А потом начинается адский труд. Просто нечеловеческий. Супруга ворчит непрерывно, потому что если она не знает, чем заняться, то я с утра и до утра на ногах и в разъездах. В конце концов мои нервы не выдерживают, и я тупо даю ей задание – найти в Сети всё, что относится к её профессии. Она у меня электронщик. Создатель микросхем ещё советского выпуска. Сын тоже живёт в Интернете. Хорошо, что там можно найти всё, что угодно. Для маскировки запускаем сплетню, что мы организуем некий посёлок сурвайверов. Так называют теперь выживальщиков, тех, кто мечтает выжить в глобальном катаклизме или при ядерной войне. Ушлые личности из структур клюют на эту удочку, как ни странно, что лишний раз подтверждает деградацию общества. Да и карманы у них оказались не очень глубокие, так что откупаемся, хотя пару своих агентов они к нам внедрили. Но мы держим их на дистанции и изгонять или ликвидировать не собираемся. В конце концов, у этих ребятишек не будет другого выхода, как работать с нами, – обратной дороги на Землю уже нет.
Кое-как уговариваю жену и дочь уволиться с работы. Если с дочерью всё проходит нормально, то с женой пришлось намучиться. Впрочем, через моих ребят удалось наладить канал сбыта золота, притащенного оттуда, так что с деньгами наша организация не бедствует. Сбыт металла через криминальные структуры редок, хотя и объёмен, и мы можем выплачивать достаточные зарплаты всем участникам проекта. Но нехорошее шевеление вокруг не прекращается. Непрерывно прибывают грузы, плотные кордоны вокруг лагеря пока отпугивают излишне любопытных. Иногда появляются просто любопытные или «коллеги» по объявленному нами хобби. Плетём открытую ахинею, что у нас есть пророк, который объявил, что скоро погаснет солнце. Роль пророка доверили Эсминцу. Вид у него импозантный – длинный балахон, пропечатанный шрифтом с нашего будущего места жительства, специально отпущенная бородка, зеркальные очки. Над нами в открытую смеются, принимают за сектантов и фанатиков. Тем лучше – чем меньше нас воспринимают всерьёз, тем спокойнее.
Деньги раздаём направо и налево, и грузы к нам идут всё полнеющей струёй. Делаем ряд заказов на специальное оборудование, даже скупаем пару заводов, которые аврально демонтируют с прежних мест и отправляют к нам. Не знаю, какими путями народ узнаёт о нас, но и поток желающих спастись увеличивается с каждым днём. Некоторые верят «пророку». Некоторые просто любопытствуют. Много людей, которым некуда податься от безысходности. Безработица в стране растёт с каждым днём, а у нас некий островок благоденствия. Удивляет и напрягает одно – я точно знаю, что там, наверху, знают о продаже нами золота. Пусть его не так много, всего-то три тонны, больше пока решили не продавать, но не может быть, чтобы нами не заинтересовались. Хотя всё объясняется просто: ситуация на границах страны с каждым днём всё напряжённей, к тому же надвигается срок окончания поставок топлива в Европу. Есть ещё китайский проект, но на него нужны деньги, которых в обнищавшей, высосанной досуха стране просто нет. По всем данным разведки и спутникового анализа, на месте, где мы расположились, не может быть никаких месторождений золота. Но тем не менее оно исправно поставляется. Отсутствует рудник. Нет никаких признаков промыслов. Но деньги поступают. Следовательно, лучше не мешать. Пусть они, в смысле мы, поставляют металл. Против власти чокнутые не злоумышляют, это точно, так что… Короче, нас не трогают, пока мы поставляем жёлтый металл. И сразу прихлопнут, как только он закончится. Инженер с Серым просчитывают варианты и время от времени сбрасывают нам очередной список закупок. Ну а мы, остальные члены совета, рыщем по просторам страны, вербуем людей, работаем с поставщиками. Об истинной цели быстро растущего посёлка не знает никто, кроме нас, и пока тайна сохраняется.
Нашего языка пришлось вернуть обратно. Удерживать его в плену слишком хлопотно и опасно, к тому же чревато раскрытием тайны прохода. Больно он выделялся среди всех. А брать лишний грех на душу… Пусть мы и циники, но не до такой же степени.
