- Оба-на! - воскликнул Гена.- Ну и где они сейчас?
- Да Господи, вы, правда, что ли, с Луны свалились? Москва в кольце, Сталинград взят, Ленинград после блокады пал, почти весь Кавказ в их руках. За Урал пока не суются. Сначала Москву хотят взять. Из политическо-пропагандистских, так сказать, соображений. В кольце она, матушка-столица, в блокаде. Не понимаю, как вы такие с виду сытые и крепкие оттуда выбрались, не знаю... Не верю я во всю эту мистику и поповщину.
- Понятное дело, вы же коммунист! - брякнул Гена. - Небось, радости не было предела, когда большевики Храм Христа Спасителя взрывали?!
Федотыч лишь горько усмехнулся и заговорил тихо:
- Если хочешь знать, милок, гость, так сказать, из будущего, я, конечно, не встал перед взрывом на балюстраду храма и не сказал: "взрывайте, но только со мной"! Меня бы быстро на Лубянку упекли. А у меня семья. Но в душе тогда что-то надломилось. В смысле вера в большевистские идеалы. И знаешь, почему? Да потому что твоя американская жопа не поймет, что после обращения к Богу именно в этом Храме у нас с Надей родился Коленька, - вот он моя кровь, моя радость, мой наследник. До этого никак не могла моя касатка забеременеть. Она меня уговорила тайком к Христу Спасителю пойти. Именно уговорила. Ведь безбожник я был до этого. Перед вами раскрываюсь потому, что чувствую - не выдержат пыток селяне, сдадут, что коммунист я. А посему сочтены дни, или даже часы мои.
Колька встрепенулся:
- Что ты говоришь, папа?!
- Вот это - "папа", беспокойство и неравнодушие к родителю стоит того, чтобы жить.
Пацан опять зашелся в рыданиях. Это давило психологически, но никто не стал укорять.
Через некоторое время мальчик затих - уснул. Видимо, сработала защита нервной системы. Организм не в состоянии находиться в постоянном стрессе.
- Вы не обижайтесь на меня, возможно, я вспылил. - Председатель высвободил руку из-под головы Коли. - Вообще-то я философски отношусь к смерти. Ведь это просто обратная сторона жизни. Не было бы жизни, - не было бы смерти. Мы же все когда-нибудь... Разница лишь в том, как и когда. Главное, как.
- А мне ближе - подальше, в смысле, это "когда", - сказал Алексей с грустными нотками в голосе. - "Есть у нас еще дома дела, да и просто хотелось пожить". Ну, так, в нашем времени, поет группа "Чайф".
- Что за группа? Что значит "чайф"?
- Так в двух словах не рассказать...
- Все же попробуйте, расскажите о вашем э-э-э... времени.
- Вы же считаете, что все это мистика и поповщина.
- Зато я люблю сказки.
За разговорами прошла ночь. Федотыч был настолько обескуражен и ошеломлен тем, что успели рассказать ребята, что поначалу отказывался верить. С другой стороны понимал, что некоторые подробности описания механизмов, автомобилей, самолетов, оружия, ракет придумать трудно. Так же как и детали социального устройства современного общества или быта современных людей. А вот насчет политических преобразований, произошедших в стране за 70 лет, кажется, так и не поверил, или просто не захотел. Правда, краткую историю Великой Отечественной войны, особенно ее итоги, выслушал с явным удовлетворением. Только никак не мог понять, почему она началась не в 39-м, а, по словам ребят, в 41-м. Никак не мог врубиться в возможность параллельных реальностей. Вообще, создавалось впечатление, что у мужика от полученной информации крыша поехала. Немудрено: с одной стороны, знаешь, что этого не может быть, а с другой, понимаешь, что так правдоподобно и детально врать невозможно.
***
Когда солнечные лучи протиснулись сквозь щели сарая, дверь распахнулась, и на пороге возник офицер с переводчиком. Начинался допрос. Каждого выводили поодиночке.
Допрашивали селян часа три.
- Федотыч, кажется, сдали тебя. - К председателю подошел мужик в рваной рубахе.
- Били. Я ничего не сказал, но кто-то до меня. Ну, в смысле, что ты коммунист.
- Кто бы сомневался. - Председатель горделиво поднял голову и громко сказал:
- Никого не виню, односельчане. Не каждый пытки выдержит. Простите, коли что не так было.
- Да погоди ты, Федотыч раньше времени себя хоронить. - К председателю подскочил мужичок в заляпанных кровью штанах и разодранной косоворотке.
- Успокойся, Савелий, не обдристаюсь я, ежели чего. Ребятки, - обратился Федотыч уже к Гене и Алексею, - если выживете, возьмите Кольку в свой лучший мир будущего. Господи, какая чушь... - уже себе под нос закончил председатель.
Гена и Алексей отошли в сторону, сели на кучу сена.
- Как оно дурмяно пахнет! - Гена поднес просушенные стебли колосьев к носу.
- Особенно, если взять из тех, на которые наблюешь,- попытался безобидно пошутить Леха.
- Сука ты!
- Прости, я сам чуть не блеванул тогда. Видишь, лежит человек. Судьба его закончилась. А ради чего он жил? Мы не узнаем, да и он, скорее всего, не успел понять.
Помолчали.
- Ген, а ради чего ты живешь? Ради чего я живу? Ради чего все человечество живет? Ради того, чтобы вот так бессмысленно друг друга уничтожать? Ведь посмотри вся история нашей цивилизации - это войны, создание...
- Вот только не надо говорить о совершенствовании орудий смерти для уничтожения себе подобных. Ты, как журналист, знаешь, что это банально.
- Конечно банально, и все же... Знаешь, что меня в нашем мире поражает больше всего? Мысль не новая и не моя, но я с ней согласен. Вот Нобелевская премия мира. Вдумайся, мира! Учреждена человеком, который изобрел динамит. Ну это примерно, как человек, условно говоря, выплеснувший в мир ВИЧ, учреждает премию за заслуги в борьбе против СПИДа. Или Нильса Бора взять к примеру. Для того, чтобы бороться против ядерного оружия, нужно было принимать участие в создании ядерной бомбы. Да все боролись, кто принимал участие в Манхэтэнском проекте.
Впрочем, ходить далеко не надо. Если бы я был Калашниковым, наверное, сошел бы с ума, зная, что с помощью моего оружия совершено столько убийств. Чокнуться можно, но даже на национальных флагах некоторых государств присутствует "калаш". - Интересная мысль, а, главное, свежая и оригинальная. - Генка не нашел, что возразить и решил согласиться с эмоционально разошедшимся другом. На Денисова это было не похоже.
- Ген, а ты заметил, что нас не водили на допрос. К чему бы это?
- Паспорта наши изучают. Офигели наверное.
Звук открываемой двери заскрипел по нервам. - Всем встать! - скомандовал Переводчик. - На выход.
То, что последовало дальше, выходило за рамки человеческого понимания. Даже не то чтобы понимания, а, скорее, психики. Всех находящихся в амбаре людей построили перед эшафотом. Из шеренги два дюжих эсэсовца выдернули Федотыча.
