Степа лишь моргал, когда из чемоданов и пакетов извлекались предметы буржуйской роскоши – два новых костюма, рубашки, ботинки и даже бритвенные станки «Жилетт». Косухина тут же заставили переодеться, побриться и причесаться. В конце концов Берг, руководившая экзекуцией, осталась довольна, заявив, что теперь она все-таки примет приглашение Степы на бал к губернатору, где ее, само собой, будет ждать корзина с цветами. Кончилось это тем, что Косухин снял с себя буржуйские тряпки, переоделся в привычное облачение и, весьма обиженный, забился в угол.
– Мы взяли билеты на пароход из Бомбея, – сообщила Наташа, когда все наконец успокоились и расселись на циновках возле очага. – Уезжаем завтра…
– Хорошо, – кивнул невозмутимый Арцеулов. Степа тоже одобрил, хотя на душе вдруг стало тоскливо.
– Я бы не согласилась, но в первый же день нам очень повезло. Мне удалось найти… Вернее, Тэду удалось найти одного нашего земляка. Его фамилия Ингвар – Николай Константинович Ингвар.
Степе странная фамилия ничего не говорила, а Ростислав встрепенулся:
– Простите – Ингвар? Художник Ингвар? Так он в Индии?
– Уже четвертый год. Его здесь неплохо знают, он лично знаком не только с губернатором провинции, но и с вице-королем, у него неплохие связи в Лондоне. Господин Ингвар обещал держать меня и Тэда в курсе дел – я дала ему мой парижский адрес. А может… Может, мне все-таки не ехать, Косухин?
Степа от неожиданности вздрогнул. Он вдруг понял, как хорошо было, если б Наташа осталась. Но ведь девушка спешит в Париж не просто для встречи с дядей! Быть может, от нее зависит, сумеет ли брат вернуться из черного небытия, куда унесла его окутанная дымом стрела «Мономаха»?..
– Вы… поезжайте, Наташа, – вздохнул он. – Я это… Сам в Париж приеду…
Тем временем Тэд достал из чемодана пару бутылок шотландского виски и бутылку чего-то французского, белого – для Наташи, чем и был отмечен последний совместный ужин. Перед сном Валюженич вручил Арцеулову пачку денег и сапфир. Как оказалось, Тэд продал только три камня. Все равно – денег было столько, что Арцеулов лишь покачал головой и решил покуда ничего не говорить Степе.
…Валюженич, как обычно, заснул рано, а остальным не спалось. Наташа уже успела рассказать, как найти ее в Париже и даже подробно описала своего дядю, который представился Степе типичным буржуем с плакатов РОСТА. Косухин в свою очередь изложил давно продуманный план. Россия была напрочь отрезана от морей блокадой, но из редких британских газет, иногда покупаемых капитаном, Степа узнал, что товарищи из НКИДа не теряют времени даром и уже заключили временное, до скорой победы Мировой Коммунистической, перемирие с Эстонией. Значит, следовало добраться до Европы, завернуть в Париж, а оттуда – прямиком в Ревель.
Берг план одобрила. Арцеулов тоже не возразил, хотя и знал – здесь их с краснопузым дороги разойдутся.
Степа задремал, а Берг и Ростислав все еще сидели, докуривая последние папиросы. Внезапно Наташа, о чем-то долго размышлявшая, подняла голову.
– Ростислав Александрович…
– Что-нибудь случилось? – осторожно спросил капитан.
– Нет… То есть, да… Не нравится мне эта поездка. Если со мной что-то случится…
– Да что это вам в голову взбрело? – возмутился Арцеулов.
– …В Париже есть еще один человек, знающий о «Мономахе». Он может помочь. Фамилия вам знакома – Богораз. Аскольд Феоктистович Богораз, генерал-лейтенант, отец Семена. Точного адреса не знаю, он живет где-то на Монпарнасе…
– Наталья Федоровна, да что может случиться? – капитан всерьез забеспокоился.
– Не знаю. Наш семейный врач обязательно сослался бы на девичьи нервы. Моя покойная матушка решила бы, что это от моей беспутной жизни среди одичавших мужчин, а Семен Аскольдович просто поглумился бы. Впрочем, один факт заинтересовал бы даже его…
Наташа затянулась и резким движением затушила папиросу, бросив окурок в очаг.
– Никто, понимаете, Ростислав Александрович, никто и ни при каких обстоятельствах не имеет право разглашать название проекта «Владимир Мономах»! И если дядя в телеграмме позволяет себе намек на «Владимира» – тут что-то не так… В общем, если бы телеграмма была не от дяди, я бы скорее всего осталась с вами и вытащила бы моего Косухина на бал к губернатору…
Внезапно она засмеялась:
– Ну вот, болтаю о всякой пинкертоновщине!.. Знаете, Ростислав Александрович, вы у нас вроде старшего в семье…
Арцеулов даже и не думал обижаться. Он вдруг понял, что где-то так оно и есть.
– Вчера мистер Валюженич сделал мне предложение – руки, сердца и прав гражданки Северо-Американских Соединенных Штатов. Мы были в Агре, как раз выходили из Тадж-Махала, Тэд что-то излагал о той бедной даме, ради которой гробница и была выстроена… В общем, со стороны все это выглядело достаточно инфернально, вполне в стиле наших похождений…
– Что мне сказать? – растерялся Ростислав. – Разве что спросить о мсье Гастоне?
– О Гастоне? – Берг искренне удивилась. – Ах да, конечно. Знаете, когда Гастон мне делал предложение, то не преминул заметить, что для него наука всегда останется на первом месте и что он из семьи с устоявшимися традициями, которые я должна буду соблюдать. Впрочем, он неплохой человек…
– Но в Сибирь с вами не поехал, – хмыкнул Арцеулов.
– Не поехал. Хотя я надеялась… Впрочем, я не о Гастоне…
– Вы ждали другого предложения? – не сдержался Ростислав и ненароком поглядел на мирно дремлющего Степу. Берг перехватила его взгляд и покачала головой:
– Не ждала. К сожалению. Правда, я слабо представляю себя в роли комиссарши. Придется носить кожаную куртку, маузер и ругаться, как извозчик. Даже для меня это перебор…
Наутро прощались. Арцеулов и Степа проводили уезжающих на маленькую аккуратную железнодорожную станцию. Тэд был весел, заставлял Степу в десятый раз повторять свой парижский и – на всякий случай – американский адреса. Арцеулову же рассказал, как найти в Англии, точнее, в Шотландии, его почтенного батюшку, работавшего в знаменитом Абердинском университете по приглашению своего коллеги и друга Вильяма Рамзея.
Наташа молчала и старалась улыбаться. Степе она пожала руку, а Ростислава на прощанье обняла и чмокнула в щеку.
Поезд тронулся. Капитан и красный командир еще долго стояли на опустевшем перроне…
Несколько дней их никто не беспокоил. Лейтенант Джонс-Джойс-Джоунз укатил куда-то в глушь, где в одной из деревень произошло ритуальное убийство. Из Дели новостей не было. Лишь однажды пришла телеграмма из Бомбея – Наташа и Тэд сообщали, что благополучно добрались до порта и через час отплывают.
