В лаборатории погас свет. В залившем комнату мраке тревожно и грозно вспыхнули кроваво-алым аварийные указатели: "Выход", "Огнетушитель", "Аптечка".
Спустя несколько секунд, показавшиеся молодым людям бесконечными, лампы под потолком вновь вспыхнули, сначала вполнакала, а затем, жужжа, приобрели прежнюю яркость…
— Хренов андронный коллайдер! — с досадой плюнул в урну для распечаток Бесоев. — Как врубят его эти паразиты из Протвино, так половину Центрального промышленного района и вырубает… Но что там наша Маша? Зависла. Угу. Я так и знал. Будем перегружать…
Только то, что Валера работал уже более четырнадцати часов, и определило, по мнению следствия, то, что вскоре произойдет. Из-за скачка напряжения сработал автомат защиты электродвигателей вытяжки. И свободные пары хлористого водорода, которые этой вытяжкой удалялись, теперь уже не откачивались из камеры сгорания… Так-то, в обычный день, Валера обязательно бы проверил все устройства, но сказалась дикая усталость…
Как же он работал так долго? Ведь установленный законом рабочий день на вредном производстве (то есть на производстве с неблагоприятными условиями труда!) составляет всего шесть часов (вернее, пять часов сорок минут)? Все дело было в дифракционной решетке.
Настраивать её, юстировать — о! Это ведь целое дело. Часа три, не менее… Пока настроил, пока обед, пока то, пока сё… Рабочий день и пи… прошел. А наутро снова надо настраивать решетку… понятно? Потому что за ночь она остыла. А работать-то, когда?!
А тут срочно подвалил заказ от комсомольско-молодежной геохимической партии из Антарктиды. У них сейчас в разгаре полярный день. Который скоро, в марте, смениться полярной ночью, с температуркой под минус семьдесят… Вот и торопятся ребятки поскорее сделать всё, что возможно. Ну как их было подвести? И коммунары БГГЭ решили взять над заказом шефство, то есть работать без перерыва до тех пор, пока весь не "сожгут"… не выключая прибора, на одной "установке" решетки.
Вот Валера и "жег". Питаясь вторые сутки одними бутербродами, которые стругала ему верная Леночка. Потому что если бы она понесла бы ему из столовой тарелку с борщем, то старая, тридцатилетняя, карга Валентина из отдела техники безопасности непременно бы этот странный факт отметила. И выгнала бы его из лаборатории нахрен, для верности опечатав дверь.
Повздыхав и печально покачав головой, Бесоев заботливо склонился над плоским корпусом управляющей ЭВМ "Электроника — Д3- 528". Машина в ответ угрюмо посмотрела на него и дипломатично промолчала. Отвернуться с презрением от своего оператора помешало ей только полное отсутствие шеи. На её незримом дисплее невидимыми для неискушенного пользователя огненными буквами было начертано: "Как же вы меня все достали! Злые вы. Были бы у меня ноги, ушла бы я от вас."
Бесоев еще раз вздохнул, и нажал Большую Красную Кнопку. ЭВМ в ответ тоже горестно вздохнула, и распустила над собой искрящийся всеми цветами радуги прелестный букет виртуальной клавиатуры.
Валера азартно потер руки, потом поднял их вверх, замер на несколько секунд, настраиваясь… Потом медленно погрузил ладони в переливающееся, текучие сияние, начал вводить программу… И каждое осторожное движение его чутких пальцев, трепетно и нежно перебиравших невидимые струны, сопровождал тонкий, на пределе слухового восприятия, звон хрустальных колокольчиков, мало-помалу сплетающийся в прекрасную мелодию…
Лена, затаив дыхание, не отрываясь, смотрела на его одухотворенное, отрешенное от всего земного лицо. Именно в эти минуты она любила его, своего избранника, так, как никогда еще никого не любила в своей коротенькой жизни! Для неё Валера был сейчас равен богам.
Но вдруг в чистую и светлую звуковую мелодию, которую сопровождала игра такого же чистого и прозрачного света, стали вдруг вплетаться нотки какого-то странного диссонанса. А в голубые и пастельно-розовые тона клавиатуры вплелись красно-черные нити… ЭВМ подмигнула Валере и глумливо произнесла нежным, ласковым женским голосом:
— Неисправность стека арифметико-логического устройства и системный сбой оперативной памяти. Произведите профилактику согласно регламента С-3!
— Сейчас произведу! — ласково пообещал машине Валера. — Леночка, закрой-ка ушки!
Леночка с притворным ужасом заткнула уши пальцами.
Валера отметил на желтом листовом металле корпуса машины два пальца вверх от буквы "Л" на шильдике, для верности пометил это место крестиком, потом произнес несколько положенных служебных слов**, и с размаху врезал своей "Маше" по сусалам крепким, пролетарским кулаком. ЭВМ крякнула, поперхнулась, и затем совершенно нормальным скучным голосом доложила:
— Все системы функционируют штатно!
В принципе, можно было продолжать работу, как вдруг в металлическую округлую дверь, запиравшуюся полукруглым штурвалом, раздался резкий и требовательный стук.
— Немедленно откройте! Вы там что, заснули, или как?
— Нет, мы трахаемся! — сердито отвечала Леночка, отпирая крамальеру. — Чего тебе надобно, старче?
Старче, заросший бородой до самых глаз, был ни кто иной, как председатель профкома Демушкин. Бодро пожав руку Валере и хлопнув взвизгнувшую Леночку по крупу, он деловито раскрыл картонную папку-скоросшиватель, которую до этого зажимал подмышкой, и совершенно некстати поинтересовался:
— Бесоев! У тебя когда отпуск начинается?
Валере было сейчас как раз до отпуска. Но он пробурчал все же в ответ:
— Ну, по графику восемнадцатого января, а что?
— Ты что, еврей? — в свою очередь спросил профорг.
— Нет, я осетин. — возразил ему Валера. — Да в чем дело-то?
— А! А я думал, что ты земляк Жоры Ашкенази из Яффского филиала, что вопросом на вопрос отвечаешь. А что ты будешь в отпуске, мил голова, делать?
— Как что? Сяду, и наконец спокойненько статью напишу: "Атомно-абсорбционное определение следового содержания ртути".
— А материалы откуда брать будешь? — продолжал допрос Демушкин.
— Да чего их брать-то? Они у меня все здесь., - и Валера постучал себя по лбу. — Записать только осталось.
— Ну, значит, тогда тебе все равно, где писать, здесь, в библиотеке БГГЭ, или еще где?
— Да, в принципе, все равно…
— Тогда вот распишись. И получи…
— Чего получить-то? — недоумевал Валера.
— Путевку, горящую! Выручай, брат! Нинка Спорышева ехать отказалась, а зимой, сам знаешь, в отпуск не очень-то кого сагитируешь… а если мы путевку в Месттеррком вернем, нам на следующий год лимит срежут! Бери, бери! Бесплатная. К себе на родину поедешь, в Чечено-Ингушетию, в Серноводск…
