, свою всепоглощающую идею построить геликоптер. И я понял, что когда мне откроются следующие шесть лет прошлого, скорей всего окажется, что я уже построил какой-либо летающий аппарат. Но опыт пребывания во Франции подсказывал мне, что самое важное в данном случае мотор, точнее самое долгое в самостоятельной постройке. В восточной империи таких двигателей точно нет, даже в проекте. И так, однозначно, первый шаг программы минимум, это создание элементарной базы для производства двигателей, но с чего начать?
Я пошёл с задумками к тёще, напирая на то, что данное изобретение в будущем поможет в борьбе с дирижаблями, на что последовал резонный ответ, что покойный муж неплохо в этом деле справлялся и пушками, а сколько денег потребуется для этого нового баловства? Конечно, я брал смету по минимуму, со многими неточными данными, но всё же с запасом прочности на перспективу и максимально сжатую во времени. Но эти 27 миллионов для только-только оправившейся герцогской казны было чересчур. Но тёща, видя моё потерянное состояние, немного отошла и, с улыбкой, посоветовала мне изобрести, что-либо подешевле и поперспективней. Нет ли, говорит, у тебя такой идеи? Я глубоко задумался и наскоро перелопатил голову. Через десять минут меня стукнуло по темечку вспоминание, Эврика! Небеса чуть-чуть подождут. Герц, Попов, Маркони. Имена создателей радио. Я же в библиотеке Морского Корпуса ознакомился не только с работами Попова в Журнале русского физико-Химического общества, но и с полным инженерно техническим описанием феномена во французской периодике.
Прибор, использованный Маркони для связи с Ньюфаундлендом через Атлантику в 1901 году, и воспроизвёл уже через две недели, растолковав тёще всё значение изобретения, получив от неё деньги и производственные мощности. Приёмку прибора осуществлял морской министр со товарищи, я же, потратив тёщин миллион и хронически недосыпав последние две недели, всё же не ударил в грязь лицом. Расстояние с берега до Прибрежного в двадцать километров радио доставало на раз. Немедленно, даже без дополнительного согласования с Императором, мне были переведены пять миллионов из резервного фонда Морфлота. *Лоеси Корпорейшен* стала давать чистые прибыли уже через месяц. Клиенты сами выстраивались в очередь у центрального офиса, Хартия в том числе. Я обстоятельно объяснил военным, что даже один прибор попавший в руки противнику объяснит им принцип его действия, поэтому скрывать что-либо нужды нет, нужно брать с них как можно больше денег и самим двигаться вперёд. Как ни странно мне поверили, что удвоило наши прибыли. Пусть хартийцы балуются лампами и стружкой, через несколько месяцев мои воспоминания обгонят их минимум на шесть лет.