Но тучи над нами сгущаются, и однажды ночью раздаётся звонок, и я вылетаю из палатки и стремглав несусь к Серому. Тот, хвала богам, не спит, колдуя над мощным сервером.
– Тревога!
– Что?!
Я, одновременно пытаясь отдышаться и говорить, начинаю кашлять. Стакан воды воспринимаю как манну небесную. Делаю жадный глоток, жидкость пробивает пробку в горле, и я выдыхаю:
– У нас час. В Петрозаводске разгружается Особая полицейская бригада непосредственного президентского подчинения. По наши души. Поднята в воздух авиация – десантура и штурмовики. Короче, нас хотят зачистить.
Он сразу врубается в тему:
– У нас уже всё готово. Просто ждали ещё кое-какие грузы, но на худой конец обойдёмся без них, раз такое дело. Давай приводи себя в порядок, а я объявляю тревогу.
Он нажимает большую красную кнопку на столе рядом с компом, и воздух разрезает могучий пронзительный звук сирены. Все в лагере знают, что это означает – тренировки проводились не раз. Поэтому нет никакой паники, люди знают, что делать. Возвращаюсь, в свою палатку. Супруга злая, дочь смотрит на меня:
– Опять?
– Нет. Теперь по-настоящему.
Жена открывает было рот, но я рявкаю:
– Собирайся! Живо! Если жить хочешь!
Ирина молча лезет под свою кровать, вытаскивает ящик с имуществом. Начинает одеваться. Я следую её примеру под изумлёнными глазами сына и жены. Тёплое бельё. Новенький камуфляж, верный калаш, броник, боеприпасы, 78-й пристёгивается на разгрузку.
По моему виду до супруги доходит, что шутки кончились, и она молча бросается укладывать вещи, которыми незаметно обросли. Тридцать минут. Всё упаковано, начинается погрузка. Рычат многочисленные двигатели тракторов, инженерных машин, боевой техники. Кроме БМП и БТР у нас есть даже четыре танка. Пусть старенькие Т-72, но в рабочем состоянии. Все грузятся в автобусы, грузовики, легковушки, формируя колонну. Перекрывая шум и гул моторов, включаются мощнейшие динамики:
– Товарищи, это не учебная тревога. На нас готовится нападение. Поэтому мы покидаем лагерь и уходим в безопасную зону. Не волнуйтесь, маршрут проверен и чист.
Быстро запрыгиваю в кабину мощного «Урала» ещё советских времён, со складов длительного хранения, киваю водителю, молодому парнишке откуда то с Севера:
– Вперёд.
Шофёр послушно включает передачу, и, отфыркиваясь, гружённый до отказа грузовик медленно ползёт к вспыхнувшему алыми огнями огромному квадрату, метров в десять высоты и ширины. Рядом пристраиваются ещё две машины. Перед нами – два танка. Следом тащат на прицепе Ми-28, а после него – два громадных «Катерпиллера» с трудом тянут 26-й. Он тяжело переваливается на своих шасси, но нам немного и надо – всего-то протащить метров сто через проход. На уши давит, и появляется звон. Впрочем, он обрывается на высокой ноте сразу же, как только мы оказываемся за пределами рамки. И – знакомое ощущение того, что мы уже на месте. Сразу отгоняем машину в сторону, а я с автоматом устремляюсь обратно. Замираю возле перехода, из которого один за другим по две, по три появляются набитые до отказа людьми и грузами машины, тягачи, тракторы… Пока темно, никто ничего не понимает, и потому люди спокойны. Они ещё не знают, что уже на другой планете. Представляю, какова будет их реакция, когда всё выяснится. Но, думаю, вряд ли кто будет против. Семьи переселенцев у нас в полном составе, включая всех родственников и близких. Так что… Время от времени бросаю взгляд на часы – не успеваем… До меня доносятся глухие звуки взрывов. Авиация? Или уже подошли войска? Да нет, вряд ли. Скорее всего, сработали наши закладки, разносящие в клочья мосты и образующие завалы из лесных великанов на трассе. Это даст нам хоть немного дополнительного времени для эвакуации. Как бы я хотел сейчас быть там! Но нельзя – любой предмет или человек, прошедший обратно, вызовет обрыв тоннеля перехода. Так что остаётся только крепче сжимать автомат и кусать губы…
