– Терпи! – сказал Шира сочувственно. – Будет больно. Зато ты избавишься от этого.
– Я не умру? – спросила Табил, закрывая глаза и чувствуя, как огонь все сильнее разгорается в ней.
– Нет, девочка. Боги этого не допустят.
Уже через полчаса Табил каталась по полу, дико воя от боли. Ее истошные крики были слышны во всем доме и даже на улице – проходившие люди оглядывались с любопытством и тревогой. И Нахору прешлось закрыть лавку.
Кровь пошла к вечеру. Измученная многочасовой пыткой, Табил уже ни на что не реагировала. Временами она теряла сознание, а когда приходила в себя, тихо выла как ребенок, который слегка поранился и плачет ни столько от боли, сколько от испуга и желания привлечь внимание родителей.
– Началось, – сказала Шира. – Теперь главное – остановить кровь.
У женщин все было готово: чистые тряпки, кипяченая вода, специальный порошок, который помогал остановить кровь. Только к полуночи из Табил перестала вытекать черная жирная кровь. Она лежала такая белая, что казалось в ней вообще не осталось крови. Но глаза были открыты. Табил неподвижно смотрела в потолок. А рядом стояли женщины и о чем-то горячо перешептывались. Наконец Бина безнадежно махнула рукой и вышла. Тогда Шира налила в чашку молока и присела с ней на постель к Табил.
– Выпей немного молочка, – сказала женщина, приподнимая ее голову.
Шира раздвинула краем чашки губы Табил и попыталась влить молоко в рот. Две прозрачно-белые струйки быстро стекли по подбородку девушки и закапали с него на грудь, а Табил слегка закашлялась.
– Давай попробуем еще раз, – сказала Шира. – Я не дам тебе умереть, девочка.
Табил впала в беспамятсво. А когда ненадолго приходила в себя, видела сквозь сизый дым курящихся свечей черное лицо склонившейся над ней женщины с желтыми глазами. Вместо волос над ее головой вздымалась рыжая грива, схваченная огромным гребнем, а в руках было веретено, на которую она наматывала окровавленную нить, вытягивая ее из разрезанного живота Табил и бормоча без остановки какие-то страшные слова на неизвестном языке. «Это Ламашту26 пришла за мной!» – ужасалась девушка и поспешно закрывала глаза, словно пытаясь спрятаться в темноте. Бежать было поздно – эта демоница уже высосала из нее почти все силы…
А через три дня Табил стояла на улице перед лавкой. В руках ее был узелок, а на плечи накинута грубая холстяная накидка. Она слегка пошатывалась, озираясь вокруг, и мелко тряслась как в лихарадке.
Они сидели на выцветшей траве, поглядывая на животных, разбредшихся по лугу во все стороны. Солнце стояло высоко. Измученные животные искали воду. Аврам уже послал людей к стаду. Пусть соберут животных и ведут на водопой – к месту, где спуск не так крут. Но мысли Аврама были теперь заняты другим – он думал о Лоте, о том, как с ним заговорить.
Лот в стане уже пятый день. Как прибыл, начал торопиться обратно. Но приехавший с ним человек все рассказал Авраму и передал просьбу Нахора задержать племянника как можно дольше. Пришлось Милке выдумывать несуществующее недомогание.
Лот все время с женщинами и детьми. Аврама как бы и не замечает. Поздоровается с утра – вот и вся их беседа. А сегодня вот сам пришел и сел рядом. Видно, что мальчишка тоскует, хочет скорее вернуться к милой. Аврам не осуждает отца за то, что свел он внука с девушкой. В этом нет ничего плохого. Но надо было сделать это как-то по-другому. Лучше было свести юношу с опытной женщиной. И уж совсем не стоило приводить девчонку в дом. Ведь девушка его любила. Да и Лот, видимо, тоже. А любовью играть нельзя. Нехорошо это, грех.
– Дядя, когда мы поедем? – спростил вдруг Лот.
– Поедете. Вот Милка поправится – и поедете, – поспешил ответить Аврам.
– Милка здорова, не врите мне.
– С чего это ты решил?
– Я зашел к ним в шатер, а она играет с Кеседом. Подбрасывает его в воздух и смеется.
– Ну, значит – полегчало. Вот и хорошо. Через пару дней, если ей снова хуже не станет, и поедете.
– Я не могу ждать два дня! Мне надо в город.
– Никак по лавке соскучился?
Лот не ответил. Он смотрел перед собой – и в лице его была угрюмая решимость.
– Да не беспокойся ты – все образумится, – неосторожно уронил Аврам.
Лот обернулся и пытливо заглянул в глаза дяди: знает или не знает? Аврам не выдержал его взгляда и отвернулся. Неуютно ему с этим мальчишкой. В его присутствии он всегда испытывает чувство вины.
