Можно посчитать и это совпадением, но в любом случае римляне с Юпитером Капитолийским старались не шутить. А значит, и с триумфами тоже. Положено — получай, если же нет — не пытайся. Хуже будет!
Марк Красс развесил на крестах вдоль Аппиевой дороги шесть тысяч пленных спартаковцев. Для убедительности, так сказать. Не веришь — иди, считай. Кстати, сосчитали — действительно шесть тысяч, для триумфа вполне хватит, даже с запасом. Вот уж поистине взгляд, конечно, очень варварский — но верный!
Марк Красс спас Рим от врага, равного Ганнибалу. Марк Красс предъявил нужное количество пленных. Марк Красс, победитель Спартака, триумфа не получил. Ему разрешили отпраздновать овации. Это тоже триумф, но, так сказать, очень маленький. Не на Капитолии, не на колеснице, венок на голове не лавровый, а миртовый, Юпитеру — не быка, а овцу. В общем, тоже "спасибо", но шепотом. Что за странность, а?
Авл Геллий, римский философ, комментирует все сие так:
"Основанием для овации, а не для триумфа были следующие обстоятельства: если война была объявлена не по правилу, или она была ведена не с настоящим врагом, или если имя врагов было низким и неподобающим, например, имя рабов или морских разбойников, или если победа была получена вследствие внезапной сдачи врага…"
Плутарх уточняет:
"Красс и не пытался требовать большого триумфа за победу над рабами, но даже и пеший триумф, называемый овацией, который ему предоставили, был сочтен неуместным и унижающим достоинство этого почетного отличия".
Итак, война с рабами — позор, а за позор нечего Отца богов благодарить, по крайней мере, в полный голос. Война-то была, так сказать, не по правилам, за такое триумф не полагается. Убедительно?
Было бы убедительно, но тот же Плутарх в ином месте простодушно рассказывает, что:
1. Гней Помпей воевал в Испании с Серторием. Тот считался изменником, предателем и мятежником, и все его сторонники считались таковыми. Помпей Сертория разбил и получил право на триумф. Чем мятежники и предатели лучше восставших гладиаторов?
2. Гней Помпей воевал с пиратами. И не просто воевал, но и позаботился о том, что его предшественник, тоже сражавшийся с этими капитанами Флинтами, триумфа не получил, хотя имел на это полное право. Плутарх таковое полностью признает, а Помпея за интриги осуждает. Чем пираты лучше гладиаторов?
Между прочим, среди морских разбойничков беглых рабов было полным-полно.
А вот и еще один пример, на этот раз связанный с "чисто" рабской войной. На Сицилии началось очередное восстание рабов. Римский полководец Ацилий не просто подавил восстание, но и убил в поединке вождя восставших Афиниона. За это он получил редчайшую военную награду, полагавшуюся именно за личную победу над вражеским предводителем. Это, конечно, не триумф, но почему-то раб Афинион считался достойным противником, а вот гладиатор Спартак — нет. А между тем Афинион не грозил Риму и не коллекционировал Орлов.
Может, все дело в том, что в Риме Красса не любили? Так не любили, что даже решились слегка поссориться с Юпитером Капитолийским? В конце концов, это просвещенный I век до Р.Х., богов уже и боялись не так, как в старину, и чтили не этак…
Я бы поверил — если бы не одна деталь.
Авл Геллий:
"Венок при овации — малом триумфе — бывает из мирта; его надевали победоносные вожди, когда вступали в Рим с овацией… Вот Марк Красс, когда он по окончании войны с беглыми рабами возвратился в Рим с овацией, против обычая отверг миртовый венок и добился благодаря своему влиянию, чтобы было вынесено сенатское постановление: быть ему увенчанным лавром, а не миртом…"
Плиний Старший сие подтверждает: Красс, "празднуя победу над беглыми рабами и Спартаком, шел, увенчанный лавровым венком".
Итак, влияния Красса хватило на компромисс: овации, но с триумфальным венком на голове. Будь у него влияния чуток поболе, он и триумф бы себе выбил. Что значит — нужные связи иметь!
Могло так случиться? Нет, не могло!
Авлу Геллию неплохо было бы знать, что венок не для зрителей. Венок — для бога, для все того же Юпитера Капитолийского. Это — знак. Зри, мол, боже всемогущий, кто к Тебе на поклон идет! Кто — и зачем.
Переведем на современный язык. Кардинал Н. не был избран папой римским. Решили на конклаве, что деяния его слегка… ну, не того. Избран не был, но вот править службу в папской тиаре дозволение получил. Так и литургию отправлял — в папском прикиде. Представили картинку?
А если серьезно, овацию в лавровом венке можно расшифровывать так:
Юпитер Капитолийский, Отец богов! Мы благодарим Тебя за величайшую победу, которую Ты в милости Своей соизволил даровать Риму. Но благодарим Тебя не в полный голос, а шепотом, ибо БОИМСЯ. Не желаешь же Ты, Величайший, чтобы Твой город пострадал? А почему, Ты, боже, и сам веси!
Итак, римляне почему-то считали, что победа Марка Красса над Спартаком ПРОГНЕВИЛА БОГОВ. Почему именно — вслух не объясняли. Тоже понятно: боги и сами знают, а лишний раз повторять такое не след. Нельзя — паника начнется.
Паника, кстати, тоже богиня. И довольно опасная.
Впрочем, кто надо — тот понял. Понял и в нелюбви своей к Марку Крассу утвердился. Более того, этот "кто надо" знал, что над Крассом тяготеет НЕЧТО — Рок, проклятие, злая судьба. И над ним, и над всеми, кто с ним связан.
55 год до Р.Х. Марк Красс вновь идет на войну, на этот раз против парфян. Казалось бы, обычное дело, только что Цезарь завоевал Галлию, в Риме военных на руках носят. Почему бы Марку Крассу парфян не разбить да в полон не взять? Но — нет, многие против, войны с парфянами не хотят и Красса отпускать на Восток не желают. Это еще как-то можно понять, ведь не все войну любят. Народный трибун Атей даже пытается запретить Крассу выезжать из Рима.
Поясню: народные трибуны в Риме могли запретить что угодно, говорят, даже восход Солнца. Должность у них была такая.
Итак, Красс идет на войну, а трибун Атей его не пускает. И не только не пускает, но и пытается арестовать. Однако трибунов несколько, а остальные Атея не поддерживают. В конце концов Красса не арестовали, и он добрался до городских ворот. И тут…
Плутарх:
"Атей же подбежал к городским воротам, поставил там пытающую жаровню, и, когда Красс подошел, Атей, воскуряя фимиам и совершая возлияния, начал изрекать страшные, приводящие в трепет заклятия и призывать, произнося их по именам, имена каких-то ужасных, неведомых богов".
Чувствуете, чем пахнет? Не только фимиамом!
И вновь поясню: это для грека Плутарха "неведомые боги" неведомы. А вот для римлян они очень даже ведомы, только не любили римляне с чужеземцами о своих богах сплетничать. То, что говорил и делал Атей, привело всех в ужас. Именно ВСЕХ. Плутарх так и пишет: Атей навел страх "на все государство". И ведь не зря. Прогневил богов Красс!
