Она кинула быстрый насмешливый взгляд на Анжелотти, ухмыльнулась Флориан; и снова переключила все внимание на слушателей, выкрикивающих вопросы.
— Большинство. Но не мы. Мы как раз стараемся ворваться в осажденный город…
Первые ряды загорланили в изумлении.
— Ладно, объясняю по пунктам, — Аш сделала красноречивую паузу. — Мы не станем вытаскивать Роберта Ансельма и ребят из Дижона. Мы именно ворвемся в город.
Кто-то из братьев Тиддеров (Саймон или Томас) выпалил:
— Командир, да вы спятили! — и, покраснев как свекла, уставился на свои сапоги.
Она переждала, пока уляжется гудение в народе.
— Еще кто-нибудь хочет что-то сказать?
— Дижон в осаде! — запротестовали Томас Морган и его подчиненный Эвен Хью. — У них перед воротами вся эта чертова визиготская армия!
— Ну да — уже три месяца. А города-то им не взять! Так где нам безопаснее находиться, чем внутри Дижона? Но если они обнаружат нас тут, — Аш обвела взглядом смотрящие на нее лица, — нас тогда изрубят в фарш. Мы на открытом пространстве. Почти все наши тяжеловооруженные солдаты в Дижоне. И у готов преимущество перед нами: тридцать к одному. В открытом поле мы не можем сойтись с визиготским легионом — даже вы, ребята, на это не способны. Раз мы уже здесь, вариантов нет. Нам нужно, чтобы между нами и визиготской армией были стены. Или Льву Лазоревому придет конец прямо сейчас.
По опыту она знала, что надо дождаться, пока утихнет гвалт; она ждала, сложив руки, опираясь на одно бедро, ее непокрытые коротко стриженные серебристые волосы освещал холодный свет дня под деревьями; она больше не была красавицей, но на ней была кольчуга и меч, а рядом — ее пажи, оруженосец, а за ней толпились офицеры.
Встал один из аркебузиров.
— Эй, в Дижоне мы будем в безопасности!
— Угу, пока готы не сметут ворота, — заметил тяжеловооруженный солдат во фламандской ливрее.
«Пока мы не выясним, для чего Дикие Машины предназначили Фарис».
Аш сделала шаг вперед и подняла обе руки.
— Ладно! — подождала, пока стихнет шум. — Я вступаю в контакт с нашими, кто в Дижоне. Я договорюсь, чтобы ночью нам открыли ворота. Де Вир нанимал вас, чтобы вы быстрым маршем вошли в Карфаген, вот мы и станем двигаться быстро! Нам не придется прорываться с боями — но мне нужны добровольцы для отвлекающей атаки.
Англичанин Джон Прайс кивнул и встал, а за ним его соратники.
— Командир, мы это сделаем.
Аш заговорила быстро, не давая возможности забросать ее вопросами:
— Вы, мистер Прайс, берите тридцать человек. Нападете сегодня ночью, через два часа после восхода луны. Анжелотти, обеспечь им порох и огнепроводный шнур — самый медленнодействующий из того, что у нас осталось. А вы, ребята, замаскируйтесь рубахами поверх снаряжения и убивайте все, что будет не белого цвета.
— Это не пойдет, командир, — запротестовал копьеносец из группы Прайса. — Все эти хрены ходят в белом!
— Вот дерьмо! — Аш не скрывала от них своего удовольствия. — А ведь ты прав, парень. Значит, выберите сами для себя опознавательный знак. Я хочу, чтобы вы оказались ниже по течению реки Сюзон, на западном берегу, и подожгли там их осадные машины — тогда вся их армия вскочит ото сна, ведь осадные машины дорого стоят! А после уходите назад в лес. Завтра вечером мы подберем вас в лодку и втащим в город через какой-нибудь затвор шлюза.
Аш повернулась к офицерам:
— Этот маневр даст нам всем достаточно времени для перемещения. Ну, у нас есть десять часов до темноты. Повозки бросаем. Все из багажных повозок тащить или на спинах, или волоком. Мулам завязать глаза, — она оценивала боевой дух, водя глазами по всем лицам, которых могла разглядеть в свете ноябрьского утра. — Ваши командиры скажут вам, где кому встать в маршевой цепи — и когда мы войдем в город ночью, мы войдем с подвязанным оружием и в темных одеждах поверх снаряжения. И не болтаться по городу! Они не будут знать, что мы тут, пока мы не окажемся внутри города.
Из толпы все еще слышался ропот. Она постаралась поймать взгляд кого-нибудь из недовольных, внимательно всматриваясь в бледные, истощенные лица, щеки у них пылали от принятых небольших доз пива и бравады.
— Значит, не забывать, — она еще раз обвела глазами круг лиц. — Впереди, в Дижоне — ваши товарищи. Мы — отряд Льва, и мы своих не оставляем. Пусть нас побьют, пусть зима, пусть сейчас нам требуется защита от осады — крыша над головой, но не забывайте — когда весь отряд вместе, мы можем лягнуть любую чертову визиготскую жопу отсюда до завтрака! Ладно. Мы входим, мы осваиваемся в ситуации, и когда мы позже будем выходить из города, мы выйдем со всем вооружением и пушками, которые пришлось оставить тут, — и мы выйдем отрядом в полном составе. Всем ясно?
В ответ — бормотание.
— Я спросила: всем ясно?
Знакомый задиристый голос развеселил их, вызвал общее веселье.
— Да, командир!
— Вольно.
Среди немедленно наступившего упорядоченного хаоса бегущих людей, складываемых палаток, упаковываемого оружия она обнаружила, что опять стоит возле Флоры.
Внезапная неловкость заставила ее избегать взгляда женщины. Но Флориан, даже если тоже почувствовала неловкость, то ничем не проявила ее.
— Ты вот что, — Аш кашлянула, избавляясь от стеснения в горле, — ты не поступи со мной, как Годфри, Флориан. Ты-то хоть не исчезай из отряда.
Ее удивило выражение открытого страдания на лице Флориан, но оно исчезло прежде, чем она смогла убедиться, что это была не просто циничная ослепительная ухмылка.
— Этого не бойся, — Флориан скрестила руки на груди. — Значит… ты решила непосредственную военную задачу. Мы идем в Дижон. А дальше что?
— Дальше мы принимаем участие в осаде.
— И как долго? Думаешь, Дижон выстоит? Против такого количества осаждающих?
Аш ровным взглядом посмотрела на бургундку. «Да, — подумала она, — будет неловко. Не так уж серьезно — да и недолго. Потому что это все же Флориан».
— Послушай, что я думаю, — сказала Аш в неожиданном приступе честности, расслабляясь и облегченно вздыхая. — Лично я думаю, что это было моей ошибкой — ну, дурацкий поступок, что я пришла сюда, но раз уж мы высадились в Марселе, раз мы были преданы идее, я уже ни черта не могла поделать.
Флора заморгала:
— Боже упаси, женщина. Ты сдерживала это стадо всю дорогу одной силой воли. И теперь ты считаешь, что нам не стоило являться сюда?
— Помнишь, что я говорила на берегу в Карфагене? Я теперь думаю, что нам надо было сразу отплывать в Англию, — Аш дрожала от утреннего холода. — Или даже в Константинополь, с Джоном де Виром, и пойти на службу к туркам. Уйти как можно дальше от Диких Машин, и оставить Фарис в том дерьме, которое тут будет в Бургундии.