– Так ты говоришь, что у Нахора дела идут хорошо? – спросил невпопад Аврам, хотя Лот ничего и не рассказывал ему о Нахоре. – А как дед?
– Он болеет. Сильно болеет. Бина жалуется, что дед почти не ест. И мочится он кровью.
«Не больной он, – поправил про себя Лота Аврам. – Умирает. Да все никак не умрет».
– Ты веришь в Бога? – неожиданно спросил Аврам.
– В бога? – удивленно посмотрел на дядю Лот.
– Да, в Бога Сущего. В Единого Бога. В Бога наших отцов и предков.
– Не знаю, – почти равнодушно ответил Лот. – Я люблю ходить в храмы. Там интересно. Играет музыка, девушки танцуют, много народа. Но в последнее время дядя Нахор не берет меня в храмы. И одного не отпускает.
– Так значит, ты не веришь в Бога?! – горько изумился Аврам.
– Мне об этом никто не говорил. Я не думал. Но если мне очень хочется, чтобы что-то совершилось, я молю об этом Сина. Или Иштар, или Мардука27. Смотря, о чем прошу.
– И часто эти боги внемлят твоим молитвам? – усмехнулся Аврам.
– Нет, не часто. Но иногда бывает.
– А ты не думал, что это может быть простая случайность? У тебя никогда не бывало такого, чтобы ты что-то хотел – и твое желание сбывалось без всяких молитв?
– Да, бывало, – чуть удивившись, ответил Лот.
– А ты не думал, почему так случается?
– Нет. Может быть, кто-то другой за меня помолился? А что?
– А то, Лот, что ты молишься богам, которых не существует! – горячо заговорил Аврам. – Есть только один Бог на земле и в небесах – тот, кто создал весь этот мир и первых людей, от которых пошел род человеческий! Он один управляет миром и нашими судьбами. И ему одному мы должны молиться и подчиняться. А все остальные «боги» – лишь нечисть, демоны, которых создал Бог, чтобы сбивать с пути истинного неверных!
– И как зовут этого бога? – с сомнением спросил Лот.
– Его называют по-разному, но настоящее имя его произносить нельзя простому человеку.28 Это великий грех!
– И как же ему тогда молиться, этому богу, если у него даже нет своего имени? – неловко усмехнулся Лот.
– А что тебе в его имени? Имена нужны истуканам, чтобы различать одного от другого. А Единого Бога достаточно просто называть «Бог», ибо для верующего в него нет иных богов.
– А откуда ты это знаешь? Откуда тебе известно, что бог – только один? – упорствовал Лот.
– Это известно было задолго до меня. Это известно твоему дяде, и твоему деду, и всем людям рода, и известно это было многим поколениям людей вплоть до прародителя нашего Ноаха29. Разве тебе неизвестна история Ноаха – как спас его Бог милосердный вместе с семьей его, за веру его, во время Великого Потопа? А всех других людей, верящих в идолов, утопил за неверие и грехи!
– Известна. Но я этому не верю.
– Почему же, Лот?!
– Потому, что я жил в пустыне и много ходил по земле, и знаю, что земли очень много, а воды очень мало. Откуда он мог взять столько воды?
– Лот, для Бога, создавшего этот мир, нет ничего невозможного, разве ты этого не понимаешь?! – вскричал Аврам.
– Ладно, пусть так, – сказал раздумчиво Лот. – Но тогда скажи, куда твой бог дел воду после потопа?
– Он собрал ее в одно место, Лот! Разве ты не слышал, что есть моря, где воды так много, что не видно ей края?
– Слышал. Но мне все равно трудно в это поверить. Если бог такой всемогущий, почему он терпит других богов? Почему в других богов верят многие, а в твоего бога – лишь ты один?
– Он испытывает нас, Лот! Всему свое время!
Лот отвернулся. Слова дяди показались ему неубедительными, и он сразу потерял интерес к разговору.
– А если Бог явит тебе мощь свою в чуде великом, ты и тогда не поверишь в него, Лот?! – снова вскричал Аврам в отчаянии.
Лот обернулся и, глядя в глаза Авраму, ответил твердо:
– Если явит твой Бог мне чудо, если сделает, как я задумал, то я поверю в него!
И в тот же миг до них донеслись крики – и они увидели человека, бегущего к ним. Они встали и пошли ему навстречу. Человек оказался пастухом, которого послала за ними Милка. Аврам отошел с пастухом в сторону и стал о чем-то говорить.
– Лот, мы едем в город. Сейчас же! – крикнул Аврам и поспешил к шатрам.
Стражники пришли под вечер. Нахор ждал их, но в душе надеялся, что все обойдется.
