— Как знаешь, — вздохнул Клим Ефремович явно расстроено, взять меня в ежовые рукавицы субординации и устава не вышло. — Но если вдруг передумаешь, я готов рассмотреть вопрос. В зависимости от текущей обстановки. Может, когда ты со своими моторами всё перепробуешь и они тебе осточертеют, ситуация другая будет.
— Я ими почти уже не занимаюсь, товарищ маршал, — сообщил я очередную новость. — Кадры выращены, самостоятельные КБ действуют, моторный отдел ПУ ГЭУ НКВД возглавляет другой человек и с уже налаженной работой вполне справляется.
— Интересно. Почему я ничего не знаю? Ах да! Наверное, потому, что отчёта не требовал? — опять начал злиться Ворошилов. — И где ты теперь? Над чем трудишься на благо Родины?
— Возглавил техотдел в ПУ НКВД, собираю все спецКБ под одним руководством. Пока принимаю дела. Буду завершать уже начатое. Остальное зависит от кадров, которые удастся привлечь, подчистив ГУ лагерей от "мозгов" окончательно. Упирать буду в первую очередь на искреннее желание работать, а на таланты уж потом. Но, на многое не замахиваюсь, понимаю, что Ломоносовых, Менделеевых и Можайских там не осталось. Хватило бы простых механиков на всякие мелочи вроде пиротехнической системы аварийного сброса фонаря для самолётов. А то лётчики так и летают с открытым, боятся. Можно ещё подумать о специальных надувных штанах для них же для компенсации перегрузки или о прицепных минных заградителях и минах со взрывателями, пригодными к автоматической установке. Над такими невзрачными устройствами никто не работает, у всех планы наполеоновские, а мне как раз.
— Мелочи, говоришь? Хорошо, — Ворошилов не стал углубляться в технические тонкости, — докладывать обо всём будешь полностью и регулярно лично мне в последний день каждого месяца. И письменно тоже! Чтоб ты потом не говорил, будто я у тебя отчёта не требовал. И, коли речь о мелочах и самолётах зашла, уж не ты ли руку приложил к тем двум морским истребителям, что с палками, торчащими прямо из винта, летали?
— Могу лишь предполагать, но не стану, товарищ маршал. Отчитываться я только о своих делах обещал, а палки эти ко мне отношения не имеют. Может это государственная тайна, зачем я своими догадками её раскрывать буду? Спросите у Кожанова сами.
— Ладно, — Ворошилов сделал глубокий вздох, снова начиная злиться, — тогда давай по-другому. О чём ещё я сам должен у наркома ВМФ спросить?
— Не могу знать, товарищ маршал, по заказам ВМФ я работал исключительно в области корабельных силовых установок, но об этом вам и так известно.
— Ну, смотри мне! Чуть что не так, парткомиссия яслями покажется! — погрозив мне для острастки пальцем, как нашкодившему малышу, Клим Ефремович налил себе из графина воды в стакан и залпом его осушил, — Иди уже, ябедничай своему дружку.
— Простите за откровенность, товарищ маршал, но это здесь у нас не разговор коммунистов, а детский сад с барабаном. Не играй в мои игрушки… — не мог я оставить угрозу без всякого ответа.
— Да какой ты коммунист, так, прослойка непонятного цвета… — взмахом вытряхивая из посуды последние капли, отвернувшись наполовину, скосил на меня взгляд нарком обороны. — Свободен.
Совсем в ином русле прошёл у меня разговор с другим наркомом. Флагман флота первого ранга к моему приходу уже успел хорошенько отпраздновать свой триумф, но, тем не менее, не перебрал и ясности рассудка не потерял. Как только я появился в роскошном адмиральском салон-вагоне он, объявив отбой и выпроводив подчинённых, самолично налил в рюмки коньяку и протянул одну мне.
— Армянский! Давай, за нашу с тобой победу!
Выпили, закусили осетриной. Не знаю, насколько такое сочетание уместно с точки зрения "столового этикета", но флагмана флота этот вопрос явно не заботил, поскольку на столе у него прекрасно уживалось сало и чёрная икра, обычная варёная картошка с укропом и абрикосы.
— Как бы нам с тобой, дорогой товарищ нарком Военно-Морского флота, победа эта боком не вышла, — заметил я, прожевав.
— Что, Клим икру мечет? — засмеялся Кожанов.
— Да, как сказать… Не так, чтобы очень. Но странный он какой-то, — поделился я своими впечатлениями. — Мы с ним, конечно, не лучшие знакомцы, но таким я его никогда не видел. Странный он какой-то. Настроение меняется как у беременной женщины. Начав за здравие, легко может за упокой кончить. Такие метания у другого разок видел, так тот человек через три дня застрелился.
— Ну и ладно, желающих флот обратно под себя подмять меньше будет, — махнул рукой Иван Кузьмич.
— Да? А как на это отреагирует боевой друг и соратник маршала, тот с которым они вместе Царицин обороняли?
