А потеряй римляне Сицилию, что бы случилось? Да ничего особенного. Они уже теряли ее дважды — во время сицилийских восстаний. Теряли — и не на один год, однако без сицилийского хлеба никто в Риме от голода не умер, и угнетенные всех римских провинций не восстали, проклятьем заклейменные, в едином порыве.
С точки же зрения стратегии, уход Спартака, скажем, с половиной армии на остров для Рима — подарок судьбы. Была целая армия — осталась половина, значит, шансы Красса возрастают ровно вдвое. А уйди (по морю, яко посуху) спартаковцы на Сицилию целиком, что с того? Сицилия — не Галлия и не Фракия, сидя на ней, Рим не сокрушишь и даже не уйдешь в германские леса. Война в Италии закончится, все успехи Спартака в борьбе с консульскими армиями пойдут насмарку, римляне вздохнут с облегчением, римский флот начнет блокаду острова… Регийский полустров — западня, но с шансами на спасение. Остров, окруженный водой, — стратегическая могильная яма.
Неужели стратег Спартак всего этого не понимал?
Но прежде чем поразиться слепоте стратега Спартака, немного подождем. Подождем, окинем орлиным взором всемирную историю. Ведь все уже случалось в этом мире, прав Экклезиаст. Случалось, случается, случится… Не знаю, какие ассоциации пришли на ум вам, дорогой читатель, а вот мне вспомнились события другой зимы — 1940/41 года. Германская армия стоит у Ла-Манша, разведки всех стран, включая СССР, получают данные об операции "Морской лев" — десанте в Британию. Немцы не просто стоят, они собирают флот, отрабатывают высадку, запасаются англо-германскими разговорниками с фразочками типа: "А не подскажете ли вы, сэр, как нашей танковой колонне лучше подъехать к Манчестеру?"
Вспомнили? И чем все кончилось — вспомнили?
Спартак тоже готовится. К примеру, ведет переговоры с пиратами, которые почему-то проявляют странную солидарность с римлянами, посылающими против этих самых пиратов карательные экспедиции. Или пленители морей труса праздновали? Денежки взяли, а сами — огородами к Котовскому? Есть, правда, мнение, будто пиратов подкупили (вернее, перекупили), что очень хорошо показано в американском фильме "Спартак". Но ежели один капитан Блад римлянам продался, почему бы другого не кликнуть? Пиратов на море тогда было — не счесть. Ну, разве чуток поменьше, чем в наши дни.
Ладно, с пиратами не вышло — Спартак бочки связывает, плоты готовит. Это вроде тех барж с Рейна, что немцы в Кале гнали по зимней волне. Только вот беда — бочки бурей унесло. Ничего, новые свяжем, мы в азарте-кураже, на Красса с его армией даже не смотрим. Операция "Морской…", прошу прощения, "Сицилийский лев" вот-вот начнется… Между прочим, Красс, в отличие от Флора и Аппиана, не очень верил в этого "Льва", потому и строил укрепления. Сенат римский тоже не верил, зовя на помощь Помпея, и Помпей не верил, потому и гнал своих ветеранов в Италию. Даже штатская штафирка Цицерон не очень верил. Судили однажды Верреса, который был наместником Сицилии как раз в это время. Тот суду про свои заслуги, мол, Спартака на остров не пустил, а златоуст Марк Туллий ему в ответ: "Ты утверждаешь, что твоей доблестью Сицилия спасена от невольнической войны… Он, изволите ли видеть, помешал беглецам перейти из Италии в Сицилию. Где? Когда? В каком месте? Они, стало быть, сделали попытку пристать к ее берегам на плотах или на кораблях? Ничего подобного мы не слыхивали… Все же остается в силе факт, что война бушевала в Италии на таком близком от Сицилии расстоянии, а в Сицилии ее не было. Что же тут удивительного? Точно так же и тогда, когда она бушевала в Сицилии на таком же расстоянии от Италии, она не перешла в Италию… Доступ был этим людям не только затруднен, но и прямо отрезан вследствие полного недостатка в кораблях, так что эти твои соседи Сицилии легче могли достигнуть берегов океана, чем высадиться у Пелорского мыса; что же касается заразительности невольнической войны, то объясни мне, почему ссылаешься на нее именно ты, а не наместники всех прочих провинций?"
Цицерон в "Сицилийского льва" не поверил. И суд не поверил. Веррес же в конце концов признал себя виновным, не стал в тогу Спасителя Отечества рядиться.
Итак, Спартак римлян сицилийской высадкой пугает, а те почему-то не боятся. Прозорливыми римляне оказались — не в пример некоему усатому с трубкой в 1941-м. Не верят римляне, меры принимают. И не зря! Забыл как-то в одну зимнюю ночь Спартак про всякие бочки — и через "линию Мажино" прорвался. Да только не в этом его первоначальный замысел. Прорваться можно было и раньше, когда вал со рвом еще строились. А еще лучше не прорываться вообще, не уходить на Регийский полуостров, а вести против Красса маневренную войну, не дожидаясь подхода армии Помпея.
Что же выходит? Как по мне: "Сицилийский лев" Спартака — такая же стратегическая ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, как и немецкий "Морской лев". Чем все кончилось в 1941 году, мы знаем — кто не знает, пусть перелистает какую угодно историю Великой Отечественной. А вот у Спартака отчего-то не сложилось. Он что-то готовил, чего-то ждал — упорно, долго. Не вышло. То ли не сумел подготовить, то ли не дождался.
…Как тот же Ганнибал, стоявший не один год в Южной Италии, совсем близко от Регийского полуострова. В это время его дела стали совсем плохи. Римляне пришли в себя, свежие римские армии обкладывали карфагенянина со всех сторон. Самое время было прорываться — хоть в снежную зимнюю ночь, хоть в памятный для нас всех "самый длинный день в году с его хорошей погодой". Но Ганнибал не уходил, ждал. Чего именно, мы знаем: подкреплений из Африки и Испании. Но испанская армия погибла, а из Африки помощь так и не пришла. И только тогда Ганнибал решился уйти из Италии на помощь почти уже осажденному Карфагену.
А чего ждал Спартак? Куда на самом деле собирался прыгнуть "Сицилийский лев"?
8. МАРК КРАСС, или НЕБЛАГОДАРНОЕ ОТЕЧЕСТВО
А теперь об иных странностях, связанных со Спартаком, но на этот раз мистических и, так сказать, теологических. Сначала немного мистики.
54 год до Р.Х. Битва при Каррах закончилась поражением римлян. Парфянский полководец Сурена пригласил командующего римской армией Марка Красса на переговоры, обещая заключить мир. Тот согласился, однако во время переговоров был предательски убит. Голову мертвому Крассу отсекли и отправили царю Гироду.
48 год до Р.Х. Гней Помпей Великий, потерпев поражение от Цезаря, бежал в Египет к царю Птолемею, рассчитывая на его помощь. Навстречу кораблю с беглецами была направлена лодка с царскими советниками, которые поспешили заверить Помпея, что помощь будет оказана. Как только Помпей сошел с корабля, он был немедленно убит. Отрубленную голову погибшего отправили Юлию Цезарю.
