Легли в дрейф и начали принимать уголь с «Лены», командиры судов отряда, а также Рейн были собраны у нас на Ослябе. Очень рады мы были новостям с Родины и российским газетам, которых мы не видели уже полгода, привезенными «Леной». Оказалось, что Владивостокские крейсера устроили в это же время демонстрацию у Сангарского пролива с целью отвлечь японские силы от нашего измотанного многомесячным переходом отряда.
Во время погрузки угля починили радиотелеграф на «Лене», машинные команды в это же время готовили изрядно износившиеся машины и котлы к последнему броску до Владивостока».
Младший судовой механик ЭБР Ослябя, поручик А.А.Быков:
«К сожалению состояние наших механизмов нельзя было назвать удовлетворительным. Машинам требовалась переборка и регулировка, постоянно текли все новые и новые трубки в холодильниках и эти трубки приходилось глушить, на борту не было приборов определения солености котельной воды и соленость приходилось определять на вкус, но нет худа без добра, за время похода кочегары обучились и такого безобразия как в Средиземном море (образование накипи и выход из строя котлов) благодаря постоянному контролю больше не повторялось. Сделали все что смогли в таких условиях и была надежда, что Ослябя даст 16, а то и 16,5 узлов, но недолго. Вызывало также опасения негерметичность второго дна в кочегарках из–за некачественного ремонта в Специи, что могло дорого нам стоить при пробоине в днище.
При проходе проливов было приказано держать пары на полный ход, но сам ход при этом был только 12 узлов. Наш старший механик возражал, так как при малой циркуляции воды в котлах идет интенсивное накипеобразование, но к его мнению не прислушались…»
Старший офицер ЭБР Ослябя, капитан 2 ранга Д.Б. Похвистнев:
«Нам повезло, дувший свежий ветер разогнал туман, обычно имевший место быть в проливе Фриза между островами Уруп и Итуруп Курильской гряды в это время, и наш отряд не сбавляя 12 узлового хода благополучно прошел опасное место и продвигался к проливу Лаперуза.
На рассвете 19 июля 1904 года вошли в пролив Лаперуза ближе к Сахалину, дабы не быть замеченными с японского наблюдательного поста на мысе Соя. Шли кильватерной колонной: «Алмаз» в 20 кабельтовых впереди, «Ослябя», «Аврора», «Смоленск» и замыкал строй «Лена» для охраны безоружного «Смоленска» от возможных атак миноносцев. Ход отряда 12 узлов, но пар в котлах держали на полный, благодаря взятому с «Лены» углю, мы уже могли позволить такую расточительность и не было необходимости заходить в Корсаков. Ветер почти стих, туман был полосами, временами накрапывал дождик. Видимость менялась от 30 до 100 кабельтовых.»
Вахтенный журнал ЭБР Ослябя:
«19 июня 1904 года, пролив Лаперуза
11ч 45 м Сигнал с «Авроры»: 'Имею поломку машин, ограничен в ходе и маневрировании
11 ч 50 м семафором на «Аврору»: 'Когда починитесь?'
11 ч 52 м Ответ: 'Через 30–60 минут'
11 ч 55 м «Авроре»: 'Выйти из строя, догонять по способности'.
11 ч 55 м «Смоленску»: 'Встать в кильватер «Ослябе»'
11 ч 57 м Подтверждение со «Смоленска» и «Авроры».
12 ч 00 м Смена вахты. Скорость 12 узлов, под парами 28 котлов, курс W260.
12 ч 11 м С «Алмаза» сообщили о военном корабле с SW 210. Предположительно «Нийтака».
«Алмаз» повернул на обратный курс.
12 ч 12 м Боевая тревога. Ход - 'самый полный'. Легли на курс сближения»
Контр–адмирал А.А. Вирениус, командир отряда:
«Когда мне доложили о появлении японского крейсера я приказал объявить боевую тревогу и сближаться полным ходом с ним. Главное — было не допустить этот крейсер до «Смоленска». Конечно с Нийтакой вполне бы справилась и «Аврора», но она к несчастью имела поломку в машине и потому приходится отгонять всякую мелочь «Ослябей».
Японец стремительно сближался с нами и это было неправильно для легкого крейсера. Наконец сигнальщик разглядел у него на носу башню — значит или броненосец типа «Сикисима» или броненосный крейсер. Придется вступать в бой, с поломкой в машине «Авроре» ни от того ни от другого не уйти.»
Вахтенный офицер ЭБР Ослябя мичман В.В.Майков, командир носовой 10” башни:
«Сменившись с вахты я отправился в каюту подремать, но только прилег — пробили боевую тревогу. Я побежал в носовую 10” башню, командиром которой был по боевому расписанию. Забравшись на свое место, я через прорези в колпаке начал разглядывать противника. Это был явно большой военный корабль, но еще далеко и сложно было определить его тип, я приказал подавать из погреба в башню фугасы, полагая, что на такой большой дистанции от них будет больше толка. Наконец хозяин башни доложил о готовности к стрельбе. Но наши орудия были предварительно заряжены сегментными снарядами с установкой взрыва на 14 кабельтовых для стрельбы по миноносцам и по инструкции разрядить их можно было только выстрелом. Запросил разрешение у старшего артиллериста разрядить орудия, но получил приказ стрелять только по команде, чтоб не спугнуть врага раньше времени. Японец тем не менее продолжал быстро сближаться с нами, теперь уже было видно что это башенный трехтрубный корабль и судя по тому как нахально он себя вел — он был уверен в своем превосходстве. Неужели броненосец «Сикисима»? Но что он делает один в проливе Лаперуза?»
Старший офицер ЭБР Ослябя, капитан 2 ранга Д.Б. Похвистнев:
«Адмирал Вирениус вдруг успокоился и ничуть не напоминал теперь нервничавшего последнюю неделю человека. Решив принять бой с вражеским кораблем, чтоб спасти поврежденную «Аврору», он спокойно стоял на мостике и смотрел вперед. Только лишь спросил стоявшего рядом командира корабля капитана 1 ранга Михеева — почему Ослябя так медленно набирает ход? К сожалению наши механики опять оказались не на высоте, несмотря на предварительную команду — держать все котлы под парами и громадные клубы черного дыма, вырывающиеся из труб, «Ослябя» начал медленно разгоняться только лишь через 12 минут после дачи команды 'самый полный вперед'. Но к этому времени, убедившись, что все в порядке я убыл по боевому расписанию на свое место — в кормовую рубку»
Младший судовой механик ЭБР Ослябя, поручик А.А.Быков:
«Когда пробили боевую тревогу я занял свое место у средней машины, задраили броневые решетки и по команде с мостика начали набирать обороты, но случилось то, о чем все предполагали, но никто не ожидал — стало снижаться давление пара и обороты машины даже уменьшились, так как одновременно включили вентиляторы наддува воздуха в кочегарки, боевые динамо–машины и пожарные насосы и эти довольно мощные механизмы забрали на себя часть пара от котлов. Но мы понимали, что кочегары сейчас усиленно кидают уголь в топки и через каких–то десять минут мы начнем набирать ход.»