— Думаю, устроит ему пышные похороны, — заржал Кожанов, а потом принялся эмоционально жестикулируя вилкой, разъяснять мне расклад. — Что ты думаешь Клим так вибрирует? Его на наркомат поставили, хотя многие в его военных талантах сильно сомневались, ради того, чтоб армия под контролем была! А в итоге что? Заговор проморгал. А дальше что? Спланировал показуху, а ведь в прошлом году, поняв, куда ветер дует, вредителей-заговорщиков за это же клеймил! А на деле вышло, что армия действует, как хочет, сама по себе! Нарком не только не полководец у нас, но даже и администратор никудышный, свой собственный план выполнить не может! Всего и достоинств, что нюх обострённый, нос держит постоянно по ветру. И тогда, когда тебя арестовали, он вмешался потому, что понял, кто тебе, скажем так, симпатизирует и прикинул соотношение сил. Будь чуточку по-другому — он бы первый тебя рвать бросился. И зачем такой нарком обороны Союзу ССР? Он и сейчас-то на своём месте сидит только потому, что после чистки армии, его и заменить-то некем. Из маршалов только Будённый остался. Два сапога — пара.
— Ну, знаешь, Иван Кузьмич, Клим Ефремович в ЦК может прямо сказать, что к срыву плана маневров ты руку приложил. А такие действия у нас, мягко говоря, не поощряются.
— Что ты как маленький? — скривился Кожанов. — У меня дивизион эсминцев по плану в заданную точку вовремя выйти не может, а этот деятель захотел, чтоб две полноценные армии как в спектакле всё разыграли, причём, с первого раза! Я как на план глянул, так сразу понял, что на этом Ворошилова надо ловить. Вот комдива Жукова хвалили на подведении итогов за решительные действия. А ты знаешь, что он сотворил, если, как говорится, в детали углубиться? У него задача была поднять свою кавдивизию по тревоге, совершить сорокакилометровый марш и атаковать с ходу во фланг части "красных", прорывающиеся к Днепру. Генштаб тут всё спланировал правильно. Я, хоть и моряк, и то понимаю, что сорок километров для конницы — это дневной форсированный переход. Пару таких, и кавдивизии день отдыха давать надо. В исключительных условиях можно и быстрее, семьдесят-восемьдесят километров в сутки и потом двое суток отдыха, но в мирное время никто так тебе над лошадьми измываться не позволит. Должно было получиться так, что дивизия Жукова к концу дня, на измотанных конях выходила прямо на фланговый заслон из целой бригады мехкорпуса "красных". Будь этот Жуков хоть Наполеон и действуй исключительно удачно, всё равно мехбригаду в обороне ему не опрокинуть, а если, вопреки всему, получится, то до темноты больше ничего не успеть. А что вышло на самом деле? Учения готовились, приказы отрабатывались и писались заранее. Жуков понял лучше нас с тобой, что его дивизию в первый же день списать собрались. Но надо же как то плюсовые баллы зарабатывать, чтобы с должности не турнули и на курсы переподготовки не отправили! Надо же и удачные, хоть в чём то, действия показать! И он, ссылаясь на то, что переход трудный и надо бы поберечь лошадей, пишет приказ посадить два кавполка на броню танкового и автоброневого батальонов соответственно, а конский состав передать временно в третий полк. И этот приказ прошёл и в корпусе, и в округе и в Генштабе! Сбережение конского состава дело святое! Начинаются учения, два кавполка на броне, усиленные самоходным гаубичным дивизионом, по двум подготовленным маршрутам проскакивают в указанный район атаки за два с половиной часа! А противника-то и нет! Ещё через полчаса подошёл третий кавполк со всеми тылами и оставшейся артиллерией, потому, что преодолел маршрут на рысях, одвуконь. Комдив приказ ни на грамм не нарушил, но дальше то что делать? Жуков организовал оборону по опушкам и разослал дозоры. А в штабах "синих" тем временем, понимая, что спектакль срывается, голову ломали, что предпринять. Не приказывать же назад отойти и повторить! В штабах тоже посредники сидят и идиотские действия проверяемых на ус мотают. Им-то всё равно, что там маршал Ворошилов задумал, им себе прежде всего место освободить надо, а тут все средства хороши! Два часа думали, а потом уж поздно стало, мехбригада "красных", которая фланг прорыва должна была прикрывать, напоролась на окопавшуюся кавдивизию. Да так, что два передовых батальона, танковый и сидевший у него на броне стрелково-пулемётный, попавшие на сжатом поле под перекрёстный огонь сразу двух полков, посредники за пять минут "убили". Получилось, что не измотанный Жуков окопавшихся "красных" атакует, а наоборот! Ты бы лица в штабе учений видел, когда всё это происходило! Жуков-то правофланговый! Если он прикрытие "красных" сковал, то за его спиной кавкорпус "синих" прямо в тыл ударной группы Будённого выходит! И уже не переиграешь, остановиться не прикажешь, иностранцы и посредники смотрят. И этот комдив не единственный такой, быть разбитым глупо никому не хотелось, только достойно, чтоб с должности не попёрли. В общем, уже тогда, почти с самого начала у Клима всё кувырком пошло. А Днепровская флотилия только к вечеру вмешалась. Ко мне здесь не подкопаешься. Если Клим хай поднимет, ему же хуже, я тогда его наизнанку выверну. А так, только доклад представлю в ЦК, как РККА против морской пехоты и морской авиации воюет. С фотографиями десятков, может даже сотен, мои со счёта сбились, "сбитых", с кинохроникой первого форсирования. Специально в каждый истребитель фотоаппарат в кабину закупил и поставил. И операторов с камерами в батальоны прислал. Даже со стороны нанял. У меня все действия задокументированы, не соврать сухопутчикам, что не так было. За лётчиков, кстати, тебе отдельное огромное спасибо. И от них в том числе. Не делай такие глаза! Они твой "шаг-газ" высоко оценили. А лучшее развлечение для них сейчас — деревянным шестом, воткнутым вместо снятого пулемёта, в конус тыкать. Соцсоревнование!
