– Ты всерьез думаешь работать на заводе, когда скоро будет происходить… вот такое? – Меня удивил его оптимизм. – Нет так нет. Тогда придется отрубить тебе левую руку. А мне ногу. В армию нам идти нельзя. Афганистан опять же. Говорят, оттуда не только на своих ногах приезжают.
– Руку? – Захар передернул плечами, – бр-р-р-р… Не, уж лучше испортить себе бумажку, чем что-то отрубать. Только ты тоже пойми: вот приду я к отцу и что скажу? Папа, нам с Серым нужны белые билеты, и мы решили бросить учебу чтобы спасти мир? Тогда он точно освободит меня от армии. По своей доброй воле и отцовой озабоченности моим душевным здоровьем. Законопатит в свою психушку на пару месяцев с диагнозом «малопрогредиентная шизофрения» и «привет, галюники!»
– Мальчики, – Зойка, навострившая свои полупрозрачные уши, влезла в наметившуюся паузу, – вы чего это придумываете?
– Пиши, а?! – Мы рявкнули на нее в два голоса.
Но на несколько минут задумались.
– Предлагаю все рассказать папе. – Сказал Захар. – Нам все равно кто-то понадобится из тех, кто уже что-то понимает в нынешней жизни. Почему бы не он?
Я тоже думал, что кто-то из взрослых будет полезен нам в наших начинаниях. Но Сергей Михалыч, отец Захара, психиатр и главврач областного психдиспансера?
Я принялся за разборку схемы, параллельно обдумывая захарово предложение. В принципе Михалыч мужик нормальный и если он пожелает нам помочь, то лучше нечего и желать. Но вот если он закусит удила и признает меня «интересным случаем в медицинской практике» – мне быстренько наступит карачун. Сохранить разум в его заведении трудно. А я и без того сильно сомневаюсь в своей «нормальности». С другой стороны, начав беседу, я уже буду знать ее итог и, если что-то пойдет не так, попробую перевести все в шутку. Правда, шутить с психиатром, имеющим ученую степень, может выйти накладно.
– Поехали? – решился я, подхватывая свой «дипломат».
– Пока, Зойка, – попрощался с нашей подружкой Захар.
Он посмотрел на методички и книжки, которые принес с собой и махнул на них рукой:
– Наплевать теперь! Пошли, Серый!
– Ой, – за нашими спинами сказала Зойка. – А вы куда?
– Мы – туда! – Показал пальцем на дверь Захар. – Не скучай тут без нас, Зоичка. И Родыгину скажи, чтоб подобрал тебе новую бригаду.
До психушки мы добирались молча – каждый думал о своем.
Сергей Михайлович Майцев принял нас сразу после обхода, попросил кого-то из сестер заварить цейлонского чаю, который исправно поставляли ему благодарные родственники пациентов и, сняв халат, расположился в своем начальственном кресле.
Было оно неудобным и страшным – об эргономике его создатели имели самое отдаленное представление. Но, вместе с тем, выглядело оно большим и, несомненно, крутилось – как и положено креслу очень важного человека. Потому и стояло в кабинете главврача.
Сам Майцев-старший недавно отметил сорокапятилетие, был бодр, свеж, и энергичен, но на доктора он был похож меньше всего. Сними с него пиджак с галстуком, надень засаленную ковбойку и спецовку – и вот перед тобой хитроватый слесарь-сантехник из квартального ЖЭКа. Поседевший «Афоня». Пока не начнет говорить, от этого первого впечатления избавиться было трудно.
– Итак, молодые люди, чем обязан? Электродвигатели сошли с ума или, не дай бог, частотный преобразователь впал в буйство?
Мы переглянулись и ухмыльнулись, дескать, щас, впадешь в буйство, старый!
И я начал свой рассказ.
Нас несколько раз прерывали – сестра принесла чай, потом кто-то вызвал на десять минут Майцева-старшего в палату к кому-то из «вип-пациентов», страдающему невоздержанностью в потреблении спиртного. На третий раз сунувшуюся в кабинет врачицу Сергей Михайлович прогнал нетерпеливым жестом – он махнул на нее рукой, как на назойливую муху и дверь тихонько прикрылась.
– Ну что ж, Сережа, – по окончании моей исповеди сказал Михалыч. – Случай твой не единственный. Такое описано в литературе. И даже лечится. Прогноз благоприятный. Правда я не большой специалист по таким вещам и сам с подобным никогда не…
– Папа, – влез в его монолог Захар, – неужели ты не понял, что это на самом деле происходит? Чем тебе доказать, что Серый не болен, а на самом деле видит будущее? Серый, ну ты ему скажи!
– Вы, отрок Захарий, не волнуйтесь, – убедительно попросил Майцев-старший. – Что значит «на самом деле видит будущее»?
Еще минут двадцать у нас с Захаром ушло на то, чтобы убедить сочувственно улыбающегося Сергея Михайловича поставить любой эксперимент по выяснению моих способностей.
Но сначала были тесты. Вернее, как я понял гораздо позже, Майцев-старший начал тестировать нас сразу после слова «здрасьте», но и официальные тесты пришлось выполнить для его спокойствия.
Потом уже я проводил свои собственные тесты для доказательства своей правоты. Я с гневом отверг проскользнувшие предположения о телепатии, пирокинетике и прочей околонаучной фантастике, придумал сразу еще несколько экспериментов – в том числе со звонком из областного здравоохранения, и кажется, мне все же удалось убедить доктора Майцева в своей правоте.
– Ну, молодой человек, если верить моей науке, а оснований ей не верить у меня нет, то вырисовывается несколько аспектов, которые вызывают у меня определенное любопытство, – распустив галстук, заявил Майцев-папа. – Во-первых, что вы собираетесь делать с теми невероятно-печальными картинами, что вы тут передо мной расписали? Собираетесь как-то влиять и каким образом?
Мы с Захаром переглянулись и синхронно кивнули.
– Глупо обладать таким знанием и ничего не попытаться сделать, – сказал мой друг.
– Конечно, конечно. Ладно, коль вы уже взрослые люди, я буду разговаривать с вами как со взрослыми, – он достал из сейфа бутылку коньяка КВ, поставил ее на стол и выглянул за дверь.
– Машенька, сделайте три кофе покрепче. – Донеслось из приемной. – Только не из цикория, а того, что Ираклий Шалвович присылал, хорошо?
– Хорошо, Сергей Михайлович. Пять минут подождете?
– Конечно, Машенька. И вот еще что: на пару часов меня ни для кого нет. Я на обходе, на субботнике, в облисполкоме или даже уехал на поимку сбежавшего пациента. Придумывайте, проявите фантазию. Но – в рамках. На Луну меня посылать не нужно. Хорошо, Мария Семеновна?
– Я поняла, Сергей Михайлович.
– Ну вот и славно, Машенька, я на вас надеюсь. А кофе я жду. Мы ждем.
Майцев-старший прикрыл дверь, сел за стол и пока Мария Семеновна не принесла запрошенное, стучал шариковой ручкой по столу с периодичностью метронома. При этом он смотрел то на меня, то на своего сына и изредка – на часы над шкафом.
