Вода, единственное вещество, пребывающее на Земле в трех возможных состояниях, подчинялась собственным законам трансфигурации, и для каждого состояния они были разные. Обычно с водой работали на шестом курсе, но Макгонагалл пришлось смириться с моими успехами, и она, не касаясь этики и философии трансфигурации, начала задавать мне сперва письменные работы по теории превращения воды, а затем и практические упражнения.
— Чтобы качественно превратить воду, вы должны быть позитивно настроены, — как-то раз заметила она, когда я безуспешно пытался трансфигурировать прозрачную лужицу воды в стеклянный шарик — элементарное дело, если бы вместо воды был любой твердый предмет. — Вода имеет свойство настраиваться на ментальные энергии волшебника, и если они не гармоничны, ее структура меняется, как и структура того, во что вы хотите ее превратить.
Я посмотрел на то, что секунду назад было водой, а теперь представляло собой сероватое тягучее вещество, ползавшее по столу, как огромная амеба. Мне не удалась ни форма, ни материал.
"Положительные эмоции! — думал я, ожесточенно махая палочкой и наблюдая за тем, как вода становится чем угодно, только не стеклом и не шаром. — Да у меня полно положительных эмоций! Целый магазин! Могу хоть сейчас продавать!"
— Полегче, Ди, — проговорил Пирс, занимавшийся динамической трансфигурацией помидора в полноценное растение. — Твоя вода сейчас сожрет мой куст.
Болотного вида субстанция, принявшая, впрочем, шарообразную форму, подкатилась к кусту с помидорами, оставляя за собой грязные следы, и начала выбрасывать ложноножки, хватая листья растения и подтягивая их к себе. Один лист она уже оторвала, и тот медленно поглощался грязноватой поверхностью сферы.
— Давай, убирай ее! — возмутился Пирс.
Я махнул палочкой, и грязь растеклась по столу прозрачной водой. Подогнав ее поближе к себе, я с тоской подумал, что до рождества еще целая неделя, а у меня нет ни готовой горки, ни времени на патронуса. После беседы со Снейпом я ни разу не вызывал его и не ходил в Выручай-комнату, уделяя время исключительно домашним заданиям, в том числе и гигантскому эссе о стимуляторах, однако мне очень хотелось увидеть его, что называется, свежим взглядом, обладая теперь всей нужной информацией о том, кем на самом деле является мой патронус и какие возможности у него есть.
— Когда-то, — медленно и с неожиданной горечью в голосе рассказывал Снейп, — мы все надеялись, что у нас будет патронус-тень…
"Мы все" — это Пожиратели", тут же догадался я.
— … но были разочарованы — никто из нас не смог вызвать даже элементарной молнии. Вы были правы, предположив, что это существо — часть вашего "я", однако не довели логическую цепочку до конца. В каждом из нас есть, что называется, светлая часть, и есть темная — соответственно, патронус и тень. В теории, вызвать и то, и другое может каждый волшебник. Ни тень, ни патронус не связаны, скажем так, с морально-нравственным уровнем мага. Что бы вам ни говорил в свое время Люпин, патронус порождается не возвышенными и чистыми помыслами, а положительными воспоминаниями, которые у людей могут быть связаны с разными, очень разными вещами… В любом случае, с истинным патронусом все более-менее ясно, — Снейп явно хотел быстрее закрыть тему светлой части "я", поскольку рассказ о ней давался ему непросто. — Темная часть воплощает в себе негативные воспоминания, однако наследует не только их, но и все, что скрывается в бессознательном, куда люди обычно отправляют то, о чем запрещают себе думать и что противоречит как социальным нормам, так и внутренним установкам самого человека. Этим питается тень, и именно поэтому любой человек, который ее вызывает, обречен.
Снейп провел рукой по лицу, словно стараясь собраться с мыслями. Я тихо сидел на стуле, желая только одного — чтобы он довел свой рассказ до конца и не выгнал бы меня в очередном приступе необъяснимого гнева. Но профессор лишь сделал паузу и продолжал:
— Для вызова тени существует особое заклинание, и я, зная вашу страсть к саморазрушению, искренне надеюсь, что оно никогда не станет вам известно. Все, кто вызывали тень в надежде подчинить ее своей воле, погибали. Вероятно, каждый из них в глубине души считал, что у него-то как раз все получится, но тень невозможно подчинить ни волевым усилием, ни заклинанием. Это подлинный хаос, и хаос смертельный как для того, кто его вызвал, так и для многих других. Есть достаточно описаний вызванных теней, поскольку, помимо прочего, тень способна поддерживать автономное существование на протяжении значительного времени… иногда до нескольких дней, в зависимости от силы того, кто ее вызывал. Убив своего создателя, она отправляется бродить по окрестностям, и чем дольше сохраняется воплощенной, тем больше трупов за собой оставляет. Не знаю, вызывали ли теней в двадцатом веке — если такое и случалось, то, думаю, не позже сороковых…
Профессор снова замолчал. Все это время он не смотрел на меня, отстраненно глядя на стол, где лежали стопки пергаментов, книги и несколько учебников по зельеварению.
— Что касается патронуса-тени, то, как вы, вероятно, уже поняли, он представляет собой синтез обеих этих сил. Его можно вызвать заклинанием патронуса, но можно вызвать и заклинанием тени, хотя в этом значительно больше риска, поскольку, как утверждается в некоторых книгах, патронуса-тень можно разделить… впрочем, это только предположение, — Снейп медленно покачал головой. — Патронусы-тени агрессивны и тоже способны убить, но маг может подчинить его, если окажется достаточно сообразительным. Вам повезло, что у вас на тот момент уже была плеть — большинство обычных заклинаний на него не действует. Это не значит, что опытный волшебник не может заставить исчезнуть чужого патронуса-тень — существует ряд заклятий, которые более эффективны, чем плеть… в основном из области магии стихий, и еще кое-какие, о которых вам лучше не знать ни сейчас, ни вообще. — Профессор поднял на меня глаза. — Отличие вашего патронуса от истинного состоит в том, что он не может передавать устные сообщения, не может прогонять дементоров и обладает значительно большей степенью автономности, унаследованной им от тени. С другой стороны, патронус-тень является дополнительным оружием мага, способным действовать относительно самостоятельно, если, конечно, волшебник смог его подчинить и умеет им управлять.
Снейп поднялся, вышел из-за стола и встал напротив меня.
— Гиппогриф — ваша работа? — неожиданно спросил он.
Я кивнул.
— Макнейр видел вашего патронуса и принял его за истинную тень, — сказал Снейп, — но никто не поверил, что на территорию школы может заявиться подобное создание.