— Так. Просто имейте в виду, что есть и ДРУГИЕ способы заработка. И у каждого они свои. У вас, вот — отыскался один. У меня — другой. Господин Беренмайер не мешает нам работать. Это подразумевает и ответную любезность с нашей стороны.
— И каковы размеры… э-э-э… любезности?
— Половина.
— В смысле?
— Из ста заработанных марок, вы можете предложить господину Беренмайеру пятьдесят.
— Могу или должен?
— Это уж вы будете решать самостоятельно. Но, не забывайте, что все мы — местные жители.
— Я не местный.
— В данном случае — это не важно. Мы русские, а он — немец. И является нашим начальником. Я настоятельно не рекомендую вам хитрить с господином начальником.
— Учту. И каким же образом я могу выразить свою благодарность начальнику?
— Но, вы же носите ему документы на подпись?
— Как и все мы.
— Вот и ответ.
— Спасибо. Я, признаться, не сразу уловил все тонкости ЗДЕШНЕЙ работы.
— А вы и сейчас еще не все знаете. Да и не нужно это вам.
Через пару часов ко мне в дверь заглянул давешний «оглоед». Я кивнул и показал рукою во двор. Захватив папку с бумагами, я вышел через пару минут.
— Беренмайер сказал — две тысячи рейхсмарок.
— Ни хрена себе у него аппетит!
— Ну, я же предупреждал…
— Хорошо, я передам.
Против моего ожидания, названная сумма была воспринята спокойно. Надо же, оказывается и у немцев коррупция даже и тогда была весьма развитой. Навряд ли Беренмайер был досадным исключением из общего правила. Через день «оглоед» привез мне толстый пакет.
— Здесь все. Виктор Федорович просил узнать — когда?
— Обожди тут. Мне к Беренмайеру через полчаса идти, я все и выясню.
Зайдя в туалет, я накинул крючок и развернул пакет. Точно — две тысячи рейхсмарок. Ну, что ж будем учиться давать взятки. Брать у меня уже получалось, а вот давал я впервые.
Положив деньги в папку, я отправился к Беренмайеру.
— Разрешите войти, господин лейтенант?
— Входите. Что у вас сегодня?
— Документы на подпись, — и я положил папку ему на стол.
Беренмайер невозмутимо открыл папку и просмотрел ее содержимое.
— Оставьте, я после посмотрю. Сейчас же направляйтесь на станцию и отыщите там гауптмана Крюгера. Он отвечает за формирование составов. Скажите ему, чтобы подготовил нам место в ближайшем эшелоне, уходящем в тыл. Сообщите ему конечную станцию доставки груза.
— Он не будет удивлен моим вопросом?
— ВАШИМ — будет. Вы скажете ему, что это — МОЕ поручение. Вам все ясно?
— Точно так господин Беренмайер.
— Можете быть свободны.
Ни хрена ж себе пельмень! Вот тебе и скромный лейтенант-интендант! Хотел бы я на его домик в Германии посмотреть… И внутри побывать…
На станции я достаточно быстро отыскал гауптмана. Он сидел в отдельном кабинете и носа на улицу не казал. С окружающим миром он общался посредством рыжей секретарши, которая заодно была и переводчиком. Выслушав мое сообщение, Крюгер открыл толстую складскую книгу и перевернул несколько страниц. Кивнул головой и что-то сказал секретарше.
— Господин гауптман распорядился проводить вас к площадке погрузки.
— Зачем?
— Это приказ господина гауптмана, — секретарша надела шубейку и двинулась к двери.
Волей-неволей я пошел за ней. После нашего запирания в пакгауз я на станции больше не был и поэтому с интересом посматривал по сторонам. Судя по всему. В пакгаузах немцы держали что-то взрывчато-неприятное. Повсюду висели таблички «раухен ферботен». Насколько я помнил — эти надписи запрещали курение. Из открытой двери пакгауза показались солдаты несущие какие-то ящики. Ноги их были обуты в валенки. Интересная деталь! Там значит, что-то весьма огнеопасное находится… Постовые только провожали нас взглядом, видимо рыжую тут знали.
