Теперь, однако, они были здесь, и граф немедленно реквизировал один из шести танков и превратил его в свой персональный подвижной командный пункт. И как только он оказался под защитой толстой брони, сразу же ощутил новый прилив уверенности в себе и мужества.
«Вперед, на Сарди! Кровью впишем наши славные подвиги на страницы истории!» Эти слова сразу же пришли ему на ум, а лицо Джино как раз и приняло то самое выражение обиженного спаниеля.
И вот сейчас, в опускающихся сумерках, скребя гусеницами по каменистой дороге в ущелье и глядя на каменные стены, высоко вздымавшиеся по обе стороны и как будто стремившиеся соединиться где-то в вышине с узкой пурпурной полоской неба, граф уже сильно сомневался в разумности этого предприятия.
Он высунулся из башни своего командирского танка и смотрел вперед, одолеваемый дурными предчувствиями. Черный полированный стальной шлем он натянул на самые уши, одна рука сжимала отделанную слоновой костью рукоять «беретты», да так сильно, что костяшки пальцев побелели и стали похожи на фарфоровые. У его ног жалко и горестно скорчился Джино, стараясь сидеть как можно ниже в стальном корпусе.
В этот момент впереди вдруг застрочил пулемет, и звуки выстрелов эхом отразились от сплошных вертикальных стен ущелья.
– Стой! Немедленно остановись! – крикнул граф механику-водителю. Стрельба, кажется, совсем недалеко впереди. – Мы устроим здесь штаб батальона. Прямо здесь! – объявил граф, и Джино, чуть приподнявшись, кивнул в знак полного согласия. – Пошлите кого-нибудь за майором Кастелани и майором Вито! Пусть явятся сюда немедленно!
Джейк проснулся от толчка чьей-то руки, опустившейся ему на плечо. В глаза ему тут же ударил свет лампы-молнии. Он откинул в сторону влажное одеяло и прищурился, избегая прямого света. От холода свело все мышцы, а голова от усталости казалась набитой ватой. Он никак не мог поверить, что уже наступило утро.
– Кто это?
– Это я, Джейк. – И он разглядел по ту сторону лампы темное, напряженное лицо Грегориуса.
– Убери этот проклятый свет, прямо в глаза бьет.
Рядом проснулся и резко сел Гарет Суэйлс. Они оба спали полностью одетыми, разместившись на драном куске брезента на грязном полу окопа.
– Что стряслось? – промямлил Гарет, тоже плохо соображающий от усталости.
Грегориус отодвинул лампу в сторону, и свет упал на тоненькую фигурку, стоявшую рядом с ним. Сара вся дрожала от холода, а ее легкая одежда была мокрая и грязная. Острые ветки и шипы разодрали ей в кровь и ноги, и руки.
Она упала перед Джейком на колени, и он увидел, что ее глаза полны ужаса, ноги дрожат, а тонкая рука, которую она положила на плечо Джейку, холодная как у мертвеца, но настойчиво его трясет.
– Мисс Камберуэлл! Они ее захватили!.. – дико выкрикнула она и поперхнулась.
– Ты должен оставаться здесь, – буркнул Джейк. Они торопливо шли вверх по склону туда, где оставили «Свинью Присциллу», в полумиле позади линии окопов. – Они атакуют на заре, ты понадобишься здесь.
– Я еду с тобой, Джейк, – спокойно и твердо ответил Гарет. – Можешь и не надеяться, что я останусь здесь, когда Вики… – Он замолчал. – Тебя все время нужно держать под родительским приглядом, старичок, – продолжил он через минуту, снова обретя свой обычный насмешливый тон. – Расу и его парням пока что придется самим тут управляться.
Обмениваясь этими фразами, они добрались до возвышавшегося над тропой броневика, оставленного на каменистом участке ниже выхода из ущелья. Джейк принялся стаскивать с машины брезентовый чехол, а Гарет отвел Грегориуса в сторону.
– Как бы там все ни сложилось, мы вернемся еще до зари. Если не вернемся, ты сам знаешь, что нужно делать. Клянусь Всевышним, у тебя в последние дни была отличная практика.
Грегориус молча кивнул.
– Держитесь сколько сможете. Потом отходите к выходу из ущелья. Там начнется последний акт этой драмы. Понятно? Нужно всего лишь продержаться до полудня завтрашнего дня. И мы вполне способны сдерживать их до этого времени, есть у них танки или нету. Не так ли?
– Да, Гарет, мы можем их удержать.
– И еще одно, Грег. Я люблю твоего деда как собственного брата, но, Бога ради, держи этого старого дурака под контролем, ладно? Даже если тебе придется его связать. – Гарет хлопнул молодого эфиопа по плечу и поспешно пошел обратно к машине. Джейк в этот момент как раз подсадил Сару, помогая ей забраться наверх, а потом бросился к заводной ручке.
«Свинья Присцилла» преодолела последние несколько сотен ярдов крутого подъема до выхода из ущелья. По пути они проехали мимо нескольких групп воинов харари, работавших при свете факелов. Они работали посменно, начиная со вчерашнего вечера, когда Джейк и Гарет услышали приближение итальянских танков.
Хотя главное, что сейчас занимало мысли Гарета, была Вики, он машинально отметил, что эти рабочие хорошо выполнили поставленную перед ними задачу. Противотанковые насыпи поднимались выше человеческого роста, их складывали из самых больших и тяжелых глыб, которые можно было спустить с отрогов гор. В середине оставался только узкий проход, достаточный, чтобы прошел броневик.
– Сара, скажи им, что теперь проход можно засыпать. Обратно в ущелье мы машину не потащим, – тихо сказал Гарет, когда они миновали насыпь.
Она передала это командиру харари, который стоял на верхней точке насыпи. Тот махнул в ответ, давая знак, что все понял, и отвернулся к своим, продолжая наблюдать за работой.
Джейк вывел машину через естественные гранитные ворота из ущелья, и перед ним открылась похожая на блюдце долина, на которой располагался городок Сарди.
Городок горел. При виде этого зрелища Джейк остановил машину, и они все взобрались на ее корпус и стали осматривать огненное зарево, которое подсвечивало нижнюю кромку облаков и окутывало дымом массивы гор, окружавших долину.
– Будем надеяться, что она еще жива. – В словах Джейка отразились все их страхи.
Ответила ему Сара:
– Если рас Куллах был здесь, когда они ее поймали, тогда она уже мертва.
Снова воцарилось молчание. Мужчины смотрели в пламя, охваченные ненавистью и ужасом.
– Но если он в это время торчал где-то в горах, как это обычно с ним бывает, и ждал, пока их нападение успешно завершится, прежде чем самому явиться сюда, – тут она презрительно сплюнула на землю, – тогда его люди не посмели начать казнь, пока он не явится полюбоваться и насладиться работой своих дойных коров. Я слыхала, что они умеют снимать кожу с еще живого человека, действуя одними своими ножиками, всю до последнего дюйма, от головы и до пальцев ног, а тело несколько часов еще живет.