Вот и площадка погрузки.
Секретарша бойко затараторила с каким-то пожилым немчиком. Он только головою в ответ кивал.
— По всем вопросам отправки вагонов вам следует обращаться к господину лейтенанту Грубберу, — повернулась она ко мне. — Вам ясно?
— Но, меня направили к гауптману.
— Господин гауптман распорядился, чтобы в дальнейшем вы излагали порученные вам указания господину Груберу. Не следует отвлекать господина гауптмана по таким пустякам. Господин Груббер достаточно понимает русский язык, чтобы вы могли ему пояснить ваши вопросы.
— Теперь ясно.
— На воротах скажете, что у вас поручение к господину Грубберу. Вас пропустят сюда или проводят. По остальной территории станции без провожатых передвигаться запрещено.
— Понятно.
— Ваш сегодняшний вопрос уже разрешен. Господин Груббер выдаст вам соответствующее предписание. На основании которого, вы и должны обеспечить подачу вагона в указанное время.
Вот так и началась моя деятельность посредником при темных делишках лейтенанта Беренмайера. На станции я теперь бывал достаточно часто, ибо поразмыслив, он спихнул на меня практически все станционные дела. Я не возражал, ибо уже успел присмотреть на территории станции некоторые, интересные для меня, мелочи. Часовым моя морда тоже примелькалась, меня уже не дергали каждый раз, при входе на станцию, и не заставляли ждать сопровождающего к Грубберу. В принципе, я уже и мимо них сумею пройти на станцию тогда, когда это будет мне нужно. В очередной свой визит, я засыпал в карман полушубка горсть четырехконечных шипов из своих закромов. Проходя по площадке погрузки, я нечаянно (ну, повернулась нога на льду, вот руками-то и взмахнул, чтобы не упасть…) рассыпал их прямо перед колесами грузовиков.
Время, наконец, замедлило свой бег и у меня появилось чуток свободного времени. Созвонившись с Крестом (у него теперь и свой телефон есть, правда только рабочий), мы договорились вечерком оттянуться.
Перед самым комендантским часом Крест нагрянул ко мне в гости. Приволок две бутылки шнапса и кое-какую закусь. Шнапса у меня не было, но вот по части закуси я его обставил и существенно. Все равно пришлось догонять самогонкой и к 2 часам ночи мы все отрубились.
«Холодно, черт. Снег скрипит, точно ниже 10. Но, нет худа без добра, не один я тут мерзну. Я-то ладно, двигаюсь как-никак, а вот вам ребятки тоскливо. Шинель немецкая — это вам не русский тулуп! Вот и ходим, руками похлопываем. Погоди милок, вот скоро зима всерьез долбанет, тогда и померзнешь. Если доживешь… Так, не вынесла душа поэта, спрятался-таки от ветерка. А мы полком, бочком… Ага, вот и ворота. Что у нас тут? Замок? Виси дорогой, виси, ты нам не помеха, нам сюда не надо… Вот и грузовички стоят. Я их сегодня видел уже, грузили их немцы чем-то сильновзрывчатым. И уехали бы, но, вот незадача — пробило ему оба передних ската, а вечером как чинить? Холодно уже и темно. Только через час и управились. А тут незадача — орднунг, после 21 часа выезд машин запрещен. Вот и остались они тут до утра, ничего хоть поспят в тепле. Где тут у нас кардан? А вот он, туточки. Так, теперь растяжечку сюда. Тяжеленькая, ну не зря же к гранате еще и две шашки тротиловые прикручены? Цепляем веревочку к кардану, осторожненько, хорош! А теперь — ноги мои ноги, несите меня, куда? Домой, куда ж еще?»
